А. Сахаров (редактор) - Екатерина Великая (Том 2)

• Название: Екатерина Великая (Том 2)
• Автор: А. Сахаров (редактор)
• Издательство: АРМАДА
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-87994-111-6

«Если царствовать значит знать слабость души человеческой и ею пользоваться, то в сём отношении Екатерина заслуживает удивления потомства.

Её великолепие ослепляло, приветливость привлекала, щедроты привязывали. Самое сластолюбие сей хитрой женщины утверждало её владычество. Производя слабый ропот в народе, привыкшем уважать пороки своих властителей, оно возбуждало гнусное соревнование в высших состояниях, ибо не нужно было ни ума, ни заслуг, ни талантов для достижения второго места в государстве».

А. С. Пушкин

В книгу вошли произведения, посвящённые Екатерине II и истории её правления:

Н. А. Равич ДВЕ СТОЛИЦЫ

П. Г. Жданов ПОСЛЕДНИЙ ФАВОРИТ

Е. А. Сапиас СЕНАТСКИЙ СЕКРЕТАРЬ

---

– Я должен был явиться. Хотел выразить вам своё почтение… – смущённо заговорил юноша, хотя перед этим и готовился быть холодным и спокойным, как эта старая повелительница. – Счастлив, что слухи, дошедшие до меня о нездоровье вашего величества, оказались преувеличены… даже ошибочны…

– О да, благодарение Богу, я здорова. Мне нельзя поддаваться недугам и ударам, как бы порой тяжелы и незаслуженны они ни были, как бы неожиданно ни посылала их судьба. В моих руках жизнь и счастье многих миллионов людей, пространство, занимающее четвёртую часть обитаемой земли… Я всегда должна быть на страже, охранять друзей, карать врагов, сир. Такое моё ремесло, не без успеха выполняемое уже больше тридцати лет… Дай Бог и вам честно править своей державой.

Эти слова были сказаны любезным, мягким голосом, но от того казались ещё важнее, ещё значительней.

– Я хотел также уверить ваше величество, что не желал, не думал причинить обиду… или… что моё вчерашнее решение…

– А, вы говорите о вчерашнем вашем решении? Вы желаете возвратиться к нему? В добрый час. Но конечно, не здесь, на глазах этих чужих людей, когда столько ушей насторожилось, ловят наши слова, наши взгляды… Я вам дам знать… мы поговорим… Я сама думала, желала этого… Я дам вам знать. Пока танцуйте, веселитесь. Рада вас видеть…

Лёгкий наклон головы, и императрица дальше продолжает свой обход.

Зубов тоже сухо, холодно отдал поклон юноше и прошёл за государыней.

С этой минуты король почувствовал себя окружённым ледяной стеной.

Все явно избегали его. Только новорожденная, молоденькая, скучающая Анна Фёдоровна подала ему руку для танца. Но мало было других пар. И танцы имели вид какой-то отбываемой повинности.

Увидя великого князя Александра, который и теперь умел сохранить свой ясный, спокойный вид, резко отличающийся от общего выражения неприязни и угрюмости, король быстро подошёл к нему.

Так же ровно, спокойно, любезно, как всегда, встретил юношу его сверстник, старший всего двумя годами, Александр Павлович.

После первого обмена приветствиями король с необычайной любезностью заговорил:

– Я сейчас беседовал с императрицей. И так рад, что она чувствует себя хорошо. Признаюсь, редко случалось встречать подобную силу духа, величие, мудрость и у мужчин, не только у женщин, у слабого пола, как их зовут.

– Такие времена, ваше величество, Бабушка государыня часто изволит говорить, что мы живём в железном веке. Мужчины или слишком грубы и бездушны, не щадят самых священных прав души и сердца человеческого, либо таковы, что не стоят самой низкой женщины по недержанию священного слова чести, обетов дружбы и любви. Эти люди меняют свою ненависть и приязнь чаще, чем ваше величество… свои перчатки. И в такую пору, говорит бабушка, женщины должны давать мужчинам примеры высокого духа и мудрости. Какое мнение вашего величества на этот счёт?

Круглыми, удивлёнными глазами поглядел Густав в глаза Александру.

«Что это такое? Прямой вызов, пощёчина, брошенная в лицо, или случайная сентенция, сказанная так, к слову?»

Александр глядел ясно, спокойно, с лёгкой любезной улыбкой на устах.

– Я больше солдат, чем философ, – сообразил наконец свой ответ юноша, – живу, как подсказывает мне моё сердце и велит Господь. И был лишён такой мудрой наставницы, какую ваше высочество имеет в вашей великой бабушке. Но она, конечно, хорошо знает свою страну и права в своём мнении. У нас оно несколько иначе. Если ваше высочество когда-либо пожалуете ко мне, окажете эту честь, познакомитесь с моим маленьким королевством, вы увидите, что там мужчины и с оружием в руках, и с кубком умеют оставаться достойными своего пола!..

И с любезной улыбкой раскланялись снова и разошлись эти два сверстника, которым в будущем суждено будет оставить немалый след в истории своих народов.

Через полчаса, не видав своей невесты, которая была совсем больна, король уехал с этого печального бала, особенно любезно раскланявшись со всеми.

