Виктория Абзалова - Сердце дракона

• Название: Сердце дракона
• Автор: Виктория Абзалова
• Жанр: Фэнтези

Этот мир очень похож на наш. Точно так же солнце всходит на востоке и заходит на западе. Точно так же в нем есть место для любви, дружбы, вражды и предубеждений. Сильные все так же спорят о власти и вере. Все как обычно… Кроме одного: там есть драконы.

---

Осознав это, трибун на миг ощутил дрожь в руках — он не был суеверным, но…

Ужели парнишке и впрямь отведено так мало?! Невольно, он тоже стал считать дни, позволенные драконом, и все раздумывал, пытаясь понять то, что видел.

Скай… Черный Скай… Кто он такой, откуда взялся?! Драконы, которых он вел — кто они?! Слишком различны, что бы быть одним племенем, восставшим против Республики. Слишком схожи, слишком искусны, что бы быть просто бандитами, изгоями, укрывающимися в непроходимых чащобах!.. Их месть выжившим монахам за своих женщин и детей понять было можно, но в том, как они выставляли себя на показ, в чрезмерной жестокости — ему чудилось что-то еще, кроме злобы…

Дня за два до того, как они должны были подойти к Обители, трибун принял решение.

Он не сомневался в своей правоте, а действовать надо было раньше, чем Лей окажется в привычной обстановке и почувствует себя увереннее.

Клодий рассеянно слушал юношу, ежевечерние беседы с которым стали уже обязательными, и как бы между делом поинтересовался, отстраненно наблюдая за реакцией мальчишки:

— Послушай, Лей, зачем тебе монастырь? Умом ты не обижен. Невеждой тоже не назовешь: в самом Реммии мало кто из плебса читать умеет. Да и боец из тебя уже сейчас не последний!

Лей краснел, бледнел, слушая себе славословия, — и не мог понять их причину.

Торопясь загладить неясности, пояснил:

— Я, славный трибун, Обители в вечное отдан. Ей и принадлежу.

— Ты раб, Лей? — Клодий вопросительно вскинул брови.

Статус мальчика его не смущал. Он приходился патроном уже пятнадцати предприимчивым, но верным вольноотпущеникам, благодаря чему еще не разорился до сих пор. Кроме того, если парень и впрямь окажется способен на многое — он всегда может усыновить его, умножив славу рода Северов и дав приток свежей молодой крови.

— Нет!!! Не знаю, — ресницы юноши дернулись, но монастырская школа была хорошей — на лице его ничего не отразилось. Он пояснил, — Я был старшим в семье, но мой отец отдал меня за долги служить Обители.

Это что-то новое! Хотя… глушь, дикость, варварство… У Клодия не было сыновей, но честь гражданина и патриция предписывала ему скорее самому броситься на меч, чем подвергнуть бесчестью свою фамилию.

— Вот как… — искренне посочувствовал трибун.

— Ничего… — Лей улыбнулся немного застенчиво, — Если бы не это, я до сих пор не знал бы ничего, кроме сохи и бороны!

— Теперь ты знаешь молитвы и монастырский уклад, — усмехнулся трибун.

— Не только! — возразил юноша, — Я умею сражаться, и раны кое-как присмотрю. А в монастыре есть книги — на всех языках мира!

Его по-северному светлые глаза горели восторгом. Клодий поразился. И лишний раз убедился, что мальчишка стоит того, что бы вытащить его из здешнего болота.

Далеко пойдет! Монахи свою роль уже исполнили, не позволив зачахнуть в крестьянском сыне уму и любознательности. Стоило пристроить его к делу, пока устав и вера еще не иссушили в нем жажду нового и большего, нежели отвела ему судьба.

— Догадываюсь, ты был прилежным учеником! Но неужели тебе не хотелось увидеть мир собственными глазами?

Юноша страшно смутился.

— Возможно, если бы я стал миссионером… Или прославился бы благочестием, что бы меня отправили наставником в дальние храмы…

Клодий усмехнулся тоске в его голосе: мальчишка и впрямь не так прост. Он, конечно, жаждет совершенства духа, но ради собственной цели. Одной этой фразы, было достаточно, что бы понять: свободное от молитв и тренировок время, юноша проводил над книгами, стремясь душой прочь из очерченного ему по рождению круга.

И рассуждал парень здраво: учитывая его двусмысленное положение и чаяния, монашество для него было лучшим выходом, если не единственным.

— Но ведь тогда, ты все равно остался бы связан Уставом и обетами, ограничения которых тяжки и весьма спорны! В чем достоинство службы не отвечающим тебе богам?

Кроме того, я достаточно знаком с различными культами — ты знаешь, Республика не запрещает никаких богов, — и потому могу сказать, что через некоторое время ты окажешься связан настолько, что утратишь себя, и уже сам не захочешь покидать Обитель…

Не зависимо от того, насколько верны были заключения трибуна, — он бил без промаха в те места, которые были наиболее уязвимы. Юноша изумленно молчал, собираясь с мыслями.

— Вы искушаете меня… — выдохнул он.

— Искушаю? — усмехнулся Клодий, — Я даю тебе шанс самому определить свою жизнь!

Последнее слово отрезвило Лея. Он вытянулся.

— Простите, славный трибун! Я должен известить настоятеля о драконах…

— Конечно. Но ты подумай…

Когда сомнительная колея все же вывела к Обители, их встретили радушно, но без подозрительного чрезмерного энтузиазма, как бы демонстрируя незыблемость своего положения. Вера — верой, но это выглядело через чур самоуверенно.

Клодий изо всех сил изображал из себя тупого солдафона. То, что он видел, меньше всего напоминало святилище, и походило больше на форт, — небольшую крепость в тылу врага…

Сравнение ему не понравилось. Клодий насторожился сам и постарался внушить все возможное опасение центуриону: он был уверен, что до солдат дойдет еще меньше…

Монастырь представлял собой несколько крепких бревенчатых строений, обнесенных высоким частоколом со сторожевыми башенками. Построенными весьма грамотно, оценил Клодий. В отдалении послушники от семи до семнадцати повторяли за наставником различные движения: внешне бессмысленные, но только для того, кто не умел видеть. Плюс, до него доносился характерный звон из кузнецы: когда он оборвался — тишина стала выглядеть еще подозрительнее…

Лациев даже не приняли сразу — первым святыми братьями был изъят Лей. Прямым оскорблением назвать это было нельзя, да и на месте настоятеля — а еще точнее командующего, он бы тоже поспешил допросить единственного уцелевшего из посланного в рейд отряда прежде гостей, зачем пожаловавших — Трисмегисту ведомо…

Вот только вид у Лея был такой, как-будто его лишь по ошибке с братьями не похоронили… Прежде чем уйти, юноша бросил на трибуна бессознательный взгляд, и Клодий мог только посочувствовать ему. Позже, быть может он и попробует склонить мальчика к тому, что выгодно им обоим, тем более, что он был уверен — послушник справится и с этим испытанием, как он уже справился с более тяжкими… И Клодий переключился на исполнение приказа, — он всегда был хорошим исполнителем.

Не получив в напутствие даже холодной усмешки, Лей понурившись шел за братом Воледаром. В небольшом покое, представлявшим собой не более, чем комнатушку два на два метра, украшенную лишь массивным подсвечником с девятью свечами и креслом настоятеля с его отнюдь не внушительной персоной, он незамедлительно упал на колени: не по чистоте душевной, но зная, что именно этого жеста от него и ждут.

Настоятель Обители Обретения Истины слушал своего послушника молча. Худое бесстрастное лицо аскета казалось маской, искусно вырезанной из светлого дерева или кости.

Лей говорил тихо, но четко. Он с удивлением понял, что способен вполне спокойно и связно изложить все происшедшее, и даже ощутил благодарность к трибуну за спровоцированную у костра вспышку откровенности, которой он по отрезвлении стыдился.

Лей ожидал вопросов, он боялся их — опасаясь, что все же снова потеряет самообладание, но вопросов не последовало: ему было позволено удалиться и приступить к ритуалу очищения. Он хотел бы о многом спросить, поделиться своими сомнениями, но подчинился незамедлительно, свято веруя в прозорливость настоятеля.

Едва за юношей закрылась дверь, маска слегка дрогнула в намеке на улыбку: все переживания Лея были написаны у него на лице. Мальчишке никогда не хватало только приказа, но он сам старался развивать в нем это качество, видя нечто большее, чем просто бойца. Бойцов хватает всегда, а Лею найдется лучшее применение. Хочешь яблок — посади яблоню…

Настоятель Обители обретения поднялся в задумчивости. Сколько же мы не виделись с тобой, Скай? Тогда тебя звали совсем по-другому, да и он сам не помышлял еще о монастырском посвящении. Закадычные друзья-соперники, заклятые враги… Глупая шутка стоила им обоим и имени и судьбы, разом перевернув жизнь. Кто мог подумать, что для подведения ее итогов, они встретятся здесь, на краю цивилизации, в затерянном в лесах монастыре? Да, Скай, мы оба не умеем отступать, и нашу с тобой войну продолжат другие…

Если бы Лей был аристократом, офицером — он бы сказал, что как и нападение на гнездо, попросту расстрелять дракона стрелами — было бы против чести. Но он был монахом, сыном крестьянина, и потому мог только инстинктивно твердить себе, что это не правильно. Скай, конечно, дьявольски опасен и Лей ему не соперник, но всегда можно найти способ избежать подлости…