Ричард Пратер - Торговец плотью [= Торговец живым товаром]

• Название: Торговец плотью [= Торговец живым товаром]
• Автор: Ричард Пратер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 2002
• ISBN: 5-9524-0055-8

Тони Ромеро, движимый маниакальным стремлением разбогатеть, становится одним из заправил мафиозной организации, которая наживается на проституции. Но он забыл простую истину: скользкая дорожка обычно ведет к гибели.

---

Раз в неделю он звонил Анджел о, докладывал о своих успехах и спрашивал, «спал ли жар» и можно ли ему вернуться домой. И постоянно слышал один и тот же ответ: еще нет, возможно, уже скоро. И очередная отсрочка вызывала у него все больший гнев.

Джун с восторгом сопровождала его, потом он отослал ее к Лео Кастильо — к тому времени она окончательно примирилась с перспективой стать «продавщицей» и ей уже не терпелось приступить к активной продаже. Дней через пять Тони буквально тошнило от нее, точно так же, как недавно от Руф.

С Джун они добрались до Сакраменто. После ее отъезда Тони направился на север штата, а затем снова на юг — во Фрезно, Мендоту, Коалингу и Бейкерсфилд.

Тони всегда легко сходился с девушками, но сейчас, когда он занялся знакомством профессионально, с определенной целью, его поразило, как до смешного легко подцепить впервые увиденную наивную провинциалку. И закадрить основательно. Тех же из них, кто ломался или отбрыкивался от его заманчивых предложений, он оставлял в покое — да и черт с ними, на одну холодную девчонку находилась сотня энтузиасток вроде Джун. Их пыл подогревался как толстой пачкой баксов, которую всегда имел при себе Тони, так и его машиной. Свой «бьюик» он поменял уже на «кадиллак» — роскошный кабриолет темно-бордового цвета с кожаной обивкой и белыми боковинами на шинах. При обмене «бьюика» присутствовали две девицы, обратившие внимание на то, что разницу в цене он заплатил наличными, и поэтому упорхнувшие с ним. Вскоре одна из них отправилась в Сан-Франциско — уж очень ей захотелось заиметь «кадиллак» с белыми ободами, который она, понятно, так никогда и не заполучит.

Тони совершенствовал свой метод ловца, технику знакомства и заманивания, как и отлупа в случае необходимости.

Некоторые девчонки оказывались легкой добычей, другие неподдающимися; одних он напаивал, других соблазнял (иногда и сам как бы попадал в разряд соблазненных), с третьими достаточно было убедительно побеседовать, расставив все точки над «i», — и пусть их, соглашаются или нет. Многие воротили нос, но кое-кто садился в автобус или поезд и спешил по адресу Лео Кастильо. Он не заметил особого типа девиц, с наибольшей легкостью поддающихся на уговоры. Часто, правда, ему улыбалась удача с девчонками, которые до умопомрачения увлекались дешевой бижутерией, всеми этими подделками под драгоценные ожерелья, браслеты, кольца и серьги; легче попадались в его силки носившие слишком тесные, обтягивающие груди и бедра одежды, перебарщивавшие с косметикой. Выискивал он и любительниц киножурналов и любовных романов, «охочих» девчонок, которых ему могла подсказать определенная часть парней. Высматривал он в толпе дерзкие глаза, улыбчивые рты и откровенно зазывные взгляды. Однако по мере того, как дни отсчитывали недели, он научился находить подходы к девчонкам несчастным, нелюбимым, отвергнутым, разочарованным, которых в любом городе хоть пруд пруди.

Первый вопрос, который он старался задать кандидаткам как можно небрежнее, касался их дома и родителей. Самой легкой добычей при вербовке становились девочки, чувствующие себя несчастными дома, заброшенными, нелюбимыми, часто даже нежеланными, и таких, на удивление, встречалось немало. И Тони научился без особого труда распознавать их и находить с ними общий язык, поскольку и сам вышел из неблагополучной семьи. Если они оказывались еще и бедными, Тони стоило лишь умело направить разговор в нужное русло и нарисовать радужные картины — изысканная одежда, «кадиллаки», яркие огни сладкой жизни, ожидающие верные шансы.

Порой он, распознав характер, ограничивался изложением голой правды. Когда же, по его мнению, стоило повозиться и добиться цели, Тони лгал беззастенчиво и гладко, то есть весьма убедительно. Если бы он был наделен более чувствительной натурой, его могли бы затронуть до глубины души случаи, когда он убеждал какую-нибудь некрасивую девчушку с приличной фигуркой, будто она похожа на Мэрилин Монро или Элизабет Тейлор, а доверчивая простушка возражала:

— Мне говорили, что я выгляжу как Анита Экберг. А ты действительно так думаешь? Не сочиняешь?

Тони сочинял, а над судьбой обманутых вообще никогда не задумывался.

