Кари Хотакайнен - Улица Окопная

• Название: Улица Окопная
• Автор: Кари Хотакайнен
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-01121-6

Впервые на русском – крупнейший финский бестселлер последних лет, лауреат премии «Финляндия» и премии Совета скандинавских стран. Роман Кари Хотакайнена повествует о трагикомических ухищрениях жителя современного Хельсинки, который готов на все, чтобы вернуть жену с ребенком и приобрести собственный дом, и именует себя «бойцом домашнего фронта». И потери с трофеями на этом фронте далеко не всегда воображаемые…

---

– А, это, – говорит Сини.

– У мамы сейчас нервы на поверхности, – объясняю я.

– А, так же, как кувшинки на озере, – комментирует Сини.

– Ну, не совсем.

– А как тогда? – спрашивает Сини.

– Чувства нельзя увидеть. Они внутри человека, в голове.

– А ты сейчас сказала, что на поверхности, – спорит Сини.

– Ешь мороженое, и пойдем в автобус.

12.09

Нa просмотре квартиры в рядном доме восемь клиентов, из них шесть – нюхальщики. Сутинен точно обозвал посетителей, которые шляются по смотринам без малейшего желания купить жилье, они приходят только для того, чтобы заглянуть в чужую жизнь и поиздеваться над агентами.

Дабы сохранить спокойствие, сосредоточиваюсь на двух женщинах, которые явно желают сделать покупку. Я протягиваю проспекты, слежу за их движениями и интонациями голоса. Обеим примерно 40–45 лет, судя по одежде, сливки среднего класса, доходы около 200 тысяч марок в год, на данный момент живут в трехкомнатных квартирах многоэтажек.

Я перечисляю выгоды объекта, заостряю внимание на хорошо обеспеченном жилищном товариществе и удачном расположении в святом треугольнике внутри трех основных магистралей. Если кому доводилось жить между шоссе на Туусулу и Хямеенлинну, рядом с Первой кольцевой, тот поймет важность хорошего транспортного сообщения.

Поблагодарив, одна из женщин уходит.

Оправившись от удара, я устремляюсь следом за второй женщиной во двор. Нельзя сказать, что насаждения в хорошем состоянии. Я соглашаюсь, что участок требует заботливых рук, нынешние владельцы не обращают на это внимания, потому сильно заняты в международных проектах. Об этом я ничего не знаю, но надо же мне как-то клумбы подправить. Женщина требует сведений о возможных сроках ремонта крыши. Я без понятия, потому что мне об этом не сообщали. Женщина говорит, что слышала об этом от знакомой, которая живет в этом доме. Уверен, что не меньше года пройдет, пока все вопросы оговорят с подрядчиками.

Солнце находит мою зарождающуюся плешь. Лучи безжалостно палят расчесанную кожу. Осенью пойду на обследование, надо покончить с зудом. Женщина спрашивает, из какого материала выполнен пол. Это ламинат, что-то вроде паркета. «Но не паркет», – уточняет женщина. Твою мать, конечно нет, думаю я, да не все ли равно. И на нем можно топтаться в ожидании романтической комедии после сауны, такие мысли лезут мне в голову, а женщина уже в душевой.

«Эта душевая…» – женщина открывает рот, и я чувствую, как в райские кущи вползает змея. Она рассуждает, как специалист по строительству рядных домов, а мне достается роль жалкого прораба, которого пригласили на место объяснить причину недоделок.

По мнению женщины, швы кафельной плитки сделаны небрежно; совершенно верно, это, скорее всего, так, соглашаюсь я, пытаясь смягчить ситуацию, и рассказываю, что муж моей сестры при ремонте совершенно забыл заделать швы на одной стене, к счастью, здесь так не случилось. У меня нет сестры, но я разрешаю себе выдумывать людей в трудных ситуациях.

Мобильник звонит. Мерья.

Я же говорил, на работе не отвечаю, черт тебя подери.

Я отключаю трубу.

Присев на желтый диван, женщина вздыхает. Девятьсот восемьдесят пять тысяч марок – дорого за такую квартиру. Если проехать десять километров на север, за те же деньги можно купить дом.

Но кто же намылится куда-нибудь в такую жару? Конечно, в лесах Вантаа можно найти полянку с домом, но там ты и будешь прозябать вдали от кинотеатров, опер, единственная терраса во дворе ближайшей заправки, так я думаю, но не высказываю своей точки зрения, а говорю, что продавцы с удовольствием рассмотрят ваше предложение, так что смелее, девушка, включайтесь в игру..

И тут я замечаю с опозданием в секунду, неверный подбор слова.

Клиента нельзя игриво называть «девушкой», даже если это абсолютная правда.

Женщина, быстро взглянув на меня, переводит взгляд на картину с цветами, встает и идет в прихожую. Она наклоняется, снимая с ног синие полиэтиленовые тапочки, обещает вернуться к вопросу в начале недели, чего она наверняка не сделает, благодарит за услуги и направляется к выходу.

