Жан Фавье - Франсуа Вийон

• Название: Франсуа Вийон
• Автор: Жан Фавье
• Жанр: История

---

Шутов, попов, еретиков,

Дам знатных, служек из собора,

Гуляк и шлюх из кабаков,

Всех смерть хватает без разбора! 2

1 Ф. Вийон. Лирика. М., 1981. С. 51. Перевод Ф. Мендельсона.

2 Там же. С. 46.

Равенство перед Судом - это компенсация праведников. Равенство перед смертью - реванш бедняков. Вийона утешает, что не только он умрет, но и другие тоже, в том числе и богачи. На этот раз он был уверен, что у него одна судьба с сильными мира сего.

Всех смерть хватает без разбора.

Это месть голодных животов. Она вырастет у Вийона в литанию, где он скажет, что слава тех или иных деяний развеется, как дым; это две баллады: "Баллада о дамах былых времен" и "Баллада о сеньорах былых времен". Смерть уничтожает заблуждения, питающие одну великую иллюзию.

Увы, без толку я речист:

Все исчезает, словно сон!

Мы все живем, дрожа как лист,

Но кто от смерти был спасен?

Никто! Взываю, удручен:

Где Ланселот? Куда ни глянь

Тот умер, этот погребен...

Но где наш славный Шарлемань? 1

Любовь к жизни - вот что мстит за бедняка, за его нищету. Лучше жить бедным, чем умереть богатым. Обращение к имени Жака Кёра говорит об этом реванше отверженного.

Что нам тягаться с Жаком Кёром!

Не лучше ль в хижине простой

Жить бедняком, чем быть сеньором

И гнить под мраморной плитой? 2

1 Ф. Вийон. Лирика. М., 1981. С. 49-50. Перевод Ф. Мендельсона.

2 Там же. С, 45.

Из своего путешествия на кладбище Невинноубиенных младенцев, где на стене часовни изображена "Пляска смерти", Вийон вынес один урок: жизнь и смерть - две сменяющие одна другую формы одной и той же реальности, которая является условием бытия. Смерть - или мертвый, об этом будут долго рассуждать, - увлекает живого, и две фигуры сменяют одна другую в течение долгой фарандолы, как и в "Завещании", где под конец появляется несчастный, умирающий поэт: его "я" просматривается сквозь вереницу других лиц, тех лиц, которым несуществующий дар поэта достаточен как атрибут их существования. Ростовщик из "Пляски" несет кошелек на шее, а ростовщики Вийона получают добрый совет, сопровождаемый игрой слов...

Пируэты, выделываемые поэтом, стоят упражнений акробатов. Гротеск, который мы у него находим, - не что иное, как человеческая приниженность.

Смерть в "Пляске" не порождает надежды, в иконографии XV века запечатлено не много случаев Воскресения. Смерть живет, а живой мертв. Движение живых к Смерти порождает иллюзию жизни. Ответ Вийона мы находим в "Балладе истин наизнанку": нет ничего истинного в этом мире. Поэт, покорный судьбе, не славословит отчаяние, однако он оставляет "Балладе Судьбы" право высказать свою точку зрения:

Тебе ли на Судьбу роптать, Вийон 1.

Одной из "истин наизнанку" нет в балладе: она в "Большом завещании", и вот как поэт квалифицирует "развлечение", иначе говоря - забаву любовников: "Что плохо для души, то хорошо для тела". И Вийон так определил программу этого Малого эпикуреизма: "Всё, всё у девок и в тавернах!" Но в час сведения последних счетов с жизнью это кажется ему слишком дорогой расплатой.

Вам говорю, друзья, собратья,

Кто телом здрав, но хвор душой:

Тесны пеньковые объятья,

Бегите от судьбы такой!

Вам "Со святыми упокой"

Уже никто не пропоет,

Когда спознаетесь с петлей...

А смертный час ко всем придет 2.

1 Там же. С. 148.

2 Там же. С. 113.

Смысл специально затемнен благодаря двойственному пониманию. Что означает стих: "Passez-vous au mieux que pourrez!"? "Passez-vous" - это "пытайтесь жить". То есть пользуйтесь удовольствиями, а там видно будет? Или это совет не идти до конца: дорого обойдется?

Вийон достаточно насмотрелся на "Пляску смерти" на стене кладбища Невинноубиенных младенцев, так же как и на рай с его ангелами-музыкантами, и ад, "где будут кипеть в котлах проклятые", у монахов-целестинцев и в других местах. Все это уже выражено в "Мистерии" Арнуля Гребана. Вийон хоть и подхватывает на лету основную мысль, но выделяет ее особо. Когда он думает о вечном спасении, он взывает к Деве. Это традиционная религия, где заступники предстают перед Судом и где Святые дают каждому право и на молитвы, и на добродетели. Когда он думает о смерти, у него нет больше прибежища. В "Пляске смерти" нет ни Девы, ни святых. Бог был судьей, а Смерть - враг, и она заранее побеждает. Современник Вийона, автор "Пляски слепых" Пьер Мишо пишет не без вызова:

Я Смерть, врагиня всей природы,

Я подвожу черту всему 1.

