Григорий Гребнев - Пропавшее сокровище. Мир иной

• Название: Пропавшее сокровище. Мир иной
• Автор: Григорий Гребнев
• Издательство: ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ МИНИСТЕРСТВА ПРОСВЕЩЕНИЯ РСФСР
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1961

ДОРОГОЙ ЧИТАТЕЛЬ!

Две повести, включенные в эту книгу, принадлежат перу талантливого писателя Григория Никитича Гребнева, ныне покойного, известного советской молодежи по научно-фантастической повести «Арктания».

Существует легенда, что четыре века назад Иван Грозный спрятал в неизвестном потайном месте библиотеку своей бабки: бесценную книжную сокровищницу, вывезенную из осажденного турками Константинополя. Крупнейшие ученые и отчаянные авантюристы пытались разыскать ее, но безуспешно. В наши дни такую попытку предпринял Международный антикварный трест. Задание разыскать исчезнувшее сокровище и выкрасть его из Советского Союза получили двое; проходимец-скоробогач Кортец и сын белоэмигранта князь Вельский. О похождениях этой достойной пары, о смелости и находчивости бригадмильца Вани Волошина и студентки Гаси, о необычайных находках в новгородском музее-монастыре вы узнаете из приключенческой повести «Пропавшее сокровище».

Накануне первой мировой войны петербургские геологи, работавшие на Дальнем Востоке, обнаружили у подножия вулкана, под мощным, слоем застывшей лавы, странный маленький город, накрытый непроницаемым прозрачным колпаком. Что это? Гнездо контрабандистов новейшей формации? Аванпост неведомой цивилизации, фантастическая «Тихоокеанида»? Прошло несколько дней, и геологи поняли, что действительное положение вещей превосходит все их самые смелые предположения. О необычайной находке в горах Корякского полуострова рассказывает научно-фантастическая повесть «Мир иной».

---

— Помогай вам бог! Но, может быть, все это гораздо проще? Может быть, это какая-то неизвестная нам цивилизация? Между прочим, Константин Платонович, не приходила ли тебе в голову мысль, что это просто американский поселок контрабандистов самого новейшего типа?

— Нет!.. — резко ответил Арнаутов.

— Над ним вулканические извержения и напластования многовековой давности, — сказал Берсеньев.

— Но ведь город мог быть создан и в земле, в пещере, в глубине старых пластов, — не сдавался Венберг.

— А гибель людей возле этого же города, но не подземного, а в ту пору еще надземного? — волнуясь, спросила Нина.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Ниночка, — Венберг повернулся к девушке.

— Я говорю о живой картине, о метаморфозе «иллюзиона», в которой показан этот момент.

— Ну, Ниночка, этих аттракционов в Америке сейчас сколько угодно.

— Объемных живых картин? — спросил Майгин.

Венберг молчал.

— Константин Платонович, доложите уважаемому обществу о своих наблюдениях над энергетикой подземного города, — обратился к Арнаутову Берсеньев.

— Мы обнаружили здесь множество механизмов, действующих при контакте с источником лучистой энергии, например инфракрасных лучей, тоном профессионального лектора заговорил Арнаутов. Как это ни странно, он не был ни взволнован, ни раздражен. — Некоторые аппараты явно реагируют на одно лишь появление, если можно так выразиться, в их «поле зрения» любого живого существа. Здесь раздражителем, очевидно, является изображение. В экспериментах с так называемыми «живыми портретами» мы убедились, что, кроме изображения приближающегося к ним человека, для них импульсом являются еще и какие-то биологические флюиды, исходящие из мозга человеческого, когда человек желает вызвать ту или иную реакцию этих загадочных «портретов».

— Телепатия? — с усмешкой спросил тонким голосом доктор Васенькин.

— Да… что-то в этом духе. Но какие источники энергии питали здесь транспортные двигатели и питают до сих пор осветительную систему и многие другие механические устройства, мы с точностью сказать не можем… — продолжал Арнаутов.

— «Питают до сих пор»? То есть уже несколько сотен лет? — быстро спросил Венберг.

— Да… несколько веков, — спокойно подтвердил Арнаутов. — … Мы этого не выяснили. Логически же рассуждая, можно назвать лишь единственный мыслимый источник энергии, который где-то здесь существует, но, видимо, тщательно скрыт, вернее, очень хорошо изолирован. Это энергия какого-то элемента, подобного радию.

— Вы имеете в виду естественное разложение или искусственное расщепление, которого в последние годы усиленно добивается в своих опытах с атомом лорд Резерфорд? — уже серьезно спросил Венберг.

Арнаутов на миг отвернулся, и все увидели за его спиной черную (похожую на классную) доску. Арнаутов быстрыми ударами мела написал на ней формулу:

E = mc2

— Вы знакомы с этой формулой, господа?

Венберг, Майгин и Берсеньев закивали головой.

— Да, конечно, — ответил Берсеньев. — Это знаменитая формула Эйнштейна о пропорциональности между массой любого тела и соответствующей ей энергией. Но при чем тут она?…

— А вот при чем, В прошлом году моя супруга прислала мне интересные материалы о так называемом сольвеевском съезде физиков, происходившем два года назад. На этом съезде вместе с Эйнштейном, Ланжевеном, Лоренфем, Резерфордом и другими светилами современной физики присутствовала молодая женщина, руки которой были обтянуты глухими высокими перчатками. Когда Эйнштейн спросил ее, что с ее руками, она улыбнулась и начертала пальцем в воздухе вот эту формулу… — Арнаутов указал на доску. — Она сказала: «Мои руки обожжены лучами радия… Это лучшее доказательство справедливости вашей формулы, господин Эйнштейн, формулы, выражающей действие энергии, которая равна массе, помноженной на квадрат скорости света»… Надеюсь, вы догадались, господа, что женщину эту зовут Мария Кюри… На наших руках и на руках тех чудесных призраков, которых мы видели в картинах «иллюзиона», нет следов неведомой энергии, несомненно питавшей и питающей до сих пор механизмы этого подземно-звездного мира, но мы не сомневаемся, что здесь мы имеем дело именно с такой энергией…

Венберг хотел было сказать: «А доказательств тому у вас все же нет», но передумал и только махнул рукой.

— Но оставим в покое источники энергии, — продолжал Арнаутов, словно угадав мысль Венберга. — Перейдем к доказательствам более убедительным. Дело в том, что мы с вами находимся в… обсерватории. Да, да, именно в обсерватории. Только в этой обсерватории нет и не было никаких телескопов… в нашем понимании этого слова. Вот над нами купол-потолок. Давно, когда этот космический корабль был на поверхности земли, и еще раньше, когда он мчался с большой скоростью в мировом пространстве, этот потолок служил зеркалом, на котором появлялось точное изображение небосвода или увеличенное изображение небесных тел. Для наблюдения над светилами, видимо, существовала целая система зеркал, стенных и настольных… Петя, «иллюзионы» с картинами обсерватории здесь?

— Здесь, Константин Платонович. — Петя положил на стол три шарообразных аппарата.

— Как получал астроном в этой обсерватории изображения небосвода или звезды?… На этот вопрос ответить пока трудно. Но давайте просмотрим некоторые звездные панорамы.

Арнаутов включил первый «иллюзион», и белый куполообразный потолок превратился в глубокий небесный свод. Между Ниной Росс и Майгиным появилось объемное изображение молодого гиганта-астронома в лучистой одежде.

Но глаза всех были обращены к потолку-куполу. Звездная панорама была великолепна. Собственно, это не была панорама в обычном смысле слова. Те, кто ожидал увидеть застывший небесный свод, ошиблись. В чернильной тьме стройным потоком двигались яркие немигающие искры. Казалось, небо быстро поворачивается над головами. И вдруг из-за края черного купола вынырнул большой светлый диск величиной с полную Луну. Но это была не Луна. Диск излучал мягкое зеленоватое сияние и по мере продвижения через купол быстро увеличивался в размерах. Никто не успел как следует разглядеть его — он уже скрылся за противоположным краем купола.

— Что это? — ошеломленно спросила Нина Росс. — Марс? Луна?

— У меня даже голова закружилась, — признался Венберг. — Что это было, Константин?

— Одну минуту, господа, — сказал Арнаутов. — Сейчас это светило появится вновь. Надеюсь, вы узнаете его…

И в ту же секунду из-за края черной бездны вслед за потоком звезд вновь вынырнул край зеленого диска. Но теперь он был огромен, и края его казались туманными, словно размытыми. И он все увеличивался, выходя в зенит, пока не заполнил купол целиком.

— Земля! — задыхаясь от волнения, проговорил Васенькин. — Смотрите, вон Африка… И Европа!

Видение исчезло. Вспыхнул свет.

Все молчали. Слова здесь были излишни… Впервые люди Земли увидели свою планету из тысячекилометровой глубины неба, они летели к ней, и планета Земля стремительно приближалась к ним, готовая вот-вот превратиться в землю с маленькой буквы…

На восторженный возглас доктора ответил торжественный, звенящий, как туго натянутая тетива, голос Арнаутова:

— Да, господин Васенькин! Да! Это Земля! И вы — один из первых людей на этой Земле, которые увидели свою планету с борта межпланетного корабля, описывающего вокруг нее спираль, перед тем как сесть. В других метаморфозах «иллюзиона», господа, запечатлен полет над Азией, а затем и плавное причаливание корабля в таежных дебрях…

— Покажите! — потребовала Нина.

— Нет, Нина Семеновна, — отрицательно мотнул лохматой головой Арнаутов, — это зрелище не для всех. Даже у такого крепкого и невозмутимого человека, как Клавдий Владимирович Берсеньев, эти картины вызывают головокружение и приступы морской болезни… Конечно, — голос его зазвучал иронией, — господин Венберг и сейчас может доказывать, что он видел «американский аттракцион»… Как ты, Григорий Николаевич?

Венберг молчал.

— Мы верим, Константин Платонович, — сказала Нина. — Но скажите, где находится этот самый «мир иной», откуда прилетел к нам город-корабль?

Арнаутов покачал головой.

— Боюсь, Нина Семеновна, что сейчас мы не сможем ответить вам. Мы не нашли ничего, что могло бы пролить свет на этот вопрос. Если же исходить из данных нашей, земной науки, то родиной строителей этого чудесного корабля может быть хотя бы Марс, где недавно Лоуэлл и Скиапарелли открыли таинственные каналы… или Венера… или даже миры, обращающиеся вокруг неподвижных звезд — далеких солнц…

— Десятки световых лет, — недоверчиво произнес Венберг. Триллионы триллионов километров…