Густав Эмар - Пограничные бродяги

• Название: Пограничные бродяги
• Автор: Густав Эмар
• Жанр: Прочие приключения

---

— А, недурно! Но я предполагаю, что эти почтенные господа не составляют всех ваших посетителей.

— Нет. В числе моих гостей бывают храбрые индейцы — команчи, апачи, пауни и многие другие, которые время от времени приходят побродить в здешних окрестностях.

— Гм! Не совсем приятное соседство, и если у вас нет других посетителей, то я склоняюсь на вашу сторону. Но должны же быть у вас более приятные визиты.

— Да, иногда бывают какие-нибудь заблудившиеся путешественники вроде вас, но плата, получаемая от них, несмотря на свою значительность, далеко не покрывает издержек.

— Это справедливо. За ваше здоровье.

— И за ваше.

— Позвольте мне, однако, сделать одно замечание, которое, быть может, покажется вам нескромным.

— Говорите пожалуйста, у нас с вами дружеская беседа, нам нет нужды стесняться.

— Вы правы. Какого черта, если у вас дела идут так плохо, вы все-таки остаетесь здесь?

— А-а! Вот в чем дело! Куда же, по-вашему, мне отсюда убираться?

— Откуда я знаю. Но в любом другом месте вам будет лучше, нежели здесь.

— О, если бы это зависело только от меня, — со вздохом проговорил хозяин.

— Так вы живете здесь не один?

— Нет, один.

— Ну, так что же вас здесь удерживает?

— Caspita! 17 Денег нет, вот что!.. Все, что у меня было, пошло на постройку вот этого дома, на обзаведение хозяйством и, наконец, на уплату жалованья пеонам 18, работающим у асиендадо 19.

— Разве здесь существует асиенда?

— Да, милях в четырех отсюда лежит асиенда дель-Меските.

— А! — с задумчивым видом сказал Транкиль. — Очень хорошо, продолжайте.

— Таким образом, вы понимаете, что если я отсюда уеду, то мне придется все здесь покинуть.

— А почему не продать?

— А вы думаете, легко найти здесь покупателя — человека с четырьмя или пятью сотнями пиастров в кармане, которые ему не жаль выбросить на ветер?

— Это еще неизвестно. Если поищешь, то, может быть, и найдешь.

— Ну, мой милый, это уж вы издеваетесь.

— Честное слово, нет, — отвечал Транкиль, сразу изменив тон, — и я сейчас вам это докажу.

— Посмотрим.

— Вы говорите, что возьмете за свой дом четыреста пиастров?

— Разве я сказал четыреста?

— Не следует хитрить, вы именно так и сказали.

— Хорошо, с этим я согласен, что же дальше?

— Дальше? Вот что: если вы не прочь продать свой дом, то я его у вас покупаю.

— Вы покупаете?

— Почему бы нет?

— Посмотрим, как вы это сделаете!

— Нечего тут смотреть, говорите прямо: согласны вы на эту сделку или нет. Через пять минут я, быть может, откажусь от своего намерения. Так решайте же, как вам поступить!

Хозяин гостиницы бросил на канадца испытующий взгляд.

— Я согласен, — сказал он.

— Хорошо. Только я заплачу вам не четыреста пиастров.

— Сагау! 20 В таком случае… — недовольным тоном начал было тот.

— Я заплачу вам шестьсот.

Бармен был крайне изумлен.

— Я не желаю ничего лучшего, — сказал он.

— Но с одним условием.

— С каким?

— С тем условием, что завтра, по совершении сделки, вы отсюда уедете. У вас есть лошадь, не так ли?

— Есть.

— Ну, так вы на нее сядете, отправитесь в путь и никогда более сюда не вернетесь.

— Con mil demonios! 21 Уж в этом-то вы можете быть уверены.

— Значит, вы принимаете мои условия?

— Принимаю.

— В таком случае завтра, с восходом солнца, ваши свидетели должны быть здесь.

— Будет исполнено.

На этом разговор и прекратился. Путешественники, завернувшись в свои одеяла и сарапе, улеглись на шероховатом полу комнаты и уснули. Трактирщик последовал их примеру.

Как было условлено, хозяин гостиницы, едва занялась заря, оседлал свою лошадь и отправился за свидетелями, необходимыми для того, чтобы сделка приобрела законную силу. С этой целью он во весь опор поскакал на асиенду дель-Меските. С восходом солнца он уже успел вернуться. С ним приехали управляющий асиендой и семь или восемь пеонов.

Управляющий, единственный человек из них, умевший читать и писать, скрепил купчую крепость своей подписью и затем громко прочел ее перед лицом всех присутствующих.

Тогда Транкиль достал из-за своего пояса мешочек с тридцатью семью с половиной унциями золотого песка и выложил их на стол.

