Оксана Аболина - Хокку заката, хокку рассвета

• Название: Хокку заката, хокку рассвета
• Автор: Оксана Аболина
• Жанр: Научная Фантастика

Хокку (хайку) заката. Начальные стихи заката. Так называется эта повесть, если перевести слово «хокку» (начальные стихи) буквально. Полустрофа танка, три первых его строчки, хокку вышел из комического жанра и отправился в свое долгое-долгое путешествие в искусстве пятьсот с лишним лет назад. Хокку постоянно развивалось — от комедии к лирике, от лирики к гражданскому пафосу. Первоначально — трехстишие, состоящее из двух опоясывающих пятисложных стихов и одного семисложного посередине — к описываемому времени оно приняло совершенно свободную форму написания.

Из глоссария

---

— И замерзнуть.

— И замерзнуть, потому что она не готова к такому исходу событий. Если бы она понимала, что занимается бесполезным занятием, то была бы совсем другой. Ей не страшен был бы холод.

Речь старика становилась все более медленной. Вот-вот он должен был умереть.

— Тебе пора уходить, — сказал Черный Ягуар. — Если ты и вправду хотел молиться своему Богу, то сейчас самое время. Можно я пока посмотрю книги?

— Да, конечно, — кивнул в ответ старик и что-то невнятное забормотал, совершая правой рукой непонятный широкий жест. Ягуар хотел спросить, что это за обряд, но решил промолчать. Старик понравился ему, он хотел проявить уважение к его последней воле. Читал когда-то, что так было принято в прежние времена.

Внезапно старик прекратил молитву и обратился к Черному Ягуару:

— Если тебе что-то понравилось из книг, возьми себе.

— У нас не принято брать вещи клиента. Родные могут заметить.

— Ну, хотя бы крест возьми, он висит у меня на шее. Только подожди, когда я умру.

— Я ненавижу кресты, — ответил Черный Ягуар. Но старик ничего не сказал ему. Он умер.

Черный Ягуар подошел к окну, точным движением поймал сонную муху и выбросил ее в форточку. Потом закрыл форточку, задернул штору, отодвинул от кресла старика стул, скомандовал «тьма» и вышел из комнаты. Но в прихожей о чем-то задумался, вернулся, подошел к старику, нащупал на его шее нить, порвал ее, маленький серебряный крестик упал в его ладонь. Черный Ягуар положил его в карман комбинезона и тихо покинул квартиру первого клиента. Было уже 10.30. Если он хотел управиться с работой к двум, можно было особо не торопиться, но и задерживаться сильно тоже не стоило.

Старость и смерть —
разговор по душам
Кто возьмет верх?

10

Не взлетит тот,

кто утратил сомненья,

разбившись о небо.

Здание Департамента — невысокое, приземистое — как выползший на мокрый асфальт морской ёж. Черный пластик стен, тонированное стекло окон, тонкие иголки антенн. Словно его вытащили из другого времени. Не из прошлого — из будущего. Из того неслучившегося будущего, где люди должны были колонизировать Марс и Юпитер, открыть секрет бессмертия и стать подобны богам.

Да только у цивилизации села батарейка. И добрый кусок будущего застрял в глотке Большого Города — полинял, облез, ослеп, но все еще жил, присосавшись солнечными батареями к устам Амона-Ра. Подземные этажи, соединенные некогда с секретными линиями метро, накрепко заварили и заминировали «антитеррорками» — атаки диггеров на Минобороны были еще свежи в памяти. Половина коридоров не использовалась, хотя некоторые были обитаемы — там прятались конторы вроде нашей, не желавшие выходить из тени. О них, конечно, знали, не могли не знать…. Но лишь единицы были осведомлены, что в одном из коридоров почти легально обитают экологи. Организация, существование которой официально отрицалось властью. Вместе с другой горячей информацией я слил Дикому и эту.

Проводил до дверей, попросил секретаршу отметить пропуск, вернулся в кабинет и закурил сигару. Оруэлл со стены посмотрел на меня осуждающе. Я знал, за что он меня осуждает — мы часто размышляли вместе. Вернее, размышлял я, а он внимательно слушал мои мысли и улыбался. Или хмурился.

— Она тоже участвовала во всем этом, — молча сказал я.

Взгляд Оруэлла не изменился.

— Каждый должен отвечать за свои поступки.

Всё то же осуждение.

— Я все равно сделаю по-своему!!

От неожиданности я вздрогнул — последняя фраза была сказана вслух. Отвернулся от портрета, нервно затушил сигару, достал из ящика тонкую пластинку носителя и свежие распечатки и решительно поднялся со своего места.

