Энтони Бёрджес - Однорукий аплодисмент

• Название: Однорукий аплодисмент
• Автор: Энтони Бёрджес
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-227-01642-9

Говард и Дженет ничем не выделяются из своего окружения, если не считать уникальной памяти Говарда, которая помогает ему выигрывать в телевизионной лотерее и на скачках. Казалось бы, о чем еще можно мечтать? Но внезапно в размеренную жизнь здравомыслящей Дженет врывается любовная страсть к поэту Редверсу Глассу…

---

Глава 8

И когда я наконец познакомилась с Лэдди О'Нилом, то тоже нашла его очень милым, по-настоящему очаровательным, он все что-то жевал, освежая дыхание. У него были очень милые манеры. Роковой час все время приближался и приближался, и меня отвели в так называемую аудиторию, усадили на место в самом первом ряду. Заходили люди, жаждавшие посмотреть это шоу, а я за всю жизнь никогда не пойму, зачем кому-то приходит желание проделывать долгий путь, какой кое-кто из них проделал, просто ради получасового шоу, в котором они лично не заинтересованы. Я имею в виду, вполне можно смотреть его в собственном доме, если ты лично не заинтересован, но ехать в такую даль – совсем другое дело. И по-настоящему, если подумать, шоу было не очень-то интересное. Тем временем все эти люди входили, а стрелки на часах замерли. Там были экраны мониторов на потолке, и мы видели, как они сплошь вспыхивают огнями, а мужчины у камер катались вокруг и поднимались в воздух, а потом опять опускались. Тогда я увидела, что во всем этом было что-то волнующее, гораздо более волнующее, чем само шоу, если не считать, разумеется, моей личной заинтересованности, и т. д., и т. п.

Потом Лэдди О'Нил пришел нас подбодрить, отпустил несколько шуток, попросил хлопать в нужных местах, а потом мы ждали и видели на мониторах рекламу перед шоу, потом наступила тишина, потом заиграли, как музыка, буквы БКИФ, то есть «Британская Компания и Филиал», что бы это ни значило, потом появилось название шоу, потом мы все хлопали, пока тот парень наигрывал на электронном органе, и шоу началось. Сидевшая от меня справа женщина все время хрипло дышала, и от нее сильно пахло перечной мятой. Слева от меня была маленькая девочка лет девяти-десяти, как казалось, ничейная. Первая часть шоу прошла, как обычно; хлопали весьма глупым людям, которые знали дважды два – четыре, и даже тут им нужна была помощь, а одного старика приветствовали за то, что ему восемьдесят восемь и он ни про что ничего не знал. А потом пришлось смотреть на старуху-поденщицу, фонтан юмора кокни, как было объявлено, хотя мне это просто казалось откровенным хамством. Она для смеха вытащила изо рта вставные челюсти и исполнила «Выше колени, мамаша Браун» вместе с бедным Лэдди О'Нилом, который прикидывался, будто ему это нравится больше всего в своей жизни. А потом пришла пора рекламной паузы. Похоже, все в студии слышали, что я жена Говарда, и люди мне вежливо улыбались, как бы жалея меня. Одна старушка пихнула меня сзади в спину и говорит:

– Вам надо бы там быть с ним вместе, тут уж столько раз выступали женатые пары.

А какой-то мужчина с ней рядом, наверное муж, говорит:

– Не мели ерунду, в той в стеклянной кабинке поместится только один, что ж ей, как чокнутой, просто стоять и ничего не делать?

Меня затошнило по-настоящему, когда занавес снова открылся, а сзади типа занавески с надписью поперек «1000 фунтов». Две девушки, они по-настоящему назывались ведущими, вышли с Говардом, пошло громкое хлопанье и приветственный крик, но я ничего не могла, только сглатывала большой комок, который все поднимался по новой после того, который я сглотнула. Ну, со мной тех двух девушек познакомили перед началом шоу, обе были очень милыми на самом деле, вполне хорошо образованными, а то, что они улыбались и надевали сетчатые чулки, было на самом деле игрой, они делали это за деньги, потому что, сказали, в актерской профессии все забито, оказывается, очень трудно получать в пьесах хорошие роли. Звали их Вики и Морин. Говард выглядел, как всегда, симпатично и очень уверенно, слегка поклонился с небольшой усмешкой в благодарность за аплодисменты. Потом его поставили в стеклянную кабину со светом внутри, и там были большие часы на стене. Ему пришлось надеть наушники, Лэдди О'Нил приготовил свой микрофон и сказал:

– Вы меня хорошо слышите, Говард?

