Хамза Есенжанов - Яик - светлая река

• Название: Яик - светлая река
• Автор: Хамза Есенжанов
• Жанр: История

---

Старик Елисей тяжело вздохнул и опустил голову.

Парамонов беспокойно оглянулся на Довженко и Абдрахмана.

- Панику сеешь, - ответил Довженко. - Кроме хлеба, коней и фургонов Белов еще людей требовал. Сколько он велел собрать? - обратился Довженко к Кисляку.

- Всех трудоспособных, - ответил Кисляк.

- Вот видишь. Выходит, по-твоему, мы должны пойти рыть окопы для казаков? Им скоро конец. Сзади у них Чапай, с Самары идет Четвертая армия. Казаки не знают, куда спрятаться. А мы пойдем рыть себе могилы? Чепуху ты говоришь, Савенко. Сам трусишь и других пугаешь.

- Тебя, Довженко, мы весной избрали председателем, - повысил голос Савенко. - Если ты крепок, почему не удержал правление в своих руках? Почему сбежал и спрятался от казаков? Хитрый. Сам скрываешься в сторонке, спасаешь свою голову, а голову Кисляка подставляешь под казачью саблю. Или твоя жизнь дороже других? Знаем, чем кончится твоя хитрость: селу - пожар, людям пули.

Несколько человек вполголоса поддержали Савенко.

- Если в деревню придет казачья сотня, - уныло сказал кто-то, - от нас перья полетят.

- Не дай господи.

- И малого и старого - всех перерубят.

- Сельчане! - крикнул Довженко. - Поймите, что мы - сила. Если все вместе встанем, то и казаки с нами ничего не смогут сделать.

- Это все пустые слова.

- Ведь народ поднялся на борьбу, Савенко.

- Твоя борьба - всех под пули, самому в кусты!

- Ты действуешь как провокатор, Савенко.

- Ты сам провокатор.

Парамонов вытянул шею и замахал руками.

- Стойте! - закричал он. - По-твоему, не следует бороться?

- Иди к своим заводским, агитируй их, - зло ответил Савенко. - А мы живем здесь. Казачий атаман с нас спросит, нас и расстреляет. А ты в бегах. Тебя он не словит.

Сельчане уважали грамотного и бойкого на язык Савенко и прислушивались к нему.

- Давай-ка лучше не будем спорить, а посоветуемся, - обратился к нему Абдрахман. - Мы и думаем о том, чтобы вооруженной силой встретить карателей, если они сюда сунутся. Так что зря не пугай. Или ты, может быть, жалеешь, что мы отбили коней, хлеб и фургоны, что не дали угнать людей? Хочешь, чтобы весь этот народ был голый и голодный?

- А ты, киргиз, молчи, - грубо оборвал его Савенко. - Киргизы хотят выселить всех русских и жить тут сами. А нам не нужно киргизского правительства. Понятно?

- Понятно, - подступил к нему Белан, сжав кулаки. - Это контра. Я его понял полностью.

- Дурак безграмотный, - спокойно ответил Савенко. - Ты за три года выучил только два слова: революция да контрреволюция, и то не до конца.

- Ах ты... Я сейчас тебя зарублю...

Ивана едва удержали сильные руки товарищей.

- Не горячись, Иван, - сказал Парамонов. - Все слышали, что ему никакая власть не нужна. Только ложь все это. Он хочет стравить Парамонова и Кисляка, Белана и Айтиева. Царь или толстопузый бай даст ему свободу? Пусть ждет. А у нас один путь - с оружием в руках поддержать Советы. Всем известно, сколько деревень передушил Белов. Ему с хорунжим одна дорога. А солдат отпустим, они обмануты, пусть идут к себе домой и не воюют с народом.

Все одобрительно закивали.

Савенко выбрался из толпы и пошел прочь.

- А этот получит благодарность атамана! - крикнул ему вслед Белан.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

По дороге от Анхаты на Теректы ехали трое. Байес и Хажимукан - в телеге. Хаким сидел верхом.

Когда уже вдали показался поселок, пронесся шумный, но непродолжительный дождь. Мягкая дорожная пыль сразу стала похожа на шершавое решето.

Когда в воздухе засверкали быстрые струйки, Хаким снял свою мерлушковую шапку и расстегнул ворот рубахи, подставив дождю грудь.

От приятной влаги стало легко дышать, с пахнущим водой ветром, казалось, унеслась прочь усталость.

Хаким с наслаждением дышал всей грудью. Знойный воздух степного полдня, будто испуганный шумом и блеском дождевых струй, поспешно уползал куда-то в степь.

- Посмотрите, Байеке, как высохла земля, - сказал Хажимукан своему спутнику. - Такой дождь ее не насытит, только прибьет ненадолго пыль. Если бы вон та повернула сюда, - показал он на огромную сизую тучу, тяжело клубившуюся вдали.

- Эта сюда не повернет, - ответил Байес. - У нее свой путь. Это речная тучка. Она пойдет вдоль Яика, над лесом, над лугами, а в степь ее не заманишь.

Хаким, ехавший верхом, осмотрел небо. Его поразили слова Байеса "речная тучка".