Я бросаюсь следом напомнить, что этот объект привлекает многих, есть смысл поторопиться. Женщина, удаляясь по дорожке, говорит, что она умеет быстро принимать решения, может статься, уже завтра у юноши зазвенит телефон. Она садится в «ауди», стартер фыркает, и машина дергается, перескочив через «лежачего полицейского».

Я подбираю в прихожей синие тапочки, кладу их в мешок, иду на кухню, достаю из холодильника пакет черничного сока и пью прямо из пакета. Хорошо. Небольшие выгоды моего положения.

Утерев следы черники с губ, признаю поражение. Я сорвался на неверный стиль. Она не относится к женщинам, которых можно называть девушками, с ней надо было разговаривать как с человеком искусства или дизайнером.

Какие уроки извлечем из этого? Случай «Девушка»:

«Помни о правильном подборе слов. Нельзя недооценивать собеседника. Не спеши классифицировать клиентов. Думай о приятельском тоне: когда он навязчив, а когда способствует естественному сближению. Покорность – это, возможно, ключевое слово в продаже квартир именно в рядных домах. Их покупатели в будущем часто становятся владельцами собственных домов».

Покорность.

Это может стать темой лекции?

Достаю из холодильника два пакета с соком, отливаю примерно граммов по пятьдесят из каждого, никто ничего не заметит.

Покорность.

Термин проблематичный. В то же время, хорошая отправная точка, однако только покорностью сделки не заключишь. Покорность полезна в разогреве клиента, что я только что доказал методом от противного. Покорный и голодный агент не позволит себе назвать клиента девушкой.

Решаю сделать себе бутерброд. Открываю холодильник. На дверных полочках сушеные томаты в масле, греческий сыр, оливки, паста карри и плавленый сыр с кунжутом – неизвестные мне деликатесы. Накладываю на кусок хлеба всего понемногу и подношу бутерброд к губам. Ржаная краюха, не выдержав изобилия, разламывается пополам. Часть экзотических продуктов стекает по шее на рубашку, на потную кожу. Особенно противно масло сушеных томатов на шее и волосках на груди.

Кладу остатки бутерброда на стол.

Хватка моя ослабла, это заметно по маленьким ошибкам вроде тех, что совершает наша хоккейная сборная. Как только начинают играть небрежно, в наших воротах сразу загорается красный свет. Если не хватает терпения бороться по углам и упорно защищаться, нечего и медалей ждать.

Мобильник звонит, снова Мерья.

Отвечаю «алло» и больше ни слова: труба изливает много всего громким голосом.

Ясно одно: почту почему-то принесли и в воскресенье.

12.10

«My my, hey hey, rock'n roll is here to stay. It's better to burn out than to fade away».

Сижу метрах в трехстах от моего дома, пытаясь понять старика в клетчатой рубашке. Он верен своему слову или хотел втюхать мне дерьмо под помпезную музыку. В такой важный день не хотел бы я разочароваться в человеке, который без всякой политики оказал огромное влияние на бойцов домашнего фронта.

Что толку в этой ситуации от предложения сгореть дотла? Я гашу Нила Янга вместе с Джонни Роттеном и Миком Джаггером о компост и шагаю в направлении дома.

Он идет мне навстречу, не отступает, хотя я разговариваю с ним ровным приятным голосом.

Что я потеряю, если сохранять терпение? Много.

Хватаю его за горло.

Поворачиваю сильно, как только могу. Он хрипит. Я выкручиваю, не обращая внимания, что громкие хрипы разлетаются по двору. Его тело дергается, шея кажется непомерно толстым канатом. Он обмякает, я смотрю на запястье: пульс сто тридцать четыре. При хорошей физической форме лучший пульс между ста двадцатью и ста пятидесятью ударами. Я кручу сильней, и последние сипения затихают.

Дух вон.

Подтаскиваю его к сараю. Открываю дверь и опускаю тело рядом с газонокосилкой. На ножах остатки срезанной травы. Когда все закончится, я очищу косилку и смажу ее.

Проверяю бездыханного.

Чисто и аккуратно, ни крови, ни шрамов на шее, несколько кусочков кожи неопрятно болтаются, я отрываю их. Бездыханный выглядит успокоенным, он завершил свой путь, прибыл по назначению в прохладу сарая. Я рассматриваю его карие глаза и начинающий синеть рот, застывший в гримасе. Привожу рот в более приятное положение.

Присаживаюсь и жду, когда пульс станет ровным. Наиболее редкий пульс достигается полным расслаблением, если прилечь. Но сейчас это невозможно.

Шестьдесят шесть. С учетом обстоятельств неплохо. Сарай конструктивно красив. Агенты по продаже недвижимости уделяют мало внимания дворовым постройкам, разве что упомянут о них мимоходом или даже пренебрежительно. В старом, ухоженном сарае обитает своя душа, поэтому я и приволок сюда бездыханного.

Состояние спокойное, славное. Хочу уточнить еще одну деталь. Здесь колют дрова? Дрова, чурбан для колки, топоры? Запах исходящий при колке свежих дров, чрезвычайно важен с точки зрения целостности. Ну да, здесь они все, в полном порядке. И другие второстепенные вещи, без которых не состоится ни один сарай. Грабли, мотыги, лопаты, мотки веревок,