А до 20 сентября, до дня рождения Павла Петровича, по расписанию назначено было ещё три таких печальных праздника, и Екатерина приказала их не отменять.

На 13 сентября назначено было освящение часовни в Таврическом дворце.

Без всякой свиты, вдвоём с Зубовым отправилась туда императрица.

– Моркова вызови ещё, – сказала она фавориту, – он напутал. Пусть придумает, как помочь в деле… шелыган[211] рябой… вертлявый глупец. Что натворил!.. Да там соберутся архиереи, митрополит. Потолкуем ещё с ними. Может, они и благословят ради устройства дела… скажут, что можно внучке исполнить желание жениха… Бог – один… А если попы похвалят, причину дадут, и народ за ними говорить будет… Перед разговором с женихом нашим надо всё наготове иметь. Я думаю, он и сам настроен. Не от себя что… Ну, да увидим. Так Моркова зови.

Долго длилось совещание с духовным клиром. Зубов с Морковым и сама Екатерина толковала с архиереями, с митрополитом. Но те очень почтительно, уклончиво, но тем упорнее не брали на себя ответственности за последствия, какие произойдут, если Александра перейдёт в лютеранство.

– Бог пусть разрешает великую княжну да ваше императорское величество, как глава семьи, глава царства, церкви всей, госпожа по делам мирским. Это – дело мирское, политическое, не церковное. И не нам решать его! – согласно отвечали попы.

Этот ответ звучал, как полное осуждение. А государыня понимала, что всего опаснее ей задевать русское духовенство.

– Бояр нет ныне, которых покойная Елизавета императрица опасалась так. Ножи у них притуплены, – часто говорила она, – но попы, пожалуй, ныне сильнее старых бояр в народе.

И возможность перехода княжны в лютеранство была окончательно отвергнута.

Поздно вечером возвратилась в Зимний дворец государыня и, не принимая никого, усталая, разбитая, полубольная, ушла на покой…

Только Зубов ещё долго оставался у неё. Всё шёл разговор: как поступить? О чём говорить с королём, которому было на завтра назначено свидание без посторонних свидетелей? Какое принять окончательное решение?

– А что, если, – нерешительно начал Зубов после продолжительного молчания, – что, если… задержать их обоих здесь… Нанесённое с их стороны неслыханное оскорбление и для частного лица непереносимо… Тем более для вашего величества… для имени великой княжны… для чести империи и рода… И, только подписав прямое обязательство, пускай едут домой и оттуда шлют за невестой без проволочки… Что, если так, матушка?

Покачивая головой, как на неразумного ребёнка, поглядела Екатерина на своего любовника.

– Замечаю, Платон, у тебя от усталости мысли стали блуждать. Такие приходят на ум, что и пускать их не надо и выражать не стоит. Прошли те времена, когда государи других в плену томили, на выкуп отпускали, клятвы силой вынуждали у них. Ах ты, мой паладин давних веков… Новое время, ныне новые пути для царей и народов настали… Ступай, отдохни. Утро вечера мудренее. Перед прибытием королька-мальчишки дерзкого ещё мы потолкуем с тобою.

– Да, ещё, матушка, я сказать не поспел раньше: дядя… регент видеть тебя просится… Нужда, говорит, какая-то. Что, не сказывал. Тебе прямо желает…

– Этот… лукавый швед косоглазый. Вот кого не люблю… Ну, а принять надо. Может, и он на пользу послужит. Трудное время пришло. Я, государыня российская, думать должна, ночи не спать… муку терпеть и недугом маяться… всё из-за мальчишки, королька… Испытывать желает Судьба. Надо покорствовать… Пустим завтра дядю перед племянником. Со всей семейкой потолкуем… Что будет? Иди с Богом.

Ушёл фаворит. Но долго ещё не засыпала повелительница.

Полулёжа на постели, глядит она прямо перед собою. Горькие старческие слёзы выкатываются из потускнелых сейчас, воспалённых глаз её.

Время ушло. Силы ушли. После стольких лет удачи и блеска – такой удар… И от кого?.. Неужели начинается расплата? За что? За невольный грех, за кровь, пролитую так жестоко, но без её повеления… Без прямого приказа… Правда, они, эти верные ей люди, там, в Ропше, угадали её невысказанные мысли, предупредили затаённые желания.

Но разве за мысли бывает возмездие? Разве карает за невольные тёмные желания грозная Судьба? Написано, правда, об этом. Но мало ли писали чего глупые люди в своих книгах? Дела вызывают отпор, влекут за собою всякие последствия. А мысли, желания? Неужели только для того Рок дал ей половину жизни, долгих тридцать пять лет процарствовать со славой, прожить так хорошо, чтобы накануне заката, в последние часы тем тяжелей был этот незаслуженный, тяжкий удар?

Может быть!

Если бы двадцать или двадцать пять лет тому назад, когда принцесса цербстская ещё прочно сидела в русской государыне Екатерине Второй, какой-нибудь заговор лишил её жизни, это было бы почти натурально: овладела случайно престолом, повеличалась на нём, и новый удачник снял с трона мимолётную повелительницу.