Лариса Евгеньева - Эра Милосердия

• Название: Эра Милосердия
• Автор: Лариса Евгеньева
• Жанр: Прочая детская литература

---

- Тут футбол. - Эра поглядела в программу. - А тут фильм какой-то документальный. Что лучше?

- Все равно...

- Все равно не бывает. Чего-то хочется больше, чего-то меньше. Ты подумай, и тебе сразу станет ясно.

- Ой ли? - слабо улыбнулась тетя. - Я думаю, думаю, а мне ничегошеньки не ясно.

Эра уже догадалась, что тетины слова имеют отношение отнюдь не к телепрограмме. Она сочувственно поддакнула:

- Жизнь - сложная штука.

- Господи боже мой! - фыркнула тетушка, на миг становясь прежней. Терпеть не могу, когда бросаются бездумными фразами!

- Я не буду бросаться, - проговорила Эра смиренно, - а ты не говори, что тебе все равно. На какую переключить программу?

- На ту, где ничего нет, - съязвила тетушка.

- О'кей. - Эра щелкнула выключателем.

- Мне кажется, я была не права, - вдруг с трудом выговорила тетя Соня. - Убийственно не права.

- Тетя, я ведь...

- Как я посмела так грубо, так нечутко с ним разговаривать? продолжала тетушка, не слушая Эру. - В таком хамском тоне! С человеком, который точно так же страдает от одиночества, как и я...

- Он не страдает, у него...

- Попугай, ты хочешь сказать?

- У него сын на Дальнем Востоке.

Тетушка с досадой на нее взглянула.

- На Дальнем Востоке - это все равно что на Луне! Он сам мне говорил, что видится с ним раз в три года. Я должна была... должна была его простить, вот что. - Тетушка безотрадно качнула головой и застыла.

- Тетя, а ведь я тогда еще сказала, что ты должна...

Но тетушка снова не дала Эре договорить.

- Увы, поздно... поздно...

Из уголка ее глаза вылилась слеза и повисла на кончике носа.

- Но если ты первая...

- Я?! Ты думаешь, у меня хватит сил это сделать?! Если бы ты только знала, сколько раз я набирала сегодня его номер! И... столько же раз бросала трубку. Я... Я не могу. Такой ужасный стыд от содеянного. И спазм... в горле... Может быть... ты?

- Я? Ну, хорошо. - Эра сняла трубку. - Что ему сказать? Тетя просит прощения и хочет помириться? Так?

- Нет-нет, - испугалась тетушка. - Разве такие вещи говорятся по телефону?! Надо видеть глаза, ощущать оттенки голоса... Ты должна с ним встретиться.

- Ладно, зайду к нему на днях.

- На днях?! Завтра же! Не откладывая ни минуты!

- Ага.

- Очень тебе благодарна. А теперь, - тетушка суетливо заглянула Эре в лицо, - давай потренируемся, как тебе вести себя и что говорить.

- Теть, ну зачем?.. Судя по обстановке. Во-первых, я все равно все забуду. Ты же знаешь, с памятью у меня не очень-то; а во-вторых, нужные слова появятся сами собой, стоит лишь увидеть человека.

- Да? - с сомнением спросила тетушка. - Ну, как знаешь... как знаешь...

Однако назавтра Эра так и не встретилась с Валерием Павловичем. На последнем уроке по расписанию должна была быть география, однако вместо географа Павла Петровича с его вечной улыбкой на краснощеком лице в класс вошла Маргарита Викторовна, неся журнал под мышкой.

- Здравствуйте, садитесь. Павел Петрович заболел. Вместо географии проведем урок русского языка. Мурашов, идите к доске. Пишите.

Она продиктовала несколько предложений, а когда Мурашов закончил, спросила:

- Могли бы вы разделить эти предложения по каким-либо признакам? Если да, то по каким?

Мурашов молча смотрел на доску.

- Скажите правила, которые, по-вашему, относятся к данному примеру.

- Сложносочиненные и сложноподчиненные предложения, - зашептала с первой парты Верочка Облакевич.

- Облакевич, спокойнее. Вы пойдете отвечать второй.

- Я не учил. - Мурашов с вызовом глянул на Маргариту Викторовну. Между прочим, русский язык у нас завтра.

- Это материал на повторение. Больше вам добавить нечего?

Мурашов молча передернул плечами, а Маргарита Викторовна, перечеркнув в его дневнике запись "Геогр.", аккуратным почерком вывела "Рус. язык" и поставила двойку. Затем не спеша перелистала дневник.

- Кто расписывается в вашем дневнике?

- Отец, - буркнул Мурашов.

- У меня большое подозрение, что эту тягостную обязанность добровольно взвалили на свои плечи вы сами. А?

Мурашов, отвернувшись, словно вопрос относился к кому-то другому, смотрел в окно.

Маргарита Викторовна снова принялась листать дневник.

- Здесь три записи с просьбой родителям явиться в школу. Ваш отец их видел?

- Не знаю. Можно сесть?

- Не знаете? Ну, это уже чуть ближе к истине. Кроме того, Эра передала вашему отцу записку аналогичного содержания...

- Я не передавала, - привстала Эра, - я забыла, а потом я ее потеряла, а когда хотела сказать вам, что потеряла, опять забыла...

- Когда человек приводит слишком много доказательств в защиту своей лжи, ему лучше сразу сказать правду. Учти это, Эра. Так... странные отметки. - Маргарита Викторовна глянула на Мурашова. - Четыре, три. Пять, пять, два... три, четыре, пять, единица... четыре, два... ну и в том же роде. Не кажется ли вам, что это признак слабого характера и внутренней расхлябанности? В первую очередь я бы посоветовала вам заняться самовоспитанием; вместо того чтобы брать на себя ношу, которая вам явно не по плечу.

- Это какую же ношу? - настороженно спросил Мурашов.

- Вместо того чтобы делать человека из вашего отца-алкоголика, налегли бы вы на науку. А людей из алкоголиков делают соответствующие учреждения, которым это полагается по их роду деятельности. Кстати, я могла бы выяснить, что требуется для того, чтобы отправить вашего отца на принудительное лечение. А?

Мурашов стоял, низко наклонив голову, и ничего не отвечал. Маргарита Викторовна помедлила, глядя на него, но так и не дождалась ответа.

- Как знаете. Одно могу сказать вам с полной ответственностью: если вы и дальше будете скатываться вниз такими темпами в смысле успеваемости и дисциплины, как бы вам вместо школы не оказаться совсем в другом месте. Таких примеров сколько угодно. Я думаю, друзья-приятели вашего отца могли бы поделиться опытом. Садитесь.

Мурашов поднял пылающее лицо. От его самоуверенности не осталось и следа, и перед классом стоял лишь жалкий мальчишка с багровыми ушами и слезами на глазах.

- Садитесь, вы свободны, - повторила Маргарита Викторовна, с удовлетворением глядя на Мурашова.

Он сделал шаг по направлению к своей парте, но потом, словно опомнившись, резко повернулся и в полной тишине вышел из класса.

Эра вскочила, потом села, потом опять приподнялась... Бежать за ним? Оставаться на месте? Что же делать?!

- Ты, я вижу, рвешься отвечать. Прошу к доске. Вопрос тот же.

Эра подошла к доске и дрожащими пальцами взяла мелок.

- Сложно... сочиненные и сложноподчиненные предложения, - чужим голосом выговорила она.

- Дай, пожалуйста, полный ответ. Эти предложения можно разделить на сложносочиненные и сложноподчиненные. Ну?

Эра механически повторила.

- Так. А теперь скажи правило.

Эра молча смотрела перед собой. В голове было совершенно пусто, лишь мелькали обрывки каких-то никак не связанных между собой мыслей.

- Я вся внимание, - сказала Маргарита Викторовна, удивленно поглядев на Эру.

Но, пожалуй, сейчас с одинаковым успехом можно было бы требовать, чтобы она рассказала стихотворение по-китайски.

- Надеюсь, это не демонстрация? - помолчав, спросила Маргарита Викторовна.

- Я... я не знаю, - выдавила Эра.

- Как ты можешь не знать? По этому материалу ты получила пятерку!

- Я... забыла.

Маргарита Викторовна сидела, глядя в журнал и барабаня пальцами по столу. Потом, вздохнув, взяла ручку.

- Точка! - вытягивая шею, сообщила Верочка Облакевич.

- Облакевич, к доске.

Верочка Облакевич поплелась к доске и принялась нести что-то совсем уж несусветное, однако Маргарита Викторовна, устало сгорбившись, молча глядела в пространство, и по ее глазам было видно - ни единого слова из сказанного Верочкой она не слышала.

Не успел прозвенеть звонок, как всех словно сквозняком вымело из класса. Маргарита Викторовна по-прежнему сидела за столом; Эра медленно, заторможенными движениями складывала в сумку учебники. Маргарита Викторовна подняла голову и оглянулась.

- Кто сегодня дежурит? Почему класс оставлен неубранным?

- Он дежурит.

Эра собрала с пола бумажки и огрызки яблок и понесла в урну. Когда она проходила мимо Маргариты Викторовны, та провела рукой по Эриной юбке, испачканной мелом:

- Отряхни.

Эра хлопнула по юбке ладонью, испачкав ее еще больше, и вдруг, не поворачиваясь к Маргарите Викторовне, спросила:

- Вы сделали это нечаянно или нарочно?

- О чем ты? - Маргарита Викторовна удивленно подняла брови. - Я тебя не понимаю.

Ее удивление выглядело очень натуральным, однако Эре захотелось провалиться сквозь землю от стыда - как всегда, когда она видела, что взрослые лгут.

В одну руку Эра взяла свою сумку, а в другую, проходя мимо парты Мурашова, его потрепанный модерный рюкзачок, в котором сиротливо болталось несколько тетрадей.

- А вот этого делать я бы тебе не советовала.