Марио Варгас Льоса - Похождения скверной девчонки

• Название: Похождения скверной девчонки
• Автор: Марио Варгас Льоса
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 5–94145–425–2

Марио Варгас Льоса — выдающийся перуанский романист. Его книги «Город и псы», «Зеленый дом», «Тетушка Хулиа и писака», «Война конца света», «Нечестивец, или Праздник Козла» становились мировыми литературными сенсациями, с огромным успехом выходили и в России. «Похождения скверной девчонки» — роман о «любви без границ». Три континента служат декорациями бурных сцен и мучительных расставаний. Полвека мировой истории — революция на Кубе и герилья в Андах, пьянящая атмосфера Парижа 50-х и экономическое чудо в Японии, взлет «Битлз» и падение коммунизма — вплавлены в биографии героев. Европейская критика окрестила книгу любовной сагой столетия. Блистательный претендент на литературного «Нобеля», несомненно, вложил в нее собственный эмоциональный опыт.

---

— Кроме того, я сказала, что в ближайшие дни собираюсь показать тебе город. И он вроде бы не против.

— Надо же, какой добрый! Какой любезный! — воскликнул я, вспыхнув от негодования. — Неужели ты просишь разрешения у мужчины? Я тебя не узнаю, скверная девчонка.

— Ты вогнал меня в краску, — пробормотала она, чуть смутившись. — А я думала, ты обрадуешься, узнав, что мы будем видеться каждый день — до самого твоего отъезда из Токио.

— Я ревную. Разве ты не понимаешь? Раньше я не обращал на такие вещи внимания, потому что и ты сама не баловала вниманием своих любовников и мужей. Но этот японец… Он тебе очень даже не безразличен. Ты напрасно призналась, что он может делать с тобой все, что ему угодно. Ты вонзила мне в сердце кинжал, и я буду носить его там до могилы.

Она расхохоталась, словно ее позабавили веселой шуткой.

— Сейчас у меня нет времени слушать твои глупые красивости. Ладно, я постараюсь сделать так, что ты перестанешь ревновать. У меня приготовлена для тебя королевская программа на весь нынешний день, вот посмотришь…

Мы договорились, что она зайдет за мной в бар «Хилтона» около полудня, и я отправился на встречу с Мицуко. Когда я пришел, та уже ждала меня. Она курила и, судя по всему, сильно нервничала. И сразу же снова начала извиняться за свой звонок, но, сказала она, ей просто не к кому больше обратиться, а «ситуация становится невыносимой», и она не знает, как поступить. Может, я что-нибудь посоветую.

— Ты имеешь в виду ваши отношения с Саломоном? — спросил я, хотя уже догадался, о чем пойдет речь.

— Поначалу я отнеслась к ним как к легкому флирту, — кивнула она, выпуская дым одновременно через рот и нос. — Приятное приключение, мимолетная забава — из тех, что никого ни к чему не обязывают. Но Саломон все воспринимает иначе. Он решил, что это на всю жизнь. И хочет, чтобы мы поженились. А я никогда больше не выйду замуж. Мне уже довелось пережить неудачный брак — с меня хватит… Кроме того, я всерьез занята карьерой. И еще: он доводит меня до бешенства своей настырностью. Как разрубить этот узел? Чтобы сразу…

Мои подозрения подтвердились, но радоваться собственной прозорливости не хотелось. Толмач строил воздушные замки, и разочарование будет слишком жестоким.

— Вы с ним близкие друзья, он тебя очень уважает, вот я и подумала: тебе его судьба не безразлична, ты сумеешь мне помочь.

— Но как и чем я могу тебе помочь, Мицуко?

— Поговори с ним. Объясни. Скажи, что я никогда не выйду за него замуж. Что я не хочу продолжать наши отношения в той форме, в какой хочется ему. Если честно, он мне просто надоел — для меня все это стало мукой смертной. Я занимаю в компании солидную должность, и подобная история может повредить карьере. Поверь, мне стоило большого труда стать тем, кто я есть в «Митцубиси».

Впечатление было такое, что все курильщики Токио вдруг собрались в безликом баре гостиницы «Хилтон». Все вокруг было пропитано запахом табака, в воздухе висели легкие облачка. Почти за каждым столиком говорили по-английски. Здесь было столько же иностранцев, сколько японцев.

— Извини, Мицуко, но я не хочу вмешиваться в такие дела. Это не тот случай, когда требуется участие третьего, тут решать вам двоим. Поговори с ним откровенно, и чем раньше, тем лучше. Потому что Саломон по-настоящему влюбился в тебя. Думаю, никогда в жизни он никого так не любил. И теперь он полон радужных надежд. Но хуже другое: он ведь искренне верит, что ты отвечаешь ему взаимностью.

Я бегло пересказал то, как Толмач отзывался о ней в своих письмах. Мол, после встречи с ней он стал иначе относиться к любви. Известно, что когда-то давно, в Берлине, невеста-полька сбежала от него в разгар свадебных приготовлений. Но мои слова, как я сразу заметил, мало тронули Мицуко, видно, Толмач и в самом деле ее допек.

— Я прекрасно понимаю ту девушку, — произнесла она ледяным тоном. — Твой друг часто бывает… Не знаю, как лучше сказать по-английски… Навязчивым, утомительным… Когда мы проводим время вместе, я нередко чувствую себя так, словно попала в тюрьму. Он не оставляет мне даже узенькой щелочки, чтобы быть собой, чтобы свободно дышать. Кроме того, он постоянно тянет ко мне руки, трогает меня. А ведь я не раз пыталась ему втолковать, что здесь, в Японии, не принято так откровенно выражать свои чувства на публике.

По тону Мицуко я понял, что трещина в их отношениях гораздо глубже, чем она признается. Прилюдные поцелуи и поглаживания, наверное, опротивели ей не меньше приставаний наедине, так что она просто возненавидела Толмача.

— Так ты считаешь, что я сама должна поговорить с ним?

— Не знаю, Мицуко, тут я не готов давать советы, вопрос слишком личный. Мне важно одно — избавить друга от страданий. По-моему, если уж ты не хочешь продолжать ваши отношения и решила порвать с ним, то лучше сделать это побыстрее. Потом будет гораздо труднее.

На прощание она снова долго извинялась, исполнив весь ритуал учтивости. Я же чувствовал себя скверно, меня эта история по-настоящему огорчала. Я предпочел бы избежать разговора с Мицуко, то есть ничего не ведать о том, что моего приятеля, которому снится волшебный сон, очень скоро разбудят и сбросят с небес на землю. К счастью, мне не пришлось долго сидеть одному. Вскоре в дверях кафетерия появилась Курико, я поспешил ей навстречу, с облегчением покинув дымный зал. На Курико был светлый дождевик в клеточку, шляпка из той же ткани, темные фланелевые брюки, свитер гранатового цвета с высоким воротником и спортивные мокасины. Лицо ее было еще свежее и моложе, чем накануне. Девушка сорока с лишним лет. Стоило ее увидеть, как все мои печали как рукой сняло. Она первая подставила губы для поцелуя, чего раньше никогда бы себе не позволила — инициатива всегда исходила от меня.

— Значит, так. Я покажу тебе синтоистские храмы, самые красивые в Токио. Там повсюду свободно разгуливают лошади, петухи, голуби. Их считают священными — якобы это реинкарнации. А завтра поедем в храмы дзен, посмотрим песочные сады и скалы, которые монахи каждый день разравнивают и строят заново. Они тоже чудесные.

Целый день мы пересаживались с автобуса на автобус, потом — на метро и несколько раз брали такси. Мы заглядывали в храмы и пагоды, посетили огромный музей, где имелись перуанские гуако,[87] но не подлинные, как и указывала табличка, — заведение уважало принятый в Перу запрет на вывоз из страны предметов, представляющих археологическую ценность, поэтому оригиналов здесь быть не могло. Но я довольно рассеянно скользил глазами по тому, что мне показывали, все мои пять чувств были сконцентрированы на Курико, которая все время держала меня за руку и выглядела непривычно ласковой. Она шутила и кокетничала, от души смеялась, и глаза у нее вспыхивали всякий раз, когда она шептала мне на ухо: «Ну-ка, скажи еще одну глупую красивость, пай-мальчик». А я только рад был во всем ей потакать. Ближе к вечеру мы зашли в кафе при Антропологическом музее, сели за стоящий особняком столик и заказали сэндвичи. Она скинула свою шляпу в клеточку и пригладила волосы. Теперь они были пострижены довольно коротко, так что не мешали любоваться прекрасной шеей, по которой зеленоватой змейкой вилась жилка.

— Слушай, кто тебя не знает, решил бы, что ты в меня влюблена, скверная девчонка. Не припомню, чтобы за все время нашего знакомства — с тех пор как в Мирафлоресе тебе пришло в голову выдавать себя за чилийку, — ты еще когда-нибудь была такой милой и ласковой.

— Кто знает, может, я и вправду влюбилась в тебя, только вот сама пока об этом не догадалась, — сказала она, и рука ее скользнула по моим волосам. Потом она приблизила лицо, чтобы я заглянул в насмешливые и дерзкие глаза. — А если я сейчас признаюсь, что так оно и есть и что я даже подумывала, не соединиться ли нам?

— Меня сразу хватит инфаркт — прямо тут и рухну без чувств. Ну так как, Курико, любишь ты меня или нет?

— Я страшно рада, что мы сможем видеться каждый день, пока ты будешь в Токио. Я все прикидывала, как устроить дело так, чтобы нам с тобой встречаться почаще. И рискнула поговорить с Фукудой. Видишь, получилось все преотлично.

— Великодушный гангстер дал тебе позволение показать соотечественнику красоты Токио. Ненавижу твоего Фукуду, будь он проклят. Я бы предпочел не знакомиться с ним и никогда его не видеть. Сегодня вечером мне предстоит тяжелое испытание — любоваться на вас двоих. Могу я попросить тебя об одолжении? Ради бога, не прикасайся к нему и не целуй его в моем присутствии.

Курико рассмеялась и закрыла мне рот ладонью.

— Молчи, глупый, он никогда не позволит себе ничего подобного — ни со мной, ни с другими женщинами. И вообще ни один японец так себя не ведет. Здесь существует неодолимая граница между тем, что делается на людях, и тем, как ведут себя наедине, понимаешь, самые естественные для нас вещи японцев шокируют. Фукуда не такой, как ты. Он обращается со мной как со своей служащей. Иногда, правда, и как со своей шлюхой. А вот ты — что правда то правда — всегда обращался со мной как с принцессой.