Лорен Маккроссан - Ангел в эфире

• Название: Ангел в эфире
• Автор: Лорен Маккроссан
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель, Харвест
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-038311-8, 5-9713-3808-0, 5-9762-0482-1, 978-985-13-9493-3

Вы – ведущая радиошоу? Это хорошо.

Ваши постоянные слушатели – сплошь психи, алкоголики и невротики? Это плохо.

Ваш верный бойфренд наконец-то сделал вам предложение? Замечательно!

Он тут же уехал в Америку – снимать реалити-шоу о супермоделях? Ужасно!

Вы получили возможность сделать интервью с французским поп-кумиром? Блеск!

Кумир в вас влюбился – и к тому же в силу небольшого недоразумения считает вас скромной медсестрой? Вот так прикол!

То ли еще будет!..

---

– Что, детка, жизнь не радует? – Неожиданно рядом возникает обеспокоенное лицо хозяйки кофейни.

– Да нет, все нормально. – (Ну вот, уже начала напоминать себе отца.) – Просто немного устала.

– Ай-ай, уморилась, – кивает она. – То-то я смотрю, лица на тебе нет.

Премного благодарна. Знаете, иногда откровенность режет по уху.

– Слышь, дочка, пока то да се, я еще минут десять не закроюсь. Так ты присядь, отдохни. Там есть скамейки, – машет рукой куда-то в глубь парников, – тихо, удобно, и никто не помешает. Поразмысли о своем, чуток полегчает – и то хорошо.

Вяло улыбаюсь, киваю.

– Да, пожалуй, вы правы. Что-то за последние дни совсем вымоталась. Сяду, передохну.

Напоследок погладив меня по руке, женщина уходит, а я, обогнув прудик, направляюсь по широкой, обсаженной папоротником дорожке. Войдя во второй купол, закрываю глаза и глубоко вдыхаю блаженный цветочный аромат. Под ногами хрустят комочки затвердевшей земли, звук бегущей воды гонит дурные мысли, и голова сразу становится свежее. Бог знает, как это сейчас кстати после зубодробилки последних дней.

Дорожка сворачивает к почти доверху заваленным листвой скамейкам. Остановившись у пышного папоротника возле ближайшей скамьи, протягиваю руку и касаюсь прохладных листьев. Закрываю глаза и втягиваю в себя пряный воздух. Жаль, так и не научилась йоговскому циркулярному дыханию – никак не получается найти верный ритм, поэтому ограничусь простым вдохом и выдохом. Неожиданно почудилась музыка, я даже глаза выпучила от удивления: уж не подводит ли меня рассудок. Оглядываюсь по сторонам – никого, но ведь я явственно слышала пение. Странно, неужели доброхотная бабуля из кофейни? Никогда бы не подумала, что у нее такие современные вкусы, ведь это…

«Джеймс». Кто-то поет песню «Джеймсов».

Робкий исполнитель тихо мурлычет себе под нос, хотя слова можно разобрать с легкостью. До боли знакомая мелодия плывет по влажному воздуху, окутывая меня как покрывалом. Я неуверенно, будто во сне иду на звук, навстречу последним, стихающим нотам моей любимой песни.

Огибаю большой мягкий куст папоротника и вижу – он. Сидит на выкрашенной белым железной скамейке, и его выжидающий взгляд устремлен на меня. На глаза навернулись слезы: стою, затаив дыхание, и молча его рассматриваю. По сей день прекрасно помню, в чем был Коннор, когда я увидела его впервые; и вот передо мной он, тринадцать лет спустя – чуть постарше; быть может, более опрятный, утонченный и взыскательный к одежде, но под курткой все-таки виднеется новая футболка с «Джеймсами». Зеркала его души утомлены от страданий, которые довелось ему пережить по моей вине. А в остальном – все тот же Коннор, только, пожалуй, умудренный опытом. Жизнь преподнесла ему несколько безжалостных уроков – как, впрочем, и мне, – но он хорош, как и прежде, и все так же неотразим.

– Коннор, – обращаюсь к нему, едва переведя дух. – Как ты здесь очутился?

– Просто знал, что ты здесь обязательно объявишься, – ласково мурлычет он.

– Откуда?..

«Ну же, девочка, придумай что-нибудь пооригинальнее».

Он пожимает широкими плечами, на которые я никогда не могла налюбоваться.

– Мы же давно вместе, я хорошо тебя изучил. Малыш, я нисколько не сомневался, что ты придешь сюда, – это так же верно, как и то, что ты проснулась с больной головой и заплаканными глазами, однако все равно нашла в себе силы сделать прическу и выпотрошить пачку шоколадных хлопьев в поисках какого-нибудь сувенирчика.

Смотрю на него – а в голову просто не лезет ничего сносного, так и стою молча.

– Я знал, что ты подберешь на сегодня практичную, яркую обувь – поднять боевой дух.

Мы оба опускаем глаза и смотрим на мои баскетбольные ботинки из кожи буйвола – бордовые с розово-серебристыми завитками. Сердце колотится как бешеное – вот-вот вырвется из груди.

– Потом ты, как обычно, пошла на работу и превосходно сделала свое дело, потому что ты – само совершенство.

«Значит, не поленился настроить приемник». Опускаю глаза, не в силах вынести его пристального взгляда.