Что его постоянно терзало — так это мысли о Сан-Франциско и… Бетти. Они как бы слились для него воедино. Уже после первых трех дней пребывания в Напе его потянуло домой, сейчас эта потребность переросла в неодолимое стремление, в страстное желание ощутить покалывающее прикосновение к щекам холодного воздуха, вдохнуть столь памятный влажный запах тумана, услышать зовущие звуки горнов и судовых сирен, втянуть ноздрями, черт возьми, далеко не всегда ароматные запахи рыбной пристани. Тони жаждал оказаться на оживленных и шумных улицах, насладиться видом стройных и смазливых женщин, фланирующих по Джири, О’Фаррелл или Пауэлл.

Господи, да хотя бы пройтись по Турк-стрит мимо отвратно воняющих грязных забегаловок, где околачивается всякое отребье, магазинные и карманные воры — дешевые, бесхитростные мелкие сошки городского уголовного мира; увидеть пьяного, спотыкающегося гуляку в расстегнутой рубашке и со спущенной «молнией» на брюках, с торчащей на сморщенном лице щетиной, с черным галстуком, затянутым как шнурок от ботинка, — заношенным, протертым до дыр, в пятнах от пива и дешевого виски и вина. Увидеть хотя бы это.

Ил к забежать к Алексу в «Танжер», с его похожим на брильянт баром, экзотической роскошью и приглушенным гулом голосов. Заскочить в «Бимбо», чтобы пропустить стаканчик и поглазеть на миниатюрную голую пловчиху-рыбку в аквариуме, или выпить хайболл на вершине горы Марк. А потом завернуть и в заведение «У Эрни» или в «Голубую лису», поесть вырезку или ньокки* и фаршированную телятину, тортеллини** или турнедос а-ля Россини***. Либо прошвырнуться по Грантстрит в сердце Китайского квартала и зайти в «Кан», чтобы полакомиться уткой по-пекински. Пицца в «Северной бухте», минестроне на О’Фаррелл, продукты моря «У Бернштейна».

* Ньокки — клецки (ит.)

** Тортеллини — пельмени (ит.)

*** Филе а-ля Россини (фр.)

Сан-Франциско — это еще и французский дрожжевой хлеб и красное вино стаканами.

Это выросло в страстное желание, подлинный голод, а все вместе слилось с непреодолимой необходимостью быть с Бетти. Когда бы он ни думал о Сан-Франциско, он ловил себя на том, что мечтает очутиться в городе вместе с ней, прогуливаться рядышком по улицам, смеяться, пить, есть, болтать обо всем и ни о чем, заниматься с ней любовью.

Время от времени Тони вспоминал и Марию Казино, вспоминал, но и только. А если и думал о ней, то лишь с раздражением. Он забыл — или даже не догадывался — о ее мягком, добром и милом характере, ее преданности и любви, но ему все чаще приходило на память только то, что раздражало в ней, а то и приводило в бешенство.

Его мечты о Бетти и Сан-Франциско в сочетании с профессионально-деловитой и скучной вербовкой девушек незаметно обусловили перемены в характере Тони: он начал тяготиться своим занятием, испытывая отвращение не из моральных соображений, а скорее от скуки и легкости его миссии. Его презрение к шлюхам достигло такой степени, что он с трудом заставлял себя разговаривать мягко и вежливо с глупо улыбающейся ему очередной девицей, вместо того чтобы вмазать ей кулаком по размалеванной физиономии. Его отвращение росло, и ему все труднее удавалось скрывать чувства, явственно проступавшие на его лице.

Через полтора месяца после убийства копа Тони наткнулся на одного человека, которого знал по Сан-Франциско.

В Сакраменто он зашел пропустить стаканчик в маленький занюханный бар и сразу же узнал мужика средних лет по имени Вилли Файф. Этот тип крутился где-то на периферии рэкета в качестве прихлебателя, мелкого ворюги, а возможно, и осведомителя. Тони этот Вилли был не очень по нутру, ибо он считал его способным запросто продать собственную бабушку за паршивый бакс. По мнению Тони, если парень и впрямь готов толкнуть свою бабулю, то должен запросить за нее, из уважения к родне, по крайней мере сотню. Как бы то ни было, Тони обрадовался знакомому лицу, возможности узнать последние новости из Сан-Франциско.

— Привет, Вилли, я угощаю.

Вилли оглянулся, немало удивился, но тут же дружелюбно заулыбался:

— Ромеро! Какого черта ты здесь делаешь? Я думал, ты на севере.

— Я не был в Сан-Франциско уже полтора месяца.

— Да, я знаю, что ты слинял из Фриско, думал, ты в Орегоне или еще где. Как твои дела?

Низкорослый, толстенький, всего лишь с венчиком редких волосиков вокруг лысины, Вилли смущался своей внешности.

А что делать? Действительно, если на бледном лице торчит крючковатый нос кочергой, затоскуешь. Он ободряюще улыбнулся Тони:

— Ну ладно, угощай же, приятель. Мне бурбон.