Робин Маккинли - Солнечный свет

• Название: Солнечный свет
• Автор: Робин Маккинли
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-054155-3, 978-5-9713-9021-3

Вот уже десять лет прошло с тех пор, как отгремела на Земле последняя война между людьми и их извечными противниками – вампирами и оборотнями, зовущими себя Другими.

Людям, хотя и с огромным трудом, удалось победить – и теперь Другим, полукровкам и их старым союзникам – черным магам, – приходится проходить обязательную регистрацию в специальных организациях, занимающихся расследованием паранормальных преступлений.

Среди подобных организаций наиболее широко известен Особый Отдел против Других, в котором работает большинство друзей Раэ Сэддон по прозвищу Светлячок – юной мастерицы по изготовлению сладостей и по совместительству талантливой ведьмы, скрывающей свою Силу…

Раэ всегда старалась держаться в стороне от Других. Но теперь ее похищают миньоны вампира Борегарда, претендующего на титул Мастера города, дабы использовать в качестве приманки для нынешнего, законного Мастера – Кона.

Кон ввязывается в сражение с претендентом – и терпит поражение. Раэ понимает: чтобы выбраться из этой передряги, ей придется не только открыто применить свои магические способности, но и заключить союз с Коном…

---

У меня хорошо получалось быть маминой дочкой. Моя жизнь была не идеальна, но у кого она идеальна?

Да, я всегда презирала себя за трусость. Рохля. Ну и? Есть вещи похуже.

А затем как-то ночью мне стукнуло в голову поехать на озеро.

Они начали первые, не я. А я хоть и рохля, но подлецов всегда терпеть не могла. Возможно, если все покатится под откос, я смогу хотя бы хлопнуть дверью напоследок.

Как это изящно, мило, бодро и философски возвышенно – «не люблю подлецов», «хлопнуть дверью напоследок». Я оставалась трусихой, по моему следу шли вампир-владыка и его банда – а я одна, я уже вне человеческого мира.

– О, Константин, – прошептала я в темноту. – Что же мне теперь делать?

Несмотря на все случившееся, я заснула, как только голова моя коснулась подушки. Впрочем, время для меня было позднее, и я выпила два полных стакана виски. Боевая тревога прозвучала примерно через три часа. Я проснулась на удивление легко и мирно. Обычно для меня приемлемо спать как минимум шесть с половиной часов – и то если в целом я чувствую себя бодро, а я уже давно так себя не чувствовала. Трехчасовой сон не отвечает никаким условиям. Но я села, потянулась и почувствовала себя не так уж плохо. И странное ощущение… как будто, пока я спала, кто-то был рядом. С учетом событий прошлой ночи это должно было вызвать панику, но не вызывало. Ощущение успокаивало, как будто кто-то охранял мой сон. За работу, Светлячок!

Нужно было пошевеливаться бодро, вне зависимости от самочувствия, потому что добираться до кофейни на велосипеде гораздо дольше, чем на машине. Но спешка оказалась излишней. Когда я вышла к гаражу взять велосипед Кенни, на обочине стояла машина – мотор выключен, но включенная мигалка освещала эмблему ООД на дверце и лицо человека, стоявшего под навесом. Пат.

– С добрым утром, – приветствовал он.

– Мы не поедем к озеру сейчас, – отрезала я, разрываясь между возмущением и неверием. – Я собираюсь печь булочки с корицей, овсяный хлеб, печенье и «Масляные Бомбы». А кавалерию можешь вызывать не раньше десяти.

– Само собой. Я знаю, что ты собираешься печь булочки с корицей. И ты наверняка захочешь взять в дорогу несколько штук. Единственный добрый понедельник – это когда праздник, а заведение Чарли открыто. Но мы поняли, что прошлой ночью домой тебя повез Мэл, а значит, этим утром ты останешься всего с двумя колесами и без мотора. А мы не хотим, чтобы днем ты валилась с ног от усталости.

«Согласна быть усталой, но живой», – подумала я. До рассвета еще часа полтора, и раз я стала первой, кто проткнул кровопийцу столовым ножом, то вполне могу стать и первой, сдернутой с велосипеда… Я уже думала об этом, спускаясь по лестнице в темноте. Жизнь в одиночку имеет преимущества в плане оберегания: твои обереги не сбиваются и не притупляются так же быстро, как если вас в доме несколько. Большая семья, у которой много друзей, потребляет оберегов больше, чем Сэддоны – попкорна вечером в понедельник. И если ты не так фантастически богат, что можешь тратить миллионы на заказные обереги, в преграде всегда будут дыры. Человек, живущий, в одиночестве и нечасто принимающий гостей, наверное, может создать довольно хорошую, прочную систему домашних оберегов. Наверное.

Но обереги в лучшем случае нестабильны – они могут взорваться, отказать, начать сбоить, соединить свои символы и превратиться во что-то другое – почти без вариантов произойдет что-нибудь, тебе совершенно ненужное. Говоря в общем, чем сильнее оберег, тем выше вероятность, что он тронется. А обереги – самые спокойные в семье заговоров. Большинство остальных гораздо хуже. Один из самых надежных способов взбесить оберег – перевозить его с места на место. Все заговоры, включая обереги, надетые на тело владельца, по-разному, но обязательно реагируют на перемещение в пространстве. Отсюда постоянная, хоть и сомнительная, популярность татуировок – они-то уже не «на», а, так сказать, «в составе» тела. Но обереги, поставленные на расстоянии от хозяина, должны оставаться неподвижны.

