Василий Доконт - Траурный кортеж

• Название: Траурный кортеж
• Автор: Василий Доконт
• Жанр: Фэнтези

Перед Вами третья книга из серии «Мир Соргона». Но это ещё — не финал. Жизнь продолжается, господа.

---

— Как тебе сказать, Ахваз? — сержант глотнул из фляги, и на следопыта пахнуло дешёвым вином. — Эти места — охотничьи угодья барона Фалька, а я никогда не числился среди его егерей. Граница с Аквиннаром проходит по дальнему берегу Искристой, но он совершенно для нас недоступен. Солдаты с нашей заставы изредка осматривают этот берег реки, где позволяет местность, и только с разрешения главного лесничего барона. Я участвовал в таких осмотрах раз десять, наверное…

Сержант склонился над участком нетронутого снежного наста и стал кинжалом вычерчивать карту:

— Гляди, Ахваз! Вот — Искристая. От Аквиннарской границы она почти на день пути зажата между двух высоких обрывов. Ты, наверное, заметил, что мы понемногу поднимаемся вверх… — Ахваз согласно кивнул. — Болото, Гиблая Топь, через которую ты прошёл, вот здесь, в котловине. Оно отделено от реки горной грядой. Мы уже правее гряды, и до реки у нас не будет никаких препятствий. Но сократить путь… Я не знаю как — Ваш маг петляет, словно заяц, и где его прижмут к реке… Нет, мы не сократим… Тут бы не промахнуться, основной след не потерять…

— Не потеряем, сержант: они так наследили, что даже с коня, на полном скаку, с этого следа не собьёшься. Я другого боюсь: не напороться бы нам самим на засаду. Впереди нас — с полсотни врагов… А если кого-то послали на перехват Бальсару? Конных послали… Дорога или просека к реке есть?

— Барон не любит, когда пугают его дичь. В этот лес, кроме егерей, никому ходу нет…

— Совсем никому ходу нет, — подначил сержанта Ахваз некоторое время спустя, когда пограничники добрались до поляны с догоревшим костром. Рядом с кострищем вывернул потроха распоротый бурдюк из-под пива, покрывшего наледью снег вокруг бурдюка. Ахваз сунул руку в пепел:

— Ещё тёплый… А это что?! — он вытащил из кострища почти сгоревший черенок стрелы с обугленным наконечником. Металл наконечника на острие был смят, сплющен. Ахваз послюнил палец и стёр с металла копоть. — Похоже, у Гонца появился союзник, и этот союзник — гном. Так смяться стрела могла только о гномью кольчугу…

— Гномью кольчугу любой купит — были бы деньги.

— Такую — вряд ли… Да и следы вокруг костра от гномьих сапог. Покрой их обуви ни с чем не спутаешь. И шаг невелик, сержант, а весу у него не меньше, чем у вас: смотрите, как следы глубоко вдавились.

— Гном не станет вмешиваться в дела людей.

— У этого, видимо, не было выбора. Стрелу я нашёл в золе. Значит, стреляли по гному сразу, как увидели его…

— Если гном принял сторону Гонца, это можно считать редким везением — гномы никогда не отступают от принятых решений. Число преследователей сильно сократится, когда они догонят гнома.

— Гном — гномом, но и наша помощь будет не лишней.

— Ты прав, Ахваз, надо торопиться. Даже закованному в броню гному не выстоять против пятидесяти…

3.

Прошло почти четыре часа после ухода из «Головы лося», прежде чем пограничники догнали убийц короля Фирсоффа. Догнали у подножия горы, единственной на этом берегу Искристой. Гора торчала впереди, словно чирей на интересном месте, касаясь высокой обледенелой вершиной усыпанного звёздами неба. Лишённая всякой растительности — по мимолётному капризу самой Природы — она производила на зрителя странное впечатление своим неестественно голым видом среди густого, в мохнатой хвое, леса.

Сержант приказал на открытое место не выходить: нужно было время, чтобы дождаться отставших и восстановить дыхание, сбитое многочасовым бегом по снежным сугробам. И пограничники остановились у крайних сосен, с удивлением наблюдая возню на пологом склоне горы: на свежем оползне суетились солдаты, подгоняемые офицером в богато украшенных золотом доспехах. Солдаты разбирали завал, более крупные камни скатывая по склону, а мелкий щебень — разгребая руками в стороны. Командир в золочёных доспехах неустанно жестикулировал, гневно надрывая свои голосовые связки:

— Пошевеливайтесь, дети ленивой сучки! Живее! Живее! Кто первым докопается до Гонца, получит два золотых! Обойдётесь без лопат: пока их дотащат сюда через лес, да по такому снегу — весь день пройдёт. Я не желаю столько ждать!

Уже скоро рассвет — а дело всё ещё не сделано…

— Твой маг, Ахваз, спрятался в пещере и завалил вход. Значит, Корона ещё цела, — сержант огляделся. — А вот и работа гнома, — он кивнул на нескольких, накрытых плащами, мертвецов у подножия горы. — Молодец гном, на славу потрудился! Какие будут предложения, Ахваз?

