Лариса Евгеньева - Эра Милосердия

• Название: Эра Милосердия
• Автор: Лариса Евгеньева
• Жанр: Прочая детская литература

---

- Но ведь каждый... все такие разные...

- К сожалению, гораздо более одинаковые, чем тебе кажется. Наше поколение было не таким. Более динамичным, подвижным, любопытным. Более общественным, если хочешь. Мы собирались не для того, чтобы балдеть в дискотеке, а чтобы дискутировать. Искать какие-то собственные, нетипичные подходы к жизни. Мы были философами! Да, да, не улыбайся.

- Все? - спросила Эра. - Все подряд философы?

- Да нет, был, конечно, балласт. Вроде этого... Мурашова. - Маргарита Викторовна выговорила эту фамилию с брезгливостью и даже рукой тряхнула, точно сбрасывая какую-то налипшую гадость. - Один пошел в мясники, носит перстень с бриллиантом, ворует, естественно, напропалую, другой спился, третий вообще из тюряги не вылазит. Я, когда их встречаю, перехожу на другую сторону.

- И все-таки... Он совсем не такой.

- Кто?

- Игорь. Мурашов.

- Должна тебя огорчить. Он именно "такой". Это его бунтарство - за ним ведь ничего не стоит. Да это и не бунтарство, собственно говоря, это хамство. Раздутая до невероятных пределов, ни на чем не основанная амбиция. Душевная тупость! Нравственная ограниченность! Хамство в квадрате!!

Учительница, разговаривавшая до сих пор по телефону, прикрыла рукой трубку, удивленно глядя на Маргариту Викторовну. Лицо у Маргариты Викторовны пошло красными пятнами, она схватила с подоконника стакан и стала пить воду, звякая зубами о край стекла. Наверное, не стоило говорить сейчас о Мурашове, и все же, глядя в сторону, Эра сказала:

- У него отец пьет. Даже не пьет, а самый настоящий алкаш. Страшно смотреть, я как-то видела его один раз.

- Ну... печально, однако в таких семьях вырастают и вполне порядочные дети, а тут...

- Это не семья. Они вдвоем. Отец с матерью в разводе, мама с младшей дочкой в другом городе, там, где они раньше жили. А Игорь специально с ним остался. Они сюда приехали, чтобы начать новую жизнь. И ничего не получилось...

- Эра, милая, ты вдумчивый, серьезный человек. Но в данном случае вымышленный образ заслоняет для тебя настоящий. Нужно уметь отличать настоящее от фальши!

- Он не фальшивый. Он искренний. Каждый человек... почти каждый кем-то представляется, а он - нет. Я, например, тоже представляюсь. У нас всего одна пластинка Армстронга, в анкете я написала, что люблю классический джаз, а это неправда. Я его не люблю просто потому, что ничего, кроме Армстронга, не слышала. Однажды один наш с тетей друг рассказывал о классическом джазе, о Новом Орлеане, негритянских оркестрах - вот я и решила... блеснуть эрудицией.

- Что ж, эрудиция - тоже неплохо.

- В общем, почти все врали. Каждый в меру своих сил.

Маргарита Викторовна улыбнулась.

- При анализе анкет это непременно учитывается. Но подряд врать невозможно, время от времени человек обязательно проговаривается. То есть анкеты с таким умыслом и составляются - чтобы анкетируемый проговорился.

- Но ведь это, наверное, очень трудно - так составлять анкету?

Прозвенел звонок с урока, и Маргарита Викторовна удивленно посмотрела на часы, а потом встала и подошла к висевшему на стене зеркалу, всматриваясь в свое лицо.

- Да нет, в общем, это несложно, - рассеянно проговорила она, вытирая носовым платком в уголках глаз.

- Я пойду, - сказала Эра. - До свидания.

- Будь здорова, - кивнула Маргарита Викторовна. - Готовься, я давно тебя не спрашивала.

Она выглядела вполне успокоившейся. Возле двери Эра остановилась, пропуская возвращавшихся с урока учителей, и обернулась. Маргарита Викторовна тоже посмотрела на нее, улыбаясь, и помахала ей рукой.

Эра пошла мимо буфета, чтобы что-нибудь перехватить, но буфет был закрыт. На окне сидела Полынова и доедала пирожное.

- Недавно закрыли, - сообщила она, качая ногой. - Санитарный час. Ты чего не идешь домой?

- Да так. А ты?

- Проблемы, проблемы, - туманно проговорила Полынова. - Человечка одного ждала.

Она облизала с пальцев сладкие крошки и спрыгнула с окна.

- Ладно, пошли.

- А человек?

- Наверное, другой дорогой пошел.

- А проблемы?

- Проблемы остаются. Дело в том, - проговорила Полынова со вздохом, что одной тяжело и скучно. А главное - неинтересно.

- В каком смысле одной?

- В том, что у меня нет мальчика.

- У меня тоже нет.

- Ты - это совсем другое. Ты такая... Ну, в общем! Ты - для всех.

Полынова распахнула перед Эрой дверь.

- У тебя же был.

- Теперь и не смотрит.

- Еще бы. Ты как декорация.

- Как это?

- Хоть бы улыбнулась. Не бойся, корона с головы не свалится. Он тебе очень нравился?

- Да нет. Юрка мне нравится больше.

- Тогда зачем он тебе?

- Лучше уж такой, чем никакой.

- Только он, видишь, себя "таким" не считает!

- Ты думаешь... - Полынова даже остановилась. - Он догадался?!

- А то нет!

- И все равно...

- Да что "все равно"! Вечно ты только о себе. Думаешь, человеку приятно, когда им совершенно не интересуются? Думаешь, человек не чувствует, что тебе на него, в общем, наплевать? А потом еще с девчонками на его счет прохаживаешься.

- Я не прохаживалась...

- Ага. Пробегалась. Врала, как он тебе прохода не дает.

- Эрочка! Ну почему мне так не везет? В любви.

- А тебе и не должно везти. Если ты себя не переделаешь.

- Это, знаешь, очень трудно.

- А ты постарайся. И потом... - Эра запнулась, но все же договорила: - Честно тебе скажу: у тебя глуповатый смех. Ну, хихиканье какое-то очень странное. Ты как-нибудь по-другому попробуй... Перед зеркалом, что ли, потренируйся...

- Заметано! - пообещала Полынова и схватила Эру за руку во вдруг накатившемся приступе умиления: - Ой, а помнишь, как я пришла к вам в класс? Ты с тех пор для меня - самый близкий человек, Эрочка, самый уважаемый! Помнишь, какая я была дура?..

Эре вовсе не казалось, что Полынова была тогда дурой. Однако ответить не успела. На остановке у сквера, опершись о невысокую чугунную ограду, стоял Мурашов. Заметив, что Эра на него смотрит, он поднял руку, словно подзывая к себе.

- А он ничего, - тотчас среагировала Полынова. - Вполне. Ну, желаю... - И она зашагала какой-то сразу изменившейся, семенящей походкой, кокетливо раскачивая сумку.

Эра остановилась и стала ждать. Мурашов, отлипнув, наконец, от ограды, направился к ней.

- Тебя, между прочим, жду.

- Зачем?

- Нельзя? - ответил он вопросом на вопрос.

- Можно, - вяло сказала Эра. Как-то муторно было у нее на душе.

- Осуждаешь?

Эра промолчала.

- У тебя даже мнения на этот счет нет? - вспыхнул он. - Не обзавелась?

- Обзавелась. Она, между прочим, тоже человек. А ошибки...

- Это, по-твоему, ошибки? Это... провокация, вот что. Чего, деточки, не хватает вашим папам и мамам? - противным голосом пропищал он. - Как можно вообще ответить на этот вопрос?! Денег? Красоты? Счастья? Что ты сама написала, если не секрет?

- Времени.

- Ловко выкрутилась.

- Я не выкручивалась. Они сами всегда так говорят.

- Завидую я тебе, если это правда.

- А что ты вообще за чепуху какую-то написал? Про кенгуру и жирафу?

- Кому надо, тот понял, - сказал он, с усмешкой покосившись на Эру. Убедившись, что она не намерена продолжать расспросы, он проговорил все с той же усмешкой: - Среди папашкиной алкашни есть один такой Сенечка. Я сначала думал - пожилой мужик, а он оказался совсем еще молодой. Такой же пропащий, как и мой. Так этот вот Сенечка учился в одном классе с нашей Маргариткой. Сидел прямо за ней, можешь себе представить!

- Ну и что? Мало ли кто с кем учился?

- Он ее терпеть не может.

- Допустим. Ну так что?

- Понарассказывал про нее. Ее вообще в классе не любили. Чистюля, активисточка. У нее были два прозвища: за длинные ноги - Кенгуру, а за длинную шею - Жирафа. - Мурашов фыркнул. - Кому ни одного, а кому целых два! Надо же, до чего повезло!

- Дурак твой Сенечка.

- Он-то дурак, только к делу это отношения не имеет.

Мурашов вдруг остановился, так что Эра прошла еще несколько шагов, прежде чем поняла, что идет одна. Она оглянулась. Мурашов стоял, засунув руки в карманы, и с прищуром глядел на нее, точно выжидая.

- Ты что?

Он глядел на нее все так же молча.

- Ладно, топай, - наконец сказал он, небрежно махнул рукой и, круто повернувшись, зашагал обратно.

Покончив с уроками, Эра вышла из своей комнаты. Тетя Соня сидела перед телевизором, вперившись в экран неподвижным взглядом. На экране в сверкании блесток, в клубах дыма и в ослепительных вспышках лучей бесновался какой-то зарубежный роковый ансамбль. Эра удивленно воззрилась на тетушку: в другое время она непременно бы повела язвительнейший комментарий относительно современной молодежи и ее псевдодуховных ценностей, однако сейчас тетя Соня сидела в молчании, а ее взгляд был совершенно пуст.

- Может, на другую программу? Теть... переключить?

Тетушка вздохнула, частично выходя из своего сомнамбулического состояния, и прошептала:

- Все равно...

- Тут футбол. - Эра поглядела в программу. - А тут фильм какой-то документальный. Что лучше?