Вийон взывает к смерти. В действительности же он обвиняет. Человек беспомощен перед косой.

О Смерть, как на душе темно!

Все отняла, - тебе все мало!

Теперь возлюбленной не стало,

И я погиб с ней заодно,

Мне жить без жизни не дано.

Но чем она тебе мешала,

Смерть?

Имели сердце мы одно,

Но ты любимую украла,

И сердце биться перестало,

А без него мне все равно

Смерть 2.

1 Перевод Ю. Стефанова.

2 Ф. Вийон. Лирика. М., 1981. С. 78. Перевод Ф. Мендельсона.

Глава XVIII

Оставите здесь бедного Вийона?

Епископ Орлеанский

Узник Мёна обвиняет судьбу, потому что он не осмеливается обвинить Бога, но он и не помышляет обвинять самого себя. Да, он зол особенно на епископа Орлеанского и несколькими месяцами позже отведет ему должное место в своем "Завещании": пусть Бог будет так же милостив к епископу Тибо д'Оссиньи, как епископ был милостив к "бедняге Вийону". Не стоит объяснять далее, читателю ясно, о чем речь: это просто парафраза из молитвы "Отче наш", которую использовал здесь писец, мечтая о возмездии: простите нам наши долги, как мы прощаем нашим должникам... Но Вийон переиначивает парафразу риторическая фигура появляется в арсенале магистра искусств.

И если инверсия формулы рождает ненависть, то кто в этом виноват? Епископ был и неприступным, и жестоким, и Вийон считает, что они квиты. Он не против того человека, который раздает благословения толпам, он против тюремщика. И если тюремщик - епископ, тем хуже.

Сила возмущения не оставляет места ни юмору, ни иронии. Ненависть Вийона доказывает искренность его вполне оправданной идеи. Пожалуй, единственное проявление духа Вийона в этом памфлете - строфа: "Я почитать его не стану!"

Мне шел тридцатый год, когда я,

Не ангел, но и не злодей,

Испил, за что и сам не знаю,

Весь стыд, все муки жизни сей...

Ту чашу подносил мне - пей!

Сам д'Оссиньи Тибо, по сану

Епископ Мёнский; тем верней

Я почитать его не стану!

Ему не паж и не слуга я 1,

Как в ощип кур, попал в тюрьму.

И там сидел, изнемогая,

Все лето, ввергнутый во тьму.

Известно Богу одному,

Как щедр епископ благородный,

Пожить ему бы самому

На хлебе и воде холодной!

Но чтоб никто из. вас не думал,

Что за добро я злом плачу,

Что вовсе я не зря в беду, мол,

Попал и зря теперь кричу,

Лишь об одном просить хочу:

Коль это было добрым делом,

Дай Бог святоше-палачу

Вкусить того ж душой и телом! 2

Мэтр Франсуа не собирался молиться за своего тюремщика. Если это грех, ну что ж, одним больше; тем хуже. И процесс над епископом Орлеанским кончается сентенцией, которая опять же восходит к юридической формуле, застрявшей в голове прежнего школяра. Только суд над ним вершит не дюжина людей, как было принято в судебных палатах. Суд вершит Бог.

А он был так жесток со мною,

Так зол и скуп - не счесть обид!

Так пусть же телом и душою

Он в серном пламени горит!

Увы, но церковь нам твердит,

Чтоб мы врагам своим прощали...

Что ж делать? Бог его простит!

Да только я прощу едва ли 3.

1 По-французски здесь дословно: "Je ne suis son serf ni sa biche", то есть: "Я не олень его и не козочка" ("serf" также означает "крепостной"). Прим. перев.

2 Ф. Вийон. Лирика. М., 1981. С. 33-34. Перевод Ф. Мендельсона.

3 Там же. С. 34.

К концу "Большого завещания" гнев поэта нарастает. Поэт все еще рисует себя таким, каким создала его злая фортуна, - слишком рано состарившимся и слишком рано износившимся, и с первых же строк, рожденных в порыве вдохновения, в стихах чувствуется горечь и ярость. За свое несчастье Вийон благодарит Бога и епископа Така Тибо. Епископ выставлен у позорного столба.

Благодаря воспоминаниям Фруассара мы знаем, что Тибо своим кюре был назван Жаком, а Таком - презренным людом. Он не был епископом. Он был немного известен как чулочник, но главным образом был знаменит в Париже Карла VI как приближенный герцога Жана Беррийского. Меценатство принца обходилось дорого, а его любовь к мальчикам вызывала лишь недоумение.

"Рядом с герцогом сидел Так Тибо, к которому чаще всего обращался любящий взор. Этот Так Тибо был слугою и чулочником, к которому герцог Беррийский прикипел душой неизвестно почему, ибо у вышеназванного слуги нет ни ума, ни разумения и чего бы то ни было полезного людям, ему важна лишь его собственная выгода. Герцог одарил его прекрасными безделушками из золота и серебра стоимостью в двести тысяч франков. А за все расплачивался бедный люд Оверни и Лангедока, который вынуждали три или четыре раза в год удовлетворять безумные прихоти герцога".