Теодор Качинский - Манифест Унабомбера

• Название: Манифест Унабомбера
• Автор: Теодор Качинский
• Издательство: Револва
• Жанр: Контркультура
• Год: 2006

Доктринальный документ

Серия "Библиотека нонконформиста"

---

С другой стороны, нельзя не обратить внимания на следующее обстоятельство. Порицая суррогатную деятельность, Качинский ведёт себя так, словно никогда не слышал понятий вроде "творческая деятельность", "творческий зуд", "творческая одержимость" и т. д. (Ведь, в принципе, ту же науку можно классифицировать и как творческую одержимость.) А если и слышал, то и для них у него найдётся пара ласковых. Хотя творчество как явление присутствует практически в каждом примитивном обществе, столь обожаемом Качинским.

Хорошо, допустим, творчество действительно преследует искусственную (суррогатную) цель. Но как тогда поступить с одержимостью ИДЕЕЙ? И насколько человек ответственен за то, что та деятельность, которой он только и может, а главное — хочет — заниматься, никак не совместима с добычей "предметов первой материальной необходимости", которая единственно не является суррогатной деятельностью? И что вообще есть ИДЕЯ и её союз с человеком?

Ведь и сам Теодор Джон Качинский одержим идеей — вне всяких сомнений, — и его террористическую деятельность, равно как и Манифест, можно расценивать именно как суррогатную деятельность. И почему он хочет исправить существующее общество, т. е. — почему он заботится о людях? Что это? Сверхсоциализация? А борьба с технологической системой — не процесс ли это власти? В общем, как и всякого идеолога, Унабомбера можно завалить претензиями, порождёнными его идеологией, приложенной к его же действиям.

Вместе с тем, предъявляя своим истинным приверженцам высокие требования, и отбраковывая по тем или иным соображениям претендентов на титул антитехнологического революционера из всевозможных антисистемных формаций, Манифест всё же даёт им шанс войти в революцию. Каждый из радикалов, так или иначе противостоящих системе, может найти в Манифесте что-то своё. Качинский просто формулирует — может быть, иногда слишком в общих выражениях — их претензии к системе и показывает, что на самом деле стоит за ними. При взвешенном и серьёзном подходе каждый маргинал может остаться самим собой и в то же время работать на революцию против технологии.

Фактически Унабомбер в своём Манифесте предлагает программу объединения ВСЕХ радикалов с ЕДИНОЙ целью — борьба с системой. Это не очередная попытка собрать всех леваков под одним знаменем, и даже не попытка создания т. н. «красно-коричневого» фронта. Тед Качинский заложил фундамент, на котором могут объединиться все, не взирая на свои политические, религиозные, расовые, философские и т. д. убеждения. И имя этому фундаменту — СВОБОДА. Свобода от системы, свобода от машин. Машины наступают не только в голливудских блокбастерах — они наступают и в реальности. Точнее, в том, что нам выдают за реальность.

Качинский прогнозирует, что революции против технологии скорее всего предстоит стать революцией аутсайдеров (параграф 194). Это именно то, что надо. Не будучи убеждёнными в приоритетности цели уничтожения технологии, недовольные системой могут послужить делу тотальной и последней революции.

Но, пожалуй, самое суровое требование антитехнологической революции заключается вовсе не в том, что революционер должен поставить цель уничтожения технологии превыше всего (параграф 222). Проникнуться идеей до мозга костей — вопрос, пожалуй, лишь времени. Другое дело, на что человек пойдёт ради идеи.

А революционер должен не только жаждать свободы, он должен не только ненавидеть технологический процесс, он должен быть ещё и жестоким (параграф 167). Собравшейся в клубы почитателей Унабомбера интеллигенции, мнящей себя, конечно, «радикальной» и «асоциальной», вместо того, чтобы хлопать в ладоши от нравоучительной притчи Качинского "Корабль дураков", можно порекомендовать внимательно прочитать хронику бомбардировок FC. Это немного отрезвит их — покажет практику, неразрывную с теорией. Нужно быть готовым рвать людей на куски, а не только критиковать перед экраном своего компьютера существующий строй.

Качинский предлагает начать всё заново. Жить без телевизора, интернета и макдональдса, без потребительства и обжорства. Но зато без цепей и кандалов. Его идея сродни литературному замыслу некоторых фантастов: однажды утром человек просыпается, а никакая техника не работает. Кто-то выживет, а кто-то нет — хороший шанс оценить, на что ты действительно способен.