Действительно, там, где протекал Яик, плыли дождевые тучи, а над степью простерлось чистое белесо-голубое небо.

"Говорит так, будто оставил на туче свою метку, - усмехнулся Хаким. - А ведь верно. Тонко подмечено. Степные облака от горячего степного воздуха поднимаются ввысь и рассеиваются как пух, никогда не собираясь в одном месте. А холодная вода Яика, леса и рощи тянут их к себе. Вот почему тучи льнут к сырым болотистым местам. Чего только он не знает!"

- Посмотри-ка, - воскликнул Хажимукан, - льет над самим Яиком, будто в нем мало воды.

В самом деле - от тучи потянулась вниз дымчатая неровная бахрома.

- По-моему, - продолжал Хажимукан, - хохлы сеют так много хлеба потому, что у них на восточной стороне земля хорошая и дожди обильные. Посмотри, какая возле села пшеница - колос к колосу.

- Не только потому, что земля хорошая, - ответил Байес. - Есть и другая причина... - Он не договорил. Путники подъехали к окраине села. - Хорошо, если Карпыч дома. Как бы не уехал куда.

Деревня находилась в двадцати пяти верстах от Уральска. Здесь жили русские и украинцы.

Навстречу им вышел сам Петр Карпыч Фроловский, средних лет мужчина, богатырского сложения, с черной окладистой бородой.

- Здравствуйте, Байеке, как здоровье, как жена, дети? - спросил по-казахски Фроловский, распахивая ворота.

- Хорошо. Все живы, здоровы. А как вы? Жаркие дни наступили. И дождь стороной прошел.

- Ваша правда, Байеке. Выгорают посевы.

- Как дела, Карпыч, б городе все спокойно? - спросил Хаким.

- Спокойно? - переспросил Фроловский. - Какое там спокойствие...

Хаким почувствовал в словах Петра Карпыча какую-то затаенную горечь.

Байес и Хажимукан распрягли лошадей, отвели их под навес в тень. Хозяин пригласил гостей посидеть на скамейке возле дома.

Хажимукан достал из кармана насыбай. Насыпал на ладонь щепотку табаку, понюхал его и несколько раз чихнул.

Хаким в это время умывался. Шумно отфыркиваясь, он лил себе на шею и на голову воду из чайника.

Хажимукан сунул обратно в карман сверток с табаком и взял из рук Хакима чайник.

Фроловский, ковыряя хворостиной землю возле скамейки, говорил:

- Пшеница хорошо поднялась. Дали бы только убрать ее вовремя, обмолотить и засыпать в закрома. Вот та сторона, - показал он по направлению на Уральск, - хуже засухи для нас.

Хажимукан никогда раньше не встречал этого человека, не знал ничего о нем и про себя решил: "Наверное, из богатых крестьян. А как радушно он встретил Байеке, - видно, они друзья".

Хаким же по-своему охарактеризовал Фроловского: "Степенный и самостоятельный человек. А глаза - видать, умен. И речь ведет складную. Неспроста Абеке сказал: "Будете искать меня - зайдете к нему. Он покажет".

Хозяин не стал больше докучать гостям своими расспросами, он и сам не рассказывал ничего.

Байес, видимо почувствовав неловкость от продолжительного молчания, познакомил Фроловского со своими спутниками:

- Это Хажимукан - рыбак из нашего аула. Вы ведь знаете, что у нас много рыбы. И вот все беднейшие наши рыбаки объединились в артель. Артелью как раз и руководит Хажимукан. Мы с ним повстречались по дороге сюда, он тоже направлялся в вашу сторону за солью. А у этого джигита, - показал он на Хакима, - к тебе дело есть. Сам я, как и прежде, езжу всюду и собираю шкурки. Мы решили остановиться у вас.

- Я и сам знаю, Байеке, зачем крестьянин приезжает в город: соль, спички, мыло. Не пообедаете ли у нас с дороги? Жена сегодня сготовила борщ. Обычно летом все едят окрошку, а я вот люблю борщ в любое время года.

Хажимукан, никогда до этого не евший борща, ел небольшими глотками, подозрительно деликатно. Кашлял, чихал. Не съев и половину тарелки, он отодвинул ее к краешку стола. А к жареному мясу, поданному с квашеной капустой, даже не притронулся, опасаясь, что оно свиное. Байес и Хаким, боясь обидеть хозяина и в то же время понимая состояние Хажимукана, сказали, что у того, видно, "голова разболелась от жары". Сами же они с удовольствием съели свой борщ до дна и поблагодарили хозяина за угощение.

* * *

После обеда все вышли во двор. Байес отозвал Петра Карповича в сторону, под навес, и начал разговор издалека. Коснулся событий в Уральске, рассказал о новых налогах, недовольстве населения и, наконец, спросил:

- Карпыч, нам надо увидеться с Абдрахманом Айтиевым. Сто лет вам буду благодарен, если сведете с ним.

Фроловский внимательно слушал и глядел куда-то в сторону, лишь изредка бросая быстрый взгляд на Байеса. Он давно знал этого человека, был уверен в его честности и благородстве.