– Слушатели тебя обожают. Прекрасно их понимаю: ты веселая, забавная и на доброе слово не скупишься. И любвеобильности в тебе через край.

Я вскидываю голову.

– Послушай, Коннор, если ты о том случае с французом, то мне очень жаль…

Он жестом останавливает меня.

– Я знаю, мой Энджел.

Он так ласково ко мне обратился, что в душе забрезжила слабая надежда. Затаив дыхание, жду, что же он скажет дальше – никаких «но».

– Я вижу тебя насквозь, знаю, как самого себя. Может, за последние месяцы мы перестали замечать духовное сродство, да и с предложением я поторопился – оставил тебя один на один со своими мыслями.

– Да уж, мысли – наш главный враг, – перебиваю его.

– И язык. Ты слишком много говоришь, – отвечает он.

Тут по его губам пробегает улыбка – тень улыбки, хотя и этого мне достаточно, чтобы растаять.

– А с другой стороны, недаром же тебя зовут «Энджелом в эфире»; я тобой страшно горд.

– Да как же? Ведь я все испортила, – хрипло возражаю я.

Коннор молчит. Тягостное безмолвие растягивается на целую вечность. У меня слезы готовы брызнуть из глаз, но тут он кивает – хоть и медленно, зато уверенно.

– Верно. Я пытался жить в этом городе и не видеться с тобой – и не смог. Мне известно о тебе все: куда идешь, что делаешь – все мысли только о тебе. Ты половина моей жизни, половина меня.

Сглатываю подступивший к горлу ком и, с трудом сдерживая рыдания, закрываю лицо руками.

– Ох, Коннор, неужели ты?..

– Знаешь, я просто подумал: чего ради обрекать себя на безрадостное существование, если можно жить в полную силу, с тобой? Что скажешь?

Что скажу?! Черт, да я сейчас вообще неспособна говорить и думать. Голова ничего не соображает, я устала от всего, в моих слезных железах столько жидкости, что на все минеральные источники Шотландской возвышенности хватит. Я разрываюсь на части, и только одна вещь, один человек, одна любовь способны избавить меня от нестерпимой боли.

– Мне кажется, мне кажется… – начинаю я дрожащим голосом.

И тут у меня чуть разрыв сердца не случился: Коннор протягивает ко мне такую родную руку и касается моих пальцев. Кровь ударила в голову, взметнулась, как праздничный салют в небе.

– О Боже, – стенаю, – мне лучше присесть.

Я опускаюсь на скамейку, и Коннор нежно притягивает меня к себе. Прижимаюсь к нему, устраиваюсь калачиком и пытаюсь расслабиться в его теплых объятиях. Как же здорово вдвоем: я отлично вписалась под его бочок, а его рука уютно пристроилась на моих плечах. Вдыхаю знакомый аромат: да, я дома – «старые ботиночки», как всегда, пришлись впору.

– Все будет хорошо, не волнуйся. Присядь.[122] – Говорит он, приподнимая левой рукой мой подбородок. – Потому что я вернулся.

– Больше никогда тебя не отпущу,[123] – улыбаюсь я: забавно, мы заговорили словами тех, чьи песни свели нас когда-то. – С тобой и музыка слаще.

Эпилог ТЕПЕРЬ НАМ НЕКУДА СПЕШИТЬ

– Леди и джентльмены, я рад представить вашему вниманию звезд нового сериала «Долливуд, или Бюст-шоу»: Трули, Хани, Пирелли, Феррари и Келли.

– А также актрис второго плана: Титьки, Сиськи и Буфера, – прыскает Мег, поддевая меня локотком.

– Тише там, – хихикаю я при виде девочек, гордо выплывающих на сцену грудью вперед, и, хлопая в ладоши, как цирковой тюлень ластами, облегченно вздыхаю: обошлось-таки без звездно-полосатых бикини.

Мы сидим на премьере уже отснятого фильма, которому давно прочили стать лидером сентябрьских кассовых сборов. За те полгода, что девочки снимались в Америке, все они в той или иной мере погрелись в лучах славы – за исключением разве что Хани и Пирелли, которые по большей части занимались тем, что согревали в своих объятиях охочих до клубнички продюсеров. Надо отметить, что относительный успех этих самоотверженных девушек творил настоящие чудеса. Надо оговориться, что, кроме возни на койке за кулисами, Трули блеснула в рекламной кампании «Доктора Пеппера», Феррари предложили сняться в массовке для одного из сериалов – отпрысков «Спасателей Малибу», а Келли подписала контракт на роль в следующем фильме Тома Хэнкса, где она сыграет роскошную красотку из Англии. Нашей умнице придется выучить целых три реплики; что ж, предоставьте в ее распоряжение следующие полгода, и она продекламирует их, будто заправская актриса.

По правую руку от Мег пристроился Дэн, мой личный друг и звукорежиссер. Он не сводит влюбленных карих глаз со своей соседки, а та, запрокинув голову, заходится громоподобным смехом, отчаянно стараясь не создавать шума, хотя по уровню децибел Мег заметно превосходит гиену с мегафоном. Ласково склонившись к ней, восхищенный обожатель чмокает нашу толстушку в щеку.

– Ты куда симпатичнее всех тех красоток, вместе взятых, крошка моя, – слышу его шепот.