И Говард сказал, хорошо. Тогда Вики принесла в конверте вопросы за тысячу фунтов. Был очень напряженный момент, когда Лэдди разорвал конверт, и, только посмотрел на бумажку, по лицу было видно, он знает: вопросы очень трудные. Потом пошла обычная белиберда про отведенное на ответы время, первый ответ будет признан действительным ответом Говарда, никакой второй попытки, думайте очень старательно, прежде чем отвечать. И Лэдди сразу прочитал три вопроса, и спросил Говарда, понял ли он, и Говард сказал, что понял. Но, конечно, для меня, как и для всей прочей публики, эти вопросы просто не имели никакого смысла. А потом Лэдди стал задавать каждый вопрос отдельно, а часы начали тикать, а Говард отвечал на каждый вопрос старательно и очень четко. Может, вы сейчас как бы хотите спросить, откуда я знаю все эти вопросы, а также ответы, просто помню, или еще что-нибудь, но факт тот, что была копия всех вопросов, которые Говарду задавали, как бы наподобие сувенира, и я эту копию сохранила. Бедный, бедный Говард.

Вопрос № 1 был такой:

– Средневековая литература. Кто авторы следующих произведений? «Исповедь влюбленного»; «Завещание Крессиды»; «Видение о Петре Пахаре».

И Говард ответил:

– Джон Гауэр; Роберт Хенрисон, Уильям Ленгленд.

Конечно, это было правильно, начались очень бурные аплодисменты, но мне просто на миг пришло в голову, причем как если бы это думал сам Говард, а вовсе не я, что подло и гнусно аплодировать тому, о чем никто не имеет никакого понятия, и что никого ничуточки не интересуют трое этих мужчин, кто б они ни были, а я представляла их всех бородатыми и очень старомодно одетыми, грязными и немытыми, причем все они мертвые и великие, упокоенные, и как бы презирают всех собравшихся здесь, в этой студии. А я их никогда не читала, даже не слыхала про них, и почувствовала какую-то жалость и злобу, и представила мысленно мистера Слессора, нашего так называемого учителя английского, с его вечным «старик, рехнуться можно» и с его балдежной музыкой, и меня затошнило, и я обозлилась. И все это приблизительно за одну секунду.

Вопрос № 2 был такой:

– Елизаветинская драма. Кто написал «Праздник башмачника», «Варфоломеевскую ярмарку» и «Новый способ платить старые долги»?

И Говард сказал:

– Томас Деккер; Бен Джонсон; Филип Массинджер.

И он снова был прав, и под громкие аплодисменты я как бы увидела трех других бородатых мужчин, молчаливых, прославленных, и у всех в ушах были маленькие золотые колечки, а на шее пышные оборчатые воротники. И вот теперь нам действительно предстояло узнать, выйдет у Говарда или нет, так как все зависело от последнего вопроса, и, если Говард ответит неправильно хоть на одну его малую часть, надо будет прощаться с деньгами, и ждать кучу насмешек и гадостей по возвращении в Брадкастер.

Вопрос № 3 был такой:

– Современный роман. Кто авторы следующих произведений? «Послы», «Где не ступали ангелы», «Хороший солдат».

И Говард сказал:

– Генри Джеймс; Эдвард Морган Форстер; Форд Мэдокс Хьюфер.

Потом настала мертвая тишина, потому что Лэдди не сказал, как всегда до сих пор говорил: «И вы правы». Вместо этого как бы задумался над своим клочком бумаги, кажется, даже немножко затрясся. И сказал:

– Мне действительно ужасно жаль, Говард, страшно жаль, ведь вы сделали такую крошечную ошибку… – Публика охнула очень громко о-о-о-х-х-х. – Такую крошечную ошибку, – сказал Лэдди погромче. – У меня тут написано, это не Форд Мэдокс Хьюфер, а Форд Мэдокс Форд.

– Правильно, – сказал Говард, – Форд Мэдокс Форд.

– Мне действительно жутко жалко, Говард, но у вас нет второго шанса. Действителен ваш первый ответ, я ведь это ясно сказал, правда? – Видно было, бедный Лэдди чуть не плачет, а я была готова под пол провалиться, но по-прежнему верила в Говарда, Говард должен быть прав, а в бумажке должна быть ошибка. И Говард сказал:

– Все правильно. Его звали Форд Мэдокс Хьюфер, а потом он сменил фамилию на Форд Мэдокс Форд. Понимаете, это один и тот же человек. Спросите у кого хотите.

Тут началось типа хаоса. Можно было представить, одни, как сумасшедшие, названивают разным людям но телефону, другие в каком-то другом конце студии роются, как сумасшедшие, в толстых книгах, а тем временем органист, с которым я уже познакомилась и сочла не очень милым, играет на своем электрооргане какую-то загробную музыку, чтобы заполнить время. И в публике был настоящий кромешный ад, велись споры, люди все время хлопали меня по спине и говорили: «Ну, ну, девочка!» Но очень скоро Лэдди принял от Вики клочок бумаги и тогда закричал по-настоящему очень громко:

– Он прав, он совершенно прав! Слышите все, он абсолютно прав! – А потом вытащил Говарда из кабины, начал трясти ему руку, две девушки его целовали, но я не возражала, а потом я еще ничего не успела понять, как меня вытолкнули на сцену лицом к камерам, и я сама целовала Говарда, и видела собственными глазами чек на тысячу фунтов, и громко гремел приветственный радостный хор, а потом шоу кончилось. И Говард сказал, обнимая меня: