Михаил Марголис - Затяжной поворот: история группы «Машина времени»

• Название: Затяжной поворот: история группы «Машина времени»
• Автор: Михаил Марголис
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-367-00880-7

«Затяжной поворот» – первая последовательная, погодовая биография группы «Машина времени», охватывающая весь 40-летний на сегодняшний день творческий путь легендарного коллектива.

---

Вскоре это случилось. Сейшен проходил в маленьком питерском ДК, мест на двести. Сначала выступал «Аквариум». Сыграли мы хиленько-хиленько. И зал так вежливо-натужно молчал. Потом выступили блестящие «Мифы» с харизматичным Юркой Ильченко, с заводным Юркой Степановым… Я, честно говоря, тут задрожал, поскольку за «Машину» как бы я отвечал, раз их пригласил. Вдруг, думаю, после «Мифов» их Петербург не примет или они сыграют что-то не так. Но они убрали зал с первого аккорда. Как только начали «Битву с дураками». Очень мощно смотрелось.

После того концерта я даже не помню, куда мы отправились. Точно не ко мне. Я в тот момент жил либо у родителей жены, либо со своими родителями, в одной комнате с бабушкой. Куда их позвать? Это они имели роскошные условия. У Андрюшки была своя квартира в Москве.

Вообще, «машинисты» по отношению к «Аквариуму» вели себя, как абсолютные джентельмены. Они к нам отнеслись буквально как к младшим бедным братьям. Потому что у них было всего больше – денег, опыта, светскости…

В тот же период, Макар устроил нам еще один специальный концерт в Москве, в каком-то кафе, человек на сто. Колонки туда мы тащили прямо из Андрюшкиного дома. Мы спели там всякие песни, в акустике, которые особо и не исполняли негде. В сущности, «Аквариум» впервые по-человечески сыграл в Москве именно там. Существовала единственная запись этого выступления, и потом она, к сожалению, куда-то пропала.

Александр «Фагот» Бутузов

Наше тесное общение с Макаром началось, в принципе, с «Аквариума». С первого выступления БГ и компании в Москве, в 76-м, где-то в Текстильщиках, в стеклянной кафешке, в районе Люблинской улицы. Я был единственным, кто записал тот исторический концерт. Пленка эта у меня очень долго жила.

Не помню, как тогда попал на сейшен. Я просто постоянно тусовался и ездил на всякие концерты. Атмосфера всюду была отличная. Никакой дистанции между публикой и музыкантами не существовало. К тому же Макару можно было запросто подойти, сказать: «Привет, Андрей! Давай с тобой выпьем, старик». А на том концерте «Аквариума» Андрюха ко мне сам подошел и попросил потом поделиться записью этого выступления. Оставил мне свой домашний телефон в квартире на Комсомольском проспекте. Я к нему приехал, привез пленку и заодно мы обсудили какие-то пластиночные дела. Я был начинающим битломаном, но у меня уже имелось несколько редких дисков. «Yellow Submarine», например, который в Москве нигде нельзя было купить. Была и такая знаменитая «роллинговская» пластинка, как «Their Satanic Majesties' Request», последняя с Брайаном Джонсом, что Макара тоже заинтересовало. Как-то, в общем, начали с ним периодически общаться.

Освоение маршрута Москва-Питер, привело к тому, что вскоре к тройке «машинистов» на некоторое время примкнул тот самый, «харизматичный» Юрий Ильченко из ленинградских «Мифов». По словам Маргулиса «Ильченко кардинально повлиял на саунд „Машины“. Но записать что-либо с питерским легионером группа не успела. Юрий вскоре вернулся в родной город, а музыканты „МВ“ пошли на очередной эксперимент – усилились духовой секцией.

Однако, и история «с дудками», то есть с кларнетом и трубой, на которых играли Евгений Легусов, Сергей Велицкий, а чуть позже – Сергей Кузьминок, вышла кратковременной. «Машина» неизменно возвращалась к формату бит-группы ив таком качестве выглядела наиболее востребованной народом. Ее репертуар, все еще исключительно усилиями Макаревича, пополнялся запоминающимися темами вроде скептической «Скажем прямо», нахального «Гимна забору», буддистской «Люди в лодках», декадентской «Телегой» (к которой приложил руку и Маргулис), нравоучительным «Родным домом» и такой же «Самой тихой песней». Короче, материала вполне хватало для обстоятельной записи. Вскоре возможность сделать таковую нашлась. И примерно в это же время до «Машины» добрался деловой и изобретательный, в определенном смысле, человек по имени Ованес Мелик-Пашаев. На первых порах он выбрал роль звукооператора группы, но вскоре ощутил себя директором коллектива в ранге «художественного руководителя». С Пашаева, собственно, и начался институт директоров «МВ». До его появления административные вопросы из разряда: когда играем, где, почем и на чем, как «литуем» тексты и прочее «разруливал» лично Макар. И весьма этим тяготился.

Андрей Макаревич

Началось с того, что Мелик-Пашаев позвонил нам и предложил поехать в какой-то стройотряд под город Печору, в поселок Каджером, выступить там за большие деньги. При этом сказал, что сам будет играть с нами на органе, как участник «Машины Времени». Он очень хотел быть музыкантом, но играл крайне скверно.

Никакого стройотряда в Каджероме и в помине не было. Там бичи работали в сезонном лесоповальном поселке. Заколачивали они прилично, сдельно и гонорар могли выкатить неплохой. Мы согласились на предложение Пашаева и поехали. Загрузили в поезд наши инструменты и его орган «Регент-60» и на три дня рванули в жуткий комариный край, в тайгу. Нас встретили какие-то мужики, поселили в общаге. Один концерт мы дали в сельском маленьком клубе, другой – фактически на лесной поляне. Забавное вышло приключение. Не знаю, сколько положил себе в карман после этой поездки Пашаев, но то, что мы получили, нас вполне устроило.

А потом Ванечка (Ованес Нерсесыч) с нами как-то так и остался, начал какие-то концерты организовывать. У каждой команды в ту пору имелся человек, который ставил аппарат. Ваник пообещал, что он сейчас купит нам фирменные динамики, сделает колонки. Собственно, он этим и занялся. Аппарат же был как воздух необходим. Не на чем было работать. За свои старания он получал некую долю наших концертных гонораров, что меня очень устроило. Я терпеть не мог заниматься организацией концертов, но до сего момента мне приходилось это делать. Общаться с заказчиками, объявлять цену. Теперь это делал Ванечка.

Цена наша медленно, но верно росла, поскольку группа становилась все более известной. Наличие у «Машины» качественного аппарата тоже играло роль. Пашаев все время что-то покупал для нас из своих ресурсов. Потом он же и продавал это. Потом опять чего-то покупал. Он постоянно находился в состоянии фарцовки.

Пашаев мог вам сказать что-нибудь, типа: «Ребята, сегодня за концерт нам заплатят 10 тысяч рублей, но вы получите только 4, потому что на 6 я хочу купить аппаратуру?

Нет. Такого не было. Но случалось иначе: приходим, раз, а пульта нашего нет. И Пашаев сообщает: «Я вчера его продал». «А как же мы?» – спрашиваем. – «Да ладно, – успокаивал Ованес Нерсесыч, – завтра новый купим».

1978-й стал годом первых целенаправленных рекорд-сессий «Машины». Их было несколько и разного качества. От той, что проводилась звуковиком «МВ» того периода Игорем Кленовым (в соратниках у него значился Мелик-Пашаев) в красном уголке столичной автодормехбазы № 6, до фундаментальной записи в речевой студии ГИТИСа, где Джорджем Мартином и Филом Спектором для «Машины» стремился стать Александр Кутиков, поддерживаемый другим звукооператором «МВ» Наилем Короткиным. Кутиков, работавший в ГИТИСе, играл тогда в «Високосном лете», но его сотрудничеству с «Машиной» это не мешало. «Мы с Макаром продолжали дружить и общались постоянно, – вспоминает Саша, – несмотря на то, что играли в разных командах. Хотя он обиделся, конечно, в тот момент, когда я в первый раз покинул „Машину Времени“. Но обида длилась недолго».

За неделю ночных бдений в гитисовской студии, ради которых Макар выпросил себе отгулы в организации «Гипротеатр», где был трудоустроен, «Машина» записала двадцать четыре композиции. Советские распространители неофициальных звукозаписейконца 70-х свели их в альбом «День рождения». Двадцать лет спустя повесть об этом творении станет фактически первой главой четырехсотстраничной антологии «100 магнитоальбомов советского рока. 15 лет подпольной звукозаписи». А несколько раньше, в 1992 году, на собственном лэйбле Кутикова «Синтез рекордз» раритетная запись превратится в официальную пластинку «Это было так давно».

Борис Гребенщиков

Начальные лет десять «Машина» прожила без записей. Первым их стал записывать, по-моему, ленинградец Андрей Тропилло. В Москве рок-музыканты тогда как-то не думали, что можно прийти в студию и записаться. Хотя «Машина» в конце 70-х и для Тропилло стала одним из первых опытов. Он использовал какие-то свои тайные возможности, и они ухитрились записать с ним 6–7 вещей. У него еще, разумеется, не было тогда своей студии, и он договорился с кем-то на «Мелодии». Совершенно нелегальная вышла сессия. Тропилло увидел, что это хорошо. И затем принялся активно записывать питерских музыкантов.

Большое количество ранних песен «Машины» я знал наизусть. Когда мне пришлось провести месяц на армейских сборах, я как раз поражал командный состав тем, что пел им песни «Машины», за что офицеры меня уважали. Мои собственные песни были никому из них не нужны, а песни «Машины» нравились. «Люди в лодках», например. Я сидел в туалете на окошечке, с гитарой, и пел.