Главное препятствие в достижении абсолютной человеческой свободы от любого вида техники будет заключаться не в самой технологии, но в людях — слишком многие предпочитают быть сытыми рабами, слишком немногие готовы стать голодными вольными людьми.

Тед Качинский сделал всё, что мог. Всё, что было в его силах. Он поставил систему на колени — пускай лишь на один миг, — и он дал человечеству скрижали с начертанными на них заповедями свободы.

Но изменить человеческую природу он не в силах.

Человека можно заставить подчиниться машине, но заставить его сопротивляться ей — невозможно. А сам он что-то не горит желанием бороться.

"Пластмассовый мир победил".

И всё же…

Индустриальное общество и его будущее

Введение

1. Индустриальная революция и её последствия стали бедствием для человеческой расы. Они значительно увеличили среднюю продолжительность жизни тех из нас, кто живёт в «развитых» странах, но они дестабилизировали общество, сделали жизнь бесполезной, подвергли людей унижению, привели к широкому распространению психического страдания (в третьем мире также и физического) и нанесли непоправимый вред окружающей среде. Непрерывное развитие технологии[1] лишь усугубит ситуацию. Несомненно, она подвергнет людей ещё большим унижениям и нанесёт ещё больший вред окружающей среде, вероятно, она приведёт к ещё большему социальному распаду и психическому страданию, она может также привести и к возрастанию физического страдания — даже в «развитых» странах.

2. Индустриально-технологическая система может продолжить существовать, а может и потерпеть крах. Если она уцелеет, то в конечном итоге она СМОЖЕТ добиться низкого уровня физического и психического страдания, но только пройдя через длительный и очень болезненный период адаптации, и только ценою постоянного превращения людей и многих других живых организмов в изделия машиностроительной промышленности и в простые шестерёнки социального механизма. Кроме того, если система уцелеет, последствия будут неотвратимы: не существует никакого способа её реформирования или модифицирования, не позволяющего отнять у людей чувство собственного достоинства и независимость.

3. Если же система потерпит крах, последствия также будут крайне болезненными. И чем больше она вырастет, тем ужаснее будут последствия её крушения, так что, если она должна рухнуть, ей лучше рухнуть раньше, чем позже.

4. Поэтому мы[2] поддерживаем революцию, направленную против индустриальной системы. Эта революция может воспользоваться насилием, а может и не воспользоваться, она может быть внезапной, а может быть и относительно последовательным процессом, растянувшимся на несколько десятилетий. Мы не можем прогнозировать что-либо с уверенностью. Но мы сделаем в очень общих чертах набросок мер, которые те, кто ненавидит индустриальную систему, должны предпринять, чтобы расчистить путь для революции против этой формы общества. Она не должна быть ПОЛИТИЧЕСКОЙ революцией. Её целью будет крушение не правительства, но экономического и технологического фундамента существующего общества.

5. В этой статье мы уделим внимание только некоторым негативным обстоятельствам, которые произросли из индустриально-технологической системы. Другие мы упомянем лишь вкратце или вообще проигнорируем. Это не означает, что мы считаем их несущественными. По практическим соображениям мы были вынуждены ограничить наше исследование областями, которым уделялось недостаточно внимания со стороны общественности, или в которых мы могли сказать что-то новое. Например, поскольку существуют хорошо развитые движения за охрану окружающей среды и дикой природы, мы написали очень мало об экологической деградации и истреблении дикой природы, даже несмотря на то, что считаем это очень важным.

Психология современного левачества

6. Почти все согласятся с тем, что мы живём в крайне беспокойном обществе. Одним из наиболее распространённых проявлений безумства нашего мира является левачество, так что всестороннее исследование его психологии послужит введением к исследованию проблем современного общества в целом.

7. Но что такое левачество? В течение первой половины XX века оно фактически отождествлялось с социализмом. Сегодня движение раздроблено на составные части, и неясно, кого, собственно, следует называть леваком. Когда в этой статье мы говорим о леваках, мы подразумеваем главным образом социалистов, коллективистов, приверженцев "политкорректности",[3] феминисток, борцов за права гомосексуалистов, инвалидов, животных и т. д. Но не каждый, кто связан с перечисленными движениями, является леваком. Что мы стараемся выявить в рассмотрении левачества, так это то, что оно представляет собой не столько движение или идеологию, сколько психологический тип или, скорее, совокупность близких типов. Таким образом, то, что мы подразумеваем под левачеством, яснее проявится в ходе нашего исследования левацкой психологии (см. также параграфы 227–230).