Потому-то остается неизменно злободневным вопрос оберегания транспортных средств. Хотя лимузины с шоферами, обслуживающие членов Глобального Совета, стали уже скорее оберегами, чем машинами, все же любой из них и шагу не делает – даже за газетой в магазинчик на углу – без человека-телохранителя, вооруженного новейшими технологиями до зубов. Конечно, если члены Глобального Совета вообще живут рядом с такими магазинами, что маловероятно.

Ирония в том, что лучшим транспортным оберегом для нас, простаков, остается сам сбивающий с толку факт движения. Важно постоянно поддерживать определенную скорость – чуть меньше десяти миль в час. Для этого достаточно жать на скоростную педаль велосипеда, а разумные любители бега трусцой (если в этом словосочетании есть смысл), поднапрягшись, могут трусить примерно с такой скоростью. В эру лошадей упряжку или верховую лошадь, которая не могла долго держать скорость девять миль в час, пристреливали. Поэтому лошади жили недолго и стоили дорого, и большинство людей после заката сидело по домам; но, по крайней мере, путешествия были возможны.

Защита, которую дает движение, далека от идеала – вот почему до сих пор пытаются создать путевые обереги, но она все же есть – и спасибо за это всем богам и ангелам, ведь иначе вряд ли осталось бы много не спятивших людей. И постоянного давящего ужаса ровно столько, чтобы с ним можно было жить. Я знала, что должна быть благодарна за это, но смысла в этом никогда не видела – по крайней мере, пока вампир не сказал мне, что «ключевую роль играет не расстояние, а единообразие», и слегка намекнул.

Но какова именно эта однородность вампирских чувств? Передалось ли куда-то последнее, что видел смешливый вампир – лицо укокошившего его человека?

Внутри квартиры я чувствовала себя в относительной безопасности. У меня хорошие обереги, и наличие поставленного экрана по-своему чувствуешь: он есть, и никто через него не идет. Когда выходишь из-под защиты – тоже чувствуешь.

Но я никогда не могла носить заговор на теле. С ними я чувствую себя скованно. Я согласилась прикрепить петлю к брелоку для ключей, чтобы мама успокоилась – и хватит. Бедная вещичка. Она, наверное, была благодарна за гибель в душе прошлой ночью, если пережила инцидент незадолго до этого.

– Могли подумать об этом прошлой ночью, – неприязненно сказала я Пату.

Он ухмыльнулся и открыл заднюю дверцу. Я забралась внутрь.

– Почему приехал именно ты?

– Потому что я лучше всех обхожусь без сна. Моя демонская кровь имеет свои преимущества.

Есть по меньшей мере два вида демонов, которые не спят вообще. Мои любимцы – хильд-демоны. Они спят, когда моргают. Казалось бы, это должно нарушить связность мыслей, но к хильдам это не относится. Их зовут хильдами в честь Брунхильды, которая очень долго спала, окруженная огнем. Хильды, если их разозлить, могут дышать огнем, хотя для демонов они флегматичны. Впрочем, хильды не синекожие.

Я, конечно, в процессе моргания выспаться не могла.

В пекарне я провела все утро. Чарли и Мэл не пускали посторонних дальше стойки, мама отвечала на большее количество телефонных звонков, чем обычно, и часто говорила «Ей нечего сказать». Открыв дверь, я иногда могла слышать разговоры в кабинете. У мамы хорошо получается бесить людей. Это одно из ценнейших ее качеств как менеджера малого бизнеса. Они с Консуэлой последнее время работали «хорошим полицейским и плохим полицейским» – подслушивать их было одно удовольствие.

Я понятия не имела, что Чарли рассказал маме о событиях предыдущей ночи. И знать не хотела. Но что-то он явно сказал: чудесным образом она оставила меня в покое, хотя Новый заговор огненного цвета дожидался меня на крюке для фартука тем утром. Там я его и оставила. Люблю оранжевый, но не в виде лохматого пучка перьев.

Все шло отнюдь не так плохо, как могло бы. Я почувствовала какое-то завистливое восхищение оодовцами.

Никто не пытался следовать за мной, когда в десять я покинула кофейню – не считая нескольких перекормленных представителей так называемой дикой природы, что обычно околачиваются возле пешеходной зоны и выпрашивают подачку у мягкосердечных. Один раз, увидев белый пакет из пекарни, они запоминают его – а теперь я несла дюжину булочек с корицей. Клянусь, наши соседские воробьи слишком жирны, чтобы летать, но уличные кошки слишком жирны, чтобы поймать их. А белкам пригодился бы детский скейтборд – чтобы пузо по земле не волочилось.

Один из последних слухов о деятельности миссис Биалоски в округе – что она содержит отряд коммандос для защиты нас от более крупной и угрожающей фауны Старого Города: крыс, лисиц, оленей-мутантов, которые никогда не сбрасывают своих коротких, но острых рогов. Если бы «Кофейне Чарли» приходилось кормить на убой все эти полчища, чтобы они не могли кому-нибудь угрожать, мы бы точно разорились.