— Сходи к директору и заверь лимиты на следующий месяц. Только быстро. Она подняла на меня глаза, на секунду задумалась, но все же встала и направилась из кабинета. Лимиты — дело серьезное. Лимиты — это жизнь. Зарплата, энергия, льготы, еда, транспорт, шмотки, наконец. Всё это рассчитывается из общих лимитов выделяемых на отдел. Подписываю их я, но визирует в обязательном порядке директор Департамента. Я выглянул в коридор, подождал, пока фигурка секретарши скроется за поворотом, задвинул дверь и, вернувшись к ее столу… опустился на колени. Откатил кресло, вытащил электронный ключ, приложил к мраморной плите. Тихий щелчок, плита плывет вверх… Вынул ее из паза, отложил в сторону, заглянул внутрь. Спутниковая камера на месте. Впрочем, кто бы сомневался. Те, кто делал этот тайник, давно уже лишь метки на памятнике с похоронными урнами.

Камера была хороша! Размером с пачку сигарет, аккумулятором на сутки работы и он-лайновой передачей данных через спутник в любую точку Земли. Подобные устройства можно иметь только по специальному разрешению. У меня его не было, зато был замечательный тайник, устроенный прямо под стулом собственной секретарши. Почему Оруэлл не осуждает то, что я приготовил для Отморозка? Ведь это гораздо хуже, чем для нее! Не понимаю.

Я вынул из кармана носитель с компроматом на секретаршу и опустил его на дно тайника. Ключ оставлю сегодня на вахте. С запиской для Желтопузого. Каждый должен отвечать за свои поступки.

Оруэлл — это моя совесть.

Я знаю, чем Она отличается от Отморозка.

У нее есть ребенок.

Маленький ублюдок, оформленный по подложным документам на сестру.

Мраморная плита встала в пазы, но как-то неровно, неправильно, наперекос. Вынул, внимательно осмотрел, снова вставил — плита упрямо не хотела опускаться вниз.

Что за черт? Надавил сильнее, занервничал, вот-вот должна вернуться секретарша… Положил камеру в карман, вставил плиту еще раз, тяжело дыша поднялся на ноги и наступил. Не идет, не хочет! Торопливо сбегал в свой кабинет, принес какую-то тряпку, тщательно протер пазы — плита скользнула вниз, и на полпути ее окончательно заклинило. Ну почему именно сейчас?! Просунул обе руки в щель, рванул на себя — бесполезно.

На мониторе замигал зеленый огонек — установленный в коридоре датчик сообщал, что кто-то приближается к нашей двери.

У нее есть ребенок.

Маленький ублюдок, которого она скрывает.

Возможно, так пожелал Бог…

Неестественно медленно для стремительно летящего момента, я взял в руку электронный ключ, просунул его в щель между плитой и тайником и разжал пальцы. Если сейчас плита станет на место, тайны моей секретарши будут похоронена под ней навечно. Послышался шум отъезжающей входной двери, одновременно с этим я встал обеими ногами на плиту, подпрыгнул и… плита с треском упала вниз. Тайник захлопнулся. В кабинет вошла секретарша и в недоумении уставилась на меня.

«Оруэлл прав», — подумал я.

Нельзя вершить правосудие из мести.

Подошел к секретарше, забрал из рук подписанные лимиты и направился в свой кабинет.

Не взлетит тот,
кто утратил сомненья,
разбившись о небо.

11

Шорох страниц

разбудит птенца,

в опустевшем гнезде.

Вторая клиентка жила неподалеку от Сванидзе. Старуха семидесяти трех лет, Дина Нургалиева. Трудно было понять, как она сумела доковылять до столь преклонного возраста. Вероятно, нашлись особые заслуги перед чинократами. Мало кто доживал до таких лет, но еще меньше — после семидесяти получали полную пенсию, запас химического минимума, электро- и теплоэнергии. А у старухи все это было. Черный Ягуар не стал торопить событий и лезть в квартиру, пока не разобрался, что к чему. Любая работа должна прежде всего совершаться в голове. Руки и ноги успеют свое дело сделать.

Квартира располагалась на первом этаже — окнами на гидропонные огороды, которые совсем недавно вошли во дворовый обиход. Пятерка квадрометров на семейную пару была неплохим подспорьем в хозяйстве, источником живых минералов и витаминов — дорогое по нынешным дням удовольствие. Это была одна из льгот для граждан, согласившихся на добровольную стерилизацию. Последние кочаны модифицированных поздних сортов капусты все еще дозревали, не боясь давно подступивших к городу ночных заморозков. Кочаны, в которых никто никогда не найдет детей.

Во всех окнах Нургалиевой, несмотря на дневное время, горел свет. Это было несколько странно, что же она собирается делать в конце месяца, если так бездумно транжирит энергию? Впрочем, об этом ей уже думать не придется…

Обычно работа на первом этаже — самая легкая. Но нет правил без исключений. Черный Ягуар не любил расслабляться. Он всегда готов был встретить любую неожиданность или опасность. И встретить их во всеоружии. Он сел на низкую огородную скамейку, вытащил ком и выудил из сети досье Нургалиевой на экран монитора.