— Атаковать, конечно же, сержант. Слишком быстро они расчищают завал, вот-вот докопаются…

— Атаковать?! Я приму под защиту твоего Гонца, но не стану вести боевые действия, Ахваз. Не мне, сержанту, начинать войну. Попробуем уладить миром. К тому же, мне знаком голос их командира. Баронет Фальк, собственной персоной… Редкая, должен сказать, гнида… Ни кому не советую сталкиваться с этой семьёй, а с баронетом — в особенности.

— Я думал, мы догоняем убийц короля, чтобы наказать их! — у Ахваза задрожали от возмущения губы: не ожидал он от сержанта такого равнодушия к судьбе своих сослуживцев. — Убийцы королей, сержант — преступники по законам любого королевства. Вашего короля Шиллука тоже убили…

— Те, кто перед нами, нашего короля не убивали: им никак не поспеть сюда из Аквиннара. Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Поэтому обвинения в государственной измене и мятеже им не предъявишь, — сержант отпил из фляги и протянул её раттанарцу: ему было неловко перед этим мальчишкой, берущим след не хуже охотничьей собаки. — Что же касается «Головы лося», то вину баронета должен определять суд. Мы видели последствия, но не знаем причины произошедшего… Вот, если бы они сами на нас напали…

— Сейчас нападут, сержант, — Ахваз глотнул сержантского вина и, вернув флягу, шагнул на открытое место. — Эй, баронет! — закричал он, едва его заметили люди Фалька, — Да-да, я тебе говорю, молокосос, — это слово прозвучало у Ахваза как-то очень обидно для баронета, который был лет на десять старше разведчика. — Насилу тебя догнал. Ну, и горазд же ты бегать от раттанарских солдат! Что ты жмёшься в толпе, как нашкодивший кот? Иди ко мне — ответ держать!

— Застрелите его кто-нибудь! — баронет от наглости Ахваза не сразу обрёл дар речи. — Ну-у!!! — обернулся он к своим солдатам.

— Этот наглец не сам, господин… — один из солдат кивнул на появившихся из леса пограничников. — И их намного больше, чем нас…

Баронет скрипнул зубами, подавляя вспышку гнева: события получили неожиданный поворот, сразу и не сообразишь как себя вести. Появление здесь, в глухом лесу, столь большого отряда недружественно настроенных солдат, могло сорвать так удачно начавшуюся операцию. Падение моста через Искристую давало возможность получить хотя бы одну из Хрустальных Корон для изучения. На этом настаивал Человек без Лица. И добыть Корону должен был именно он, баронет Фальк. Поручение трудное, но вполне выполнимое. Зато, какие оно давало перспективы… А тут вдруг случилась незадача: посторонние люди… Много посторонних людей…

Фальк искал решение, между делом привычно понося площадными словами нарушителей границ своего поместья:

— Убирайтесь вон из моих владений, мерзавцы! Вам что, на виселицу не терпится, сволочи? В этом лесу деревьев на всех хватит! Вот, погодите, я с вами уже разберусь!..

Угрозы баронета особого успеха не имели: всем было ясно, что они не выполнимы, по крайней мере, сейчас. Но крики Фалька слушали обе стороны с благожелательным интересом: усталость ни в ком не вызывала стремления к драке, за исключением, может быть, одного Ахваза. Разведчику не нравилось нежелание сержанта ссориться с баронетом, хотя он прекрасно понимал, что последствия стычки с одним из местных магнатов для пограничника могут оказаться весьма неприятными. Сержанту было позволительно не лезть на рожон: в свите короля Фирсоффа не было ни одного его соотечественника, и баронет оказывался пусть и гнусным, но всё же земляком. А для Ахваза в ней, свите, не было иностранцев.

Полторы сотни мёртвых подданных раттанарской Короны на окровавленном снегу постоялого двора — это полторы сотни причин не дать баронету избежать наказания прямо здесь, у подножия лысой горы, скрывшей в своих недрах раттанарского Гонца с Короной.

Ахваз изо всех сил надрывался, стараясь перекричать Фалька, и добился, таки, своего. К словам раттанарца стал прислушиваться и сам баронет, временами прерывая поток ругани в адрес непрошенных визитёров.

— …Ты, баронет, сплошное недоразумение, — вещал Ахваз уже в полной тишине. — Любой человек, совершивший преступления, подобные твоим, давно либо принял бы вызов, либо сдался. Если он настоящий мужчина и привык отвечать за свои поступки… Ты же стоишь, как ни в чём не бывало, хотя руки твои по локти в крови убитых сегодня ночью раттанарцев… — при этих словах все дружно поглядели на нервно сцепленные пальцами руки Фалька. Он тоже не удержался и бросил вороватый взгляд на свои ладони. — Вот ты себя и выдал, убийца! — закончил обвинения Ахваз.