Вольфганг Акунов - Фрейкоры 1.Повесть о германских добровольцах

• Название: Фрейкоры 1.Повесть о германских добровольцах
• Автор: Вольфганг Акунов
• Жанр: История

Добровольческими корпусами (фрейкорами) в германской традиции принято именовать сравнительно небольшие военные добровольческие части без строгого подчинения крупным войсковым соединениям. Иногда слово «фрейкор» переводится с немецкого языка на русский как «свободный корпус», что, однако, менее точно…

---

На овальной нарукавной эмблеме чинов 2-й Вильгельмсгафенской военно-морской бригады Эргардта была изображена норманнская ладья-«драккар», под ней — надпись «Вильгельмсгафен» или «Эргардт».

Чины Баварского стрелкового корпуса генерала фон Эппа носили на левом рукаве черный ромб с львиной мордой в профиль на круглом медальоне (лев — геральдический символ Баварии).

Чины 1-го полка Охранных войск генерала фон Леттов-Форбека — львиную морду анфас на фоне овального африканского щита, перекрещенного двумя негритянскими копьями-ассегаями (в память об их службе в африканских колониях Германского рейха).

Чины добровольческого корпуса Вольфа — овальные петличные знаки с изображением повернутой в профиль волчьей головы (что намекало на фамилию их командира, обер-лейтенанта Вольфа — по-немецки «Вольф» означает «волк»).

Чины одноименного Гессенского батальона самообороны Вольфа носили черную манжетную ленту с белой надписью «Вольф» («Волк»); кроме этой, единой для всего батальона эмблемы, чинам его 1-й роты полагалась черная манжетная лента с белой надписью «Вервольф» («Вурдалак», или «Волк-оборотень»), чинам 2-й роты — бежевая манжетная лента с черной надписью «Штурмфогель» («Буревестник»), а чинам 3-й роты — черная манжетная лента с белой надписью «Лютцов» (в честь майора Адольфа фон Лютцова — основателя первого прусского фрейкора в 1813 году).

Чины добровольческого штурмового отряда Россбаха носили кайзеровскую черно-бело-красную кокарду на тулье фуражек и бескозырок, а на околыше — посеребренную металлическую заглавную латинскую литеру «R» («Россбах») в венке из дубовых листьев, такие же буквы «R» на черных, с белыми выпушками, погонах, олений череп с крестом Святого Губерта между рогами над красно-бело-черным шевроном углом вверх на левом плече, позднее — черные нарукавные повязки с белой литерой «R» поверх двух белыых горизонтальных полосок, а со времени гитлеровского «пивного путча» 1923 года, в котором «россбаховцы» принимали активное участие — красные нацистские повязки с черной свастикой в белом круге (впрочем, иногда, как свидетельствуют сохранившиеся фотографии, свастика на повязках у россбаховцев помещалась не в круге, а в белом квадрате — как у членов русской эмигрантской организации РОНД Светозарова-Пельхау и князя Авалова).

Чины добровольческого корпуса Паульсена носили на рукаве герб прусской королевской династии Гогенцоллернов (геральдический щит, четвертованный из серебра и черни), а чины батальона самообороны фон Гейдебрека — золоченую корону Германской Империи, и т. д. Нарукавные знаки изготавливались из материи, кожи или металла. Иногда отличительным знаком чинов добровольческого подразделения служила узкая нарукавная, или манжетная, лента, пришивавшаяся к обшлагу, обычно белого или черного цвета, иногда с вышитым или нанесенным краской названием фрейкора.

Вооружение

Несколько слов о вооружении германских белых добровольцев. С учетом того, что им приходилось вести боевые действия по преимуществу в городских условиях, вооружение фрейкоровцев ограничивалось в основном стрелковым оружием — винтовками, карабинами, пистолетами и револьверами, тяжелыми и легкими пулеметами, минометами и огнеметами. Кроме того, у них имелось некоторое количество пистолетов-пулеметов «Бергман» МР-18. В боях на улицах германских городов, где фактически решалась судьба мировой революции, «о необходимости которой так долго говорили большевики», но которая, к счастью, не совершилась, активно использовались как ручные гранаты-«бутылки», так и гранаты-«лимонки», саперные лопатки и «окопные кинжалы» — «узкие, шилообразные, похожие скорее на средневековые итальянские стилеты, и такие острые, что, вонзенные в рукопашной схватке в глаз противника, мгновенно ударялись изнутри о черепную кость врага» (как писал Людвиг Ренн в своей дилогии «Война»/«После войны»).