— Будьте свидетелями, senores caballeros, — произнес управляющий, — что сеньор Транкилло уплатил шестьсот пиастров за венту дель-Потреро.

— Мы это подтверждаем, — отвечали присутствующие. Затем с управляющим во главе все отправились в корраль, находившийся позади дома.

Там Транкиль сорвал пучок травы и перебросил его через плечо. Затем, подобрав с земли камень, он перекинул его за стену. В этих последних действиях и состояло, по мексиканскому обычаю, вступление во владение недвижимостью.

— Будьте свидетелями, cenores caballeros, — еще раз повторил управляющий, — что сеньор Транкилло, присутствующий здесь, на законном основании вступает во владение этим недвижимым имуществом.

— Да поможет ему в этом Бог! — вскричали все присутствующие. — Да здравствует новый хозяин!

Формальности были исполнены. Все вернулись в дом, где Транкиль предложил свидетелям богатое угощение, которое привело их в восторг, тем более что оно было неожиданным.

Старый хозяин, согласно предварительному уговору, пожал своему покупателю руку, сел на лошадь и двинулся в путь, пожелав ему на прощание успеха. С тех пор о нем ничего не слыхали.

Вот история о том, как охотник явился в Техас и как он там поселился.

Он оставил Ланси и Квониама в венте вместе с Кармелой, а сам при содействии управляющего, который рекомендовал его своему хозяину дону Иларио де Вореаль, поступил на службу на асиенду дель-Меските в качестве тигреро.

В этих безлюдных местах каждое новое лицо вызывает живейшее любопытство. Обитатели асиенды некоторое время судачили относительно того, какие причины могли побудить столь смелого и решительного человека, как канадец, переменить свой прежний вольный образ жизни, но все попытки выведать у охотника эти причины, не имели успеха. Товарищи охотника и сам он хранили молчание. Что же касается ребенка, то он ничего не знал.

Тогда, потеряв терпение, любопытные обитатели асиенды отказались искать объяснения этой загадке, думая, что время, этот великий сыщик, откроет им наконец тайну, столь заботливо от них скрываемую.

Но проходили недели, месяцы, годы, а тайна охотника по-прежнему оставалась тайной.

Кармела превратилась в очаровательную молодую девушку, вента стала привлекать к себе внимание покупателей. Эта глушь, в которой до сих пор из-за отдаленности ее от городов и сел, царила тишина, теперь вдруг оживилась под влиянием движения, вызванного революционными смутами в центре страны. Путешественники стали показываться чаще, и охотник, который до этих пор, по-видимому, мало заглядывал в будущее, полагаясь на полную изолированность своего жилища, теперь начинал все больше и больше беспокоиться за Кармелу. Девушка, лишенная почти всякой защиты, подвергалась различным поползновениям со стороны не только влюбленных в нее молодых людей, которые вились вокруг нее, как мухи около меда, но также и со стороны бродяг, появившихся во множестве во время смуты и блуждавших по всем дорогам в поисках добычи.

Охотник, не желая долее оставлять свою дочь в такой опасной ситуации, деятельно принимал все меры, которые помогли бы предотвратить несчастье. Мы пока еще не знаем, какие узы связывали его с молодой девушкой, называвшей его отцом, однако известно, что охотник питал к ней поистине отцовскую любовь и безграничную преданность. Впрочем, Квониам и Ланси относились к ней точно так же. Для всех троих Кармела являлась не ребенком или женщиной, а скорее кумиром, которого они обожали и для которого с радостью пожертвовали бы своей жизнью.

Улыбка Кармелы делала их счастливыми, малейшее выражение неудовольствия на ее лице вселяло в них печаль.

Мы должны добавить, что, сознавая все свое могущество, Кармела не злоупотребляла им и что для нее было величайшим счастьем видеть около себя трех человек, сердца которых были всецело ей преданы.

Теперь, сообщив эти далеко не полные сведения, которые являются пока единственными нам доступными, мы будем продолжать свой рассказ с того момента, на котором остановились в предыдущей главе.

ГЛАВА XIV. Переход по равнине

Возвратимся теперь к каравану, который на наших глазах покинул на восходе солнца венту дель-Потреро, и к офицеру, вызвавшему столь живое участие Кармелы.

Это был молодой человек лет двадцати пяти, с тонкими чертами лица, дышавшего умом и смелостью. На нем был необыкновенно изящно сидевший костюм драгунского капитана.

Хотя дон Хуан Мелендес де Гонгора и принадлежал к одной из самых знатных и древних мексиканских фамилий, тем не менее в своей военной карьере он желал быть всем обязанным лишь своим личным достоинствам. Такое желание может показаться необычайным в стране, где военные почести ставятся ни во что и где только высшие чины дают своим обладателям право на уважение, причем это уважение со стороны мирного населения обусловливается скорее боязнью, чем симпатиями.