Василий Емельяненко - В военном воздухе суровом

• Название: В военном воздухе суровом
• Автор: Василий Емельяненко
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Трое суток, вплоть до 28 июня, когда противник уже овладел Бобруйском, эти части героически обороняли подступы к Минску.

После неоднократных ожесточенных бомбардировок с воздуха и мощных артиллерийских налетов управление частями было потеряно. Филатов передавал распоряжения через офицеров связи. Они все чаще и чаще не возвращались. Боеприпасы в войсках были на исходе.

В тот самый день, когда полковник Науменко разыскал под Могилевом командный пункт Западного фронта, офицеру связи, высланному на самолете с приказом Павлова все же удалось пролететь через истребительные заслоны 200 километров пути и разыскать Филатова. Ему был вручен приказ - во что бы то ни стало удерживать Минский укрепленный район. Но для выполнения этой задачи в 13-й армии уже не оставалось сил: из четырех стрелковых дивизий остались только две, сильно ослабленные. Позже последовал приказ отвести войска на рубеж реки Березины.

Отходя от рубежа к рубежу, генерал Филатов вывел части по тылам противника, периодически нанося ему ощутимые удары.

На реке Березине 13-я армия удерживала оборону до 3 июля.

Получив в подчинение два стрелковых корпуса трехдивизионного состава, она впоследствии длительное время держала оборону на следующем водном рубеже Днепре. Тогда войска снова проявили невиданную стойкость: даже оказавшись охваченными противником с обоих флангов, они надолго приковали к себе значительные силы врага. 172-я стрелковая дивизия 13-й армии в течение 23 суток удерживала Могилев. Она отвергла ультиматум парламентеров из полка "Великая Германия" сложить оружие даже тогда, когда основные силы фронта оказались в 100 километрах восточнее Могилева.

За время героической обороны Могилева 172-я стрелковая дивизия сожгла и повредила около 200 танков противника, 500 автомашин, уничтожила около 15 тысяч и взяла в плен до 2000 фашистских солдат и офицеров. Таким образом, она нанесла большие потери противнику, а остатки ее частей организованно вышли из окружения.

7 июля командующий 13-й армией Филатов во время очередного объезда войск попал под обстрел авиации и был смертельно ранен. Заменивший его генерал-лейтенант Ф. Н. Ремезов через пять дней после вступления в должность в стычке с прорвавшейся группировкой противника получил пять ранений. Затем армией командовали генералы В. Ф. Герасименко, К. Д. Голубев, А. М. Городнянский... Часто менялись командующие, а 13-я армия дралась...

Побрившись и почистившись от дорожной пыли, Науменко спросил у Гетьмана:

- Это ваш У-2 так хорошо упрятан от глаз под деревьями?

- Так точно.

- Я его заберу. Мой сожгли.

Науменко сел в самолет и улетел к Бобруйску на командный пункт 4-й армии "толковать" с Сандаловым.

Эта армия приняла на себя первый удар на рассвете 22 июня в районе Бреста. Обескровленные войска выходили к Березине по частям. Здесь они должны были держать оборону.

На одних участках фашистские войска пытались с ходу зацепиться за противоположный берег, на других к тому же берегу переправлялись на плотиках, бревнах и просто вплавь группы наших солдат - остатки 4-й армии. Сил для обороны не хватало. Но нужно было во что бы то ни стало выиграть здесь несколько суток, чтобы резервные армии, двигавшиеся из внутренних округов, успели организовать оборону на следующем стратегическом рубеже - Днепре. Выйти на Березину они уже не успевали.

Бобруйский участок оборонял сводный отряд генерала Поветкина. Он должен был командовать 47-м стрелковым корпусом, но соединений, которые должны были войти в его подчинение, разыскать в районе Минска не удалось.

В сводный отряд входили некоторые подразделения 121-й стрелковой дивизии, курсанты Бобруйского автотракторного училища, подразделения дорожно-эксплуатационного полка и даже медицинские подразделения.

28 и 29 июня противник неоднократно пытался переправить танки и пехоту на восточный берег Березины у Бобруйска. Перед этим он проводил артиллерийскую и авиационную подготовку, продолжавшуюся по нескольку часов. Сводный отряд редел. Уже почти не оставалось артиллерии, и выползавшие на берег вражеские танки забрасывали бутылками с горючей смесью, пехоту отсекали гранатами. Но и гранаты были на исходе. Вот почему в те дни удары штурмовиков по мостам оказались эффективной помощью войскам с воздуха.

Теперь сводному отряду предстояло отбить у противника Бобруйск. Сандалов сказал Науменко:

- Переправе отряда на тот берег будет мешать артиллерия. Штурмовики, надеюсь, смогут подавить огонь?

- Безусловно.

- Вот и поставьте такую задачу летчикам. Приказ командующего фронтом будем выполнять.

30 июня сводный отряд начал форсирование. Плыли люди на бревнах, на прибившихся когда-то к берегу немецких понтонах и вязанках хвороста. А над вражескими огневыми точками кружили и пикировали штурмовики. Одно звено уходило от цели, а другое его сменяло.

Сводный отряд ворвался в старую Бобруйскую крепость. Впереди всех был командир батальона майор Ф. Г. Гривцов: левая рука на перевязи, в правой пистолет.

В это время на штурмовике кружил Коля Смурыгов. Он взглянул на башню крепости и увидел на самом ее верху струившийся красный флаг. Вернувшись с задания, он выскочил из кабины Разгоряченный боем и обрадовавшийся этой кратковременной победе, он крикнул:

- Дали немцам прикурить!

В Одессе, недалеко от аэропорта, в новом поселке есть маленькая улочка 1-я Степная. Через зеленый штакетник весело смотрит на улицу двумя оконцами домик. Он построен руками хозяина.

Мы сидели в тенистом, укрытом сверху виноградными лозами дворе за сколоченным из старательно оструганных досок столом.

Не спеша тянули терпкое, ломящее зубы вино. Григорий Филиппович Нудженко принес его прямо со льда. Свой дом, свое вино в погребе.

Любил Нудженко в Старом Быхове изрекать: "Связь - цэ та ж бомба, пушка або "эрэс". Теперь он начальник смены механизации Одесского аэропорта. Ударник коммунистического труда.

Наш неторопливый разговор о первых днях войны никак не вязался с чистым небом над нами, с лучами солнца, которые пробивались через густые лозы и весело играли на запотевших стаканах с красным вином. Наша память была растревожена воспоминаниями о первых днях войны, о боевых вылетах на Березину, первых потерях и победах, - пусть даже маленьких, - о тех, кто уж не сядет с нами за стол...

Нудженко остался таким же степенным, немногословным и трогательно-заботливым, каким был на фронте. Лишь малость потучнел и, кажется, что от этого стал еще добрее.

Я смотрел на него и думал, что Григорий Филиппович составил бы прекрасную компанию запорожцам на знаменитом репинском полотне. А он сидел с закрытыми глазами, сокрушенно покачивая головой. Потом встрепенулся, как голубь, хлопнул ладонью по коленке.

- Эх! Ну зачим вин дав цю команду...

И это прозвучало не как укор капитану Крысину, а как горькое сожаление о непоправимом несчастье, которого можно было избежать. Ведь всему виной была неопытность. Уже потом стало правилом: засвистела бомба - стелись по земле. И кто знает, мог бы и Александр Никитович Крысин сидеть с нами за столом. Ох этот боевой опыт... Какой дорогой ценой он обретается. И с какой легкостью порой утрачивается. Может быть, оттого, что, уносясь мыслями к далеким планетам, мы забываем, что нас держит грешная земля?..

Нудженко поднял граненый стакан с красным вином:

- Выпьемо за той червоний прапор, що колыхався над Бобруйской крепостью!

Выход из-под удара

Противник переправил танки по дну Березины и угрожал Старому Быхову. Науменко вызвал Гетьмана:

- Готовьтесь к перебазированию в район Климовичей.

Командир полка полетел на штурмовике проверить новую площадку.

Без особого труда он отыскал помеченное на карте место. Узкая поляна. К ней со всех сторон подступают высокие сосны. Посадочных знаков - полотняного "Т" - не видно, - значит, его не ждали. Садиться надо против ветра, но откуда он дует? Набрал высоту, покружил, заметил вдали дым - направился туда. Горела железнодорожная станция. Пролетел параллельно дымному следу, засек по компасу направление ветра и снова вернулся к аэродрому.

Сразу садиться не решился. На бреющем пролетел вдоль поляны раз, другой и третий, шаря по земле взглядом. Поляна вроде бы ровная, но смущал ярко-зеленый травяной ковер, усеянный какими-то светлыми цветочками. "Уж не болотина ли? Возвращаться ни с чем в Старый Быхов и посылать сюда команду на машине? Это сто километров в один конец, столько же обратно, да еще по лесным дорогам... И дня не хватит. А медлить нельзя, немцы от Старо-Быховского аэродрома недалеко". Пошел на посадку. У самой земли кольнула мысль: "А если увязну или скапотирую?" Он мгновенно отсек ее.

Самолет коснулся колесами земли, мягко прокатился по пышной траве. Вышел из самолета, обежал поляну вдоль и поперек - грунт твердый. Отличная площадка! А лес будет укрывать самолеты от немецких разведчиков... Гетьман взлетел, развернулся на Старый Быхов, шел на бреющем, опасаясь "мессеров".