Фрейкоровские кавалеристы, особенно в Прибалтике, порой использовали, наряду с карабинами, пистолетами и револьверами, сабли и пики, как это многократно засвидетельствовано мемуаристами (Двингером, фон Саломоном, Баллой и многими другими). Германские кавалерийские пики (отмененные в рейхсвере только в 1927 году) были стальные, трубчатые, с гранеными воронеными наконечниками. Нередко фрейкоровцы-кавалеристы из числа бывших студентов (корпорантов или буршей) прикрепляли к своим пикам флюгера цветов своих университетских корпораций или «буршеншафтов» с крыжем в виде уменьшенного знамени своего фрейкора (например, черного, с белой «мертвой головой», знамени Железной дивизии), у древка.

Артиллерия, бронемашины и танки (главным образом, трофейные английские) использовались реже и преимущественно крупными добровольческими частями. Применялась и военная авиация — главным образом, в целях воздушной разведки, корректировки огня и сбрасывания пропагандистского материала типа листовок над вражескими позициями (например, в период боев в Рурской области), но иногда и для прицельного бомбометания.

Январское восстание в Берлине

6 января 1919 года Густав Носке, в качестве чрезвычайного уполномоченного рейхспрезидента Эберта, был назначен главнокомандующим всеми добровольческими частями, а генерал фон Гофман, командир Гвардейского кавалерийского стрелкового корпуса (Гардекавалери-Шютценкор) — его начальником штаба.

Чтобы спровоцировать на преждевременное выступление берлинских большевиков, копивших силы перед решительным ударом по правительству, 4 января 1919 года по приказу Фридриха Эберта был отрешен от должности полицей-президент Берлина, Эмиль Эйхгорн, симпатизировавший красным и сформировавший, фактически в помощь им, собственные силы безопасности. Дело в том, что после выхода оппозиционных Эберту «независимых социал-демократов» («независимцев») из правительства, их сторонники, в порядке партийной дисциплины, начали повсеместно увольняться с государственной службы и административных должностей. Однако глава берлинской полиции, «независимец» Эйхгорн отказался уйти со своего поста. Его поддержали левые «независимцы», берлинские «революционные старосты» и «спартаковцы» (как по старой памяти именовались немецкие коммунисты и сочувствующие). Был сформирован Революционный комитет (Ревком), который призвал к свержению правительства Эберта и объявил, что берет всю власть на себя. 5 и 6 января КПГ, в знак протеста против правительственного распоряжения о смещении Эйхгорна, организовала массовые беспорядки и демонстрации берлинских рабочих.

6 января была объявлена всегерманская политическая стачка. «Народные матросы» и красногвардейцы захватили государственные военные склады и военные заводы в Шпандау и Виттенау. Теперь «спартаковцы» оказались в избытке снабженными оружием и боеприпасами. Костяк их сил составляли 3000 вооруженных до зубов красногвардейцев. Воодушевленные этим первым успехом, вожди берлинских революционеров во главе с представителями Центра КПГ — Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург — приняли решение о начале вооруженной борьбы за свержение «контрреволюционного правительства» социал-демократов и захват власти в стиле РСДРП/ВКП (б). Была развязана разнузданная травля социал-демократической партии — совсем в духе московских большевиков (всего через несколько лет заклеймивших социал-демократов «социал-фашистами»). Однако призыв коммунистов к насильственному свержению правительства Эберта-Шейдемана не нашел отклика у большинства немецких рабочих, которые отказались бороться против социал-демократического правительства, поскольку считали его «своим». Не было единства и в рядах самих «спартаковцев — смелых бойцов». Их ненадежные союзники — «независимые социал-демократы» — заколебались перед лицом угрозы полномасштабной гражданской войны «в русском стиле» и начали сепаратные переговоры с правительством, чем смутили рабочих, симпатизировавших «независимцам».

Но маховик вооруженного восстания был уже запущен и не мог быть остановлен. Берлинские красногвардейцы, действуя строго «по Ленину», захватили столичные вокзалы, дирекцию путей сообщения, полицей-президиум (Главное Управление Внутренних Дел), издательства нескольких буржуазных и социал-демократических газет, включая редакцию главного печатного органа СДПГ — газеты «Форвертс (Вперёд)», почтамт, телеграф и телефонную станцию.

Не видя возможности получить помощь ни от кого, кроме фрейкоров, Фридрих Эберт обратился к полковнику Вильгельму Рейнгардту (не путать с генералом Гансом-Георгом Рейнгардтом!), формировавшему добровольческий корпус в Моабитских казармах, с просьбой выбить «спартаковцев» из захваченных теми редакций газет. 8 января добровольческие части белых перешли в наступление на почти полностью контролировавшийся красными Берлин. Военный министр Густав Носке отдал добровольцам приказ о расстреле на месте всякого большевика, взятого с оружием в руках. Так он, от имени социал-демократического правительства, официально узаконил то, что германские левые (которые, как всегда, рады были «увидеть сучок в глазу ближнего своего, а в своем глазу бревна не видевшие») не замедлили окрестить «белым террором».