Бьёрн Ларссон - Долговязый Джон Сильвер: Правдивая и захватывающая повесть о моём вольном житье-бытье как джентльмена удачи и врага человечества

• Название: Долговязый Джон Сильвер: Правдивая и захватывающая повесть о моём вольном житье-бытье как джентльмена удачи и врага человечества
• Автор: Бьёрн Ларссон
• Издательство: Издательство «МИК»
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2000
• ISBN: 5-87902-099-1

Эта книга о пирате Джоне Сильвере, знакомом читателю по роману Р. Л. Стивенсона «Остров сокровищ». Ларссон описал жизнь этого морского волка, полную безумных страстей и увлекательных приключений.

---

— А что говорит Уилкинсон?

Это подал голос англичанин Болторп, который — в отличие от нас, уэльсцев, ирландцев и шотландцев — питал слабость к послушанию.

— У последней черты, — сказал я, припомнив свою меловую черту, — капитан Уилкинсон будет подчиняться мне.

Кое-кто зароптал, но большинство предпочло поверить моему обещанию, в том числе я сам: увы, я ещё не усвоил всех жизненных уроков.

— И запомните: если судно сядет на мель, мы имеем полное право позаимствовать часть груза. Мы станем людьми не только свободными, но и состоятельными. Ну что скажете?

— Согласен, — отозвался Уинтерборн, который, помимо строптивости и упрямства, отличался крайней жадностью.

— Я тоже, — подхватило несколько голосов.

В конце концов к ним присоединился и исполнительный Болторп.

— Ребята, — открыв люк вниз, сказал я. — Вон там, на трапе, проведена черта. Пока ещё она на сухом. Если вода поднимется выше черты, придётся спускать флаг и помирать. Ясно?

Все закивали. Не глупые же они, в конце концов. Пусть они не знают, Чем хороша жизнь, и пусть их век, как положено морякам, будет короток, однако побороться за свою жизнь они могут, только бы кто-нибудь вроде меня подвиг их на это.

Чтобы подчеркнуть серьёзность положения, я кинулся к одной из помп и принялся качать так рьяно, что самому юному и низкорослому из матросов, Керуэну, пришлось туго. По-моему, мы его просто ошеломили своим темпом. Потом Керуэн всё же попал в общий ритм и включил в работу невидимые мышцы, которые наверняка были у него, иначе он бы просто не стоял на ногах. Гарри-Лебёдка, получивший своё прозвище потому, что этот великан был вдвое сильнее каждого из нас, затянул моряцкую песню, отчего темп взвинтился ещё больше. Любо-дорого было смотреть на ребят! Разве таким нужен погонщик в виде капитана с плёткой?!

Через полсклянки, когда силы у всех почти истощились (за исключением малыша Керуэна, который изнемог и того раньше), я велел прекратить работу.

— Теперь следующая смена.

Четверо матросов, с которыми я качал, запыхавшись, повалились на пол. Я принёс бочонок с водой и дал каждому напиться. Затем (с волнением и страхом, ведь мне не чуждо ничто человеческое) полез вниз смотреть черту. Я долго стоял перед ней, потому что из-за колыхавшейся от качки воды не был уверен. Наконец я удостоверился. Вода пошла на убыль.

Я взлетел наверх в три прыжка.

— Братцы! — закричал я. — Уровень понизился на дюйм. Смерти придётся, чёрт бы её подрал, искать себе добычу в другом месте.

Грянуло пронзительное ура. Я вгляделся в лица. Теперь ребята дотянут до мыса, тут двух мнений быть не может.

— Продолжайте в том же духе, — сказал я, — и скоро плотник сможет приступить к заделыванию пробоин. Только имейте в виду, дело пойдёт медленнее, — добавил я, — если вы будете потеть, как Керуэн. Это прибавит каждой вахте работы на целых полдюйма.

Все засмеялись, но не над Керуэном. Он широко улыбнулся мне, видимо, из благодарности, словно я его чем-то одарил, хотя на самом деле я думал исключительно о спасении собственной шкуры.

Когда я вернулся на палубу, оказалось, я почти забыл, что там творится. Над палубой беспорядочно вздымались сокрушительные, грохочущие, клубящиеся, бичующие валы с пенистыми гребнями, которые взмывали по круче волны вверх и застывали там, чтобы, тут же потеряв опору, сорваться вниз.

— Капитан, — обратился я к Уилкинсону, который стоял на том же месте, где я его покинул. — Теперь мы не затонем. Ребята качают изо всех сил.

— Вы просто чудо, дорогой Сильвер, — отвечал он бесстрастным тоном, напугавшим меня куда больше его угроз и проклятий. — Если б вы смыслили в навигации, я бы сию минуту произвёл вас в первые помощники. Только взгляните на этого мерзавца. У меня в голове не укладывается, как таким морякам вообще доверяют судно.

Проследив за его взглядом, я обнаружил жавшегося к фальшборту первого помощника, Хардвуда. Он был весь облеван и дрожал от страха, совершенно не оправдывая свою фамилию, предполагавшую твёрдость характера.

— Он боится, сэр, — объяснил я.

— Это видно невооружённым глазом. Да, боится за себя. Но какой с этого прок для «Леди Марии»? Можете мне сказать?

Я не мог да и не хотел ничего сказать ему, потому что, если честно, мне было начхать на «Леди Марию» со всем её экипажем и оснасткой, от киля до верхушек её более не существующих мачт.

— Говорите, качают изо всех сил? — помолчав, переспросил капитан Уилкинсон. — Вот и прекрасно, по крайней мере, заняты делом. Хотя этого недостаточно. Мы не дотянем до Олд-Хеда. Через полчаса местные крестьяне обретут хороший запас дров на зиму. А я потеряю судно и с ним — своё доброе имя.

— Вы позволите, сэр?

— Вам-то что от меня нужно? — удивился он, словно только что заметил моё присутствие.

— Может быть, есть один способ…

— Да будет вам известно, Сильвер, что для капитана есть всего один способ попасть в ад — пережить своё затонувшее судно.

— Я имею в виду способ не дать ему затонуть.

— Какой же это? — язвительно осведомился капитан Уилкинсон. — Неужели простой моряк нашёл возможность, которую упустил из виду я?

— Нет, сэр, наверняка нет. Но, если не ошибаюсь, тут в заливе должна быть песчаная отмель, называется Лиспатриков дол. Мы могли бы посадить корабль туда.

— Могли бы, — опять-таки желчно проговорил капитан Уилкинсон. — И вы думаете, после этого «Леди Мария» годилась бы для выхода в море?

— Нет, — отвечал я. — А мы с вами, сэр, ещё годились бы. И кое-кто из матросов тоже. И мы могли бы спасти оставшийся рангоут и часть груза.

— Кому, скажите на милость, нужен подмоченный табак? Кто его купит, Сильвер?

— А команда? А я, сэр?

Капитан Уилкинсон не удостоил меня ответом. Мои доводы не тронули его. Я посмотрел на рулевых. Если «Леди Марии» предстоит закончить свой путь в Лиспатриковом доле, руль нужно перекладывать прямо сейчас, иначе будет поздно.

Почему я не схватил топор и не разрубил капитана Уилкинсона с макушки до пят, как колят дрова, в которые он хотел ради своего доброго имени превратить «Леди Марию»? Почему я не последовал совету капитана Барлоу? Однако же я не пошевелил и пальцем. А когда в конце концов зашевелился, мы шли прямо на скалы в заливе Уэст-Хоулопен. Я ринулся к помпам и рассказал ребятам всё, как есть: дескать, капитан Уилкинсон ни в грош не ставит ни их жизни, ни мою, а потому пускай прекращают качать и поберегут силы на то, чтобы добраться до берега, поскольку капитан намерен разбить «Леди Марию» о скалы, принеся её в жертву Нептуну, словно хочет таким образом искупить позор, связанный с потерей судна.

— Что я говорил? — грозно заорал Уинтерборн. — Этот человек безумец, он просто-напросто рехнулся. А мы-то понадеялись на тебя, понадеялись на твоё слово, Джон. Вот чего стоит твоё слово, пропади всё пропадом!

Он смачно плюнул мне под ноги.

— Можешь оставаться при своём мнении, Уинтерборн, можешь кипеть злостью и плеваться, сколько душе угодно, — спокойно отвечал я. — А я иду на палубу и беру штурвал в свои руки… даже если мне придётся сбросить Уилкинсона за борт. Вдруг ещё удастся найти кусочек отмели и посадить корабль туда…

— Я помогу тебе его сбрасывать, — потирая руки, вызвался Гарри-Лебёдка. — Даже если больше ничего не успею в этой жизни.

— Я тоже, — сказал малыш Керуэн, не вызвав у ребят и намёка на усмешку.

— Предупреждаю, это называется бунтом, — пояснил я. — Но нам тут некогда составлять круговую грамоту[8] или давать устную клятву. Беру всё на себя.

Мы торопливо вывалились на палубу и ввели в курс дела остальных матросов, после чего во главе со мной двинулись на ют. Я подошёл к Уилкинсону.

— Капитан, я забираю у вас бразды правления, — сказал я. — Если есть хоть малейший шанс провести «Леди Марию» мимо скал и выбросить на отмель, я собираюсь им воспользоваться.

Поначалу капитан Уилкинсон даже не ответил, точно не понял моих слов. