Натан Гимельфарб - Записки опального директора

• Название: Записки опального директора
• Автор: Натан Гимельфарб
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Тарнопольский рассказал, что дела на комбинате идут совсем плохо. Они не только лишились передовых мест в республиканском соревновании, но и не выполняют основных плановых заданий по производству и поставкам продукции. Возможности премирования сократились и снизилась зарплата работников. Районы Черниговской области потеряли интерес к поставкам скота на Гомельский комбинат (Зильберг боялся продолжать с ними “гешефты”), что привело к сокращению сырьевой зоны и снижению объёмов производства.

Синицын быстро терял авторитет в партийных органах и в коллективе. Как всегда в таких случаях участились проверки деятельности предприятия со стороны контролирующих организаций. Недавно закончилась проверка сохранности соцсобственности комиссией областного комитета Народного контроля, по результатам которой директору объявили строгий выговор и на него произвели денежный начёт в размере трёхмесячного оклада. Началась очередная проверка соблюдения финансовой дисциплины контрольно-ревизионным управлением областного финансового отдела. Зачастили комиссии санитарной службы, инспекции по качеству товаров, правоохранительных органов. Так обычно бывало, когда руководитель предприятия терял поддержку партийных органов или они намеревались сделать кадровые перемены.

Всё зло он сосредоточил на мне и моих единомышленниках, которые лишили его благополучия, спокойной и обеспеченной жизни, а теперь, как ему казалось, пытаются отнять у него и власть. К моим сторонникам Синицын относил в первую очередь Тарнопольского и других руководителей-евреев, хотя на том памятном партийном собрании меня поддержали не только и даже не столько они, сколько бывшие его сторонники - неевреи. Он, без стеснения, часто заявлял, что вынудил меня бежать с комбината и на этом не успокоится. Придется бежать и другим, первым в их числе должен был стать Тарнопольский. С его мнением директор перестал считаться и давно игнорировал его, как исполняющего обязанности главного инженера. На него только возлагалась ответственность за все беды и неудачи, что случались на комбинате. Недавно Синицын гостеприимно обхаживал главного инженера Полоцкого мясокомбината Тимофееву, которой предложил стать его первым заместителем. Ей же была предложена и моя квартира, как только я перевезу семью в Могилёв. Всё это делалось в присутствии Григория Давыдовича, которому даже не была предложена никакая другая работа.

Тарнопольский рассказал также об ожидаемых увольнениях мастера цеха первичной обработки шкур Сыротина и начальника цеха ширпотреба Рудштейна, якобы по причине отсутствия специального образования. Оба они проработали на комбинате по несколько десятков лет и много сделали доброго для предприятия. Сыротин по праву считался лучшим специалистом по обработке шкур в республике и был занесен в Книгу трудовой славы министерства, а изделия из рога и кости, изготовляемые под руководством Рудштейна, экспонировались на республиканских и Всесоюзных выставках, были удостоены многих наград и медалей. Для них увольнение с комбината, где прошла вся их трудовая жизнь, было смерти подобно, но Синицын был глух к их просьбам и предупредил, чтобы подыскивали себе другую работу. Такая же участь ожидала других специалистов, которых он подозревал в содействии “заговорщикам”. Были среди них и неевреи, что осмелились выступить в мою поддержку на том памятном партийном собрании в присутствии секретаря горкома Малафеева.

Я попытался успокоить Григория Давыдовича тем, что неразумные действия Синицына могут только ускорить его освобождение с директорской должности, а незаконно уволенные люди будут бесспорно восстановлены.

Как вскоре выяснилось, слова мои оказались пророческими. По итогам очередной ревизии хозяйственно-финансовой деятельности комбината, произведенной контрольно-ревизионным управлением Совнархоза, были вскрыты серьёзные злоупотребления, допущенные Синицыным, и он был снят с работы без предоставления другой должности в мясной промышленности республики. Можно было только удивляться тому, что его не привлекли к судебной ответственности.

Директором Гомельского мясокомбината стала Анна Ивановна Тимофеева, которая всего несколько месяцев поработала здесь главным инженером.

71

Условия жизни нашей семьи в Могилёве в первое время оказались намного хуже, чем в Гомеле. Временная квартира была без всяких удобств, школа, куда мы определили наших мальчиков, была в нескольких километрах и размещалась во временном деревянном здании барачного типа и даже детский садик, куда мы стали водить Верочку, был совсем не такой, как в Новобелице.

Не всё складывалось благополучно и на работе у Анечки. Берта Лазаревна почему-то с первого дня приняла её недружелюбно и не скрывала своего недовольства предоставлением ей работы в отделе. Я не раз пытался разобраться, что тому послужило причиной, но так ничего и не понял.

Если в Гомеле мы жили в центре благоустроенного промышленного района со многими продовольственными и промтоварными магазинами, расположенными рядом с домом, а на рынок, в парк или на пляж можно было легко добраться троллейбусом, то здесь мы жили в чистом поле, где днём и ночью выли сторожевые собаки вневедомственной охраны мясокомбината.

Да и сам город был намного хуже Гомеля. Несколько его районов были отделены незастроенными пустырями, троллейбусов ещё не было, а автобусы ходили редко и были всегда переполнены.

Все эти и многие другие неудобства больше меня чувствовала Анечка и дети, но сносили их мужественно, никогда не жаловались и не упрекали меня в этом. Я, чем мог, старался облегчить их участь, но мои возможности были ограничены и им было нелегко.

Однако со временем понемногу обжились, попривыкли и как-то ко всему приспособились. Во многом на первых порах помогал Николай Иванович. То Анну Абрамовну попутно на работу подвезёт, то ребят, без моего ведома, в школу подбросит, то ребрышками, купленными в городе по дешёвой цене, поделится.

Честный и порядочный человек был Николай Иванович и работалось с ним как-то спокойно. Я не боялся, что он что-нибудь незаконно вывезет с комбината, за что пришлось бы нести ответственность, или какую-то сплетню запустит. Машину он содержал в идеальном состоянии и, хоть и ездил медленно, с ним я никогда не опаздывал. Не роптал он и когда приходилось допоздна работать или в командировках по нескольку дней находиться.

Мог Николай Иванович и рюмку-другую выпить, если где-нибудь заночевать приходилось. При этом он всегда произносил один и тот-же тост: “За общее благополучие!”.

На его приусадебном участке овощи созревали раньше обычного. Часто весной он старался молодым лучком или огурчиком угостить и, хоть я обычно отказывался от таких угощений, Николай Иванович умудрялся их передать нам через мальчиков или Верочку.

Был и у нас тогда небольшой огородик возле дома и выращивали мы на нём всякие овощи, но успехами в агрономии похвастать не могли. Урожай созревал поздно и урожайность была низкой, но на текущие нужды всё же хватало да еще для консервирования на зиму кое-что оставалось.

Я как-то не замечал бытовых неудобств, так как дома бывал только по нескольку часов в сутки. С раннего утра и до поздней ночи пропадал на комбинате, где работы было не впроворот. Директора мне так и не подобрали и приходилось заниматься, кроме инженерных вопросов, и экономикой, и финансами, и учётом, и хозяйственными делами. Много времени отнимали вызовы в городские, областные партийные и советские органы, всякого рода совещания, заседания, пленумы и сессии. На последних выборах в местные органы власти меня избрали депутатом городского Совета и ко всем должностным обязанностям и партийным поручениям горкома партии добавилась ещё депутатская деятельность.

Из всех этих и многих других дел, которыми приходилось заниматься, больше по душе были инженерные дела. Зиняев ими практически не занимался, а исполнявший обязанности главного инженера ветврач Сергиенко в них просто не разбирался. Он ограничивался утверждением документации цехового производственного учёта и участием в различного рода заседаниях комиссий и совещаниях.

Несмотря на то, что комбинат строился уже в послевоенные годы и был оснащен современным оборудованием, многие технологические операции осуществлялись вручную и требовали больших затрат труда. Особенно тяжёлым и непривлекательным был труд в цехах обработки субпродуктов и консервирования шкур. Эти работы выполнялись тогда вручную не только на Могилёвском комбинате, но и на других предприятиях мясной промышленности.

В Орше, Молодечно и Гомеле, где я раньше работал, эта проблема решалась за счёт увеличения числа рабочих на этих операциях и потому не так чувствовалась. По крайней мере необработанные субпродукты на улице не складировались и их порча не допускалась. Здесь же набрать дополнительных рабочих в сезон массового поступления скота было невозможно. На других предприятиях пищевой и лёгкой промышленности города были свободные рабочие места. Там и зарплата была выше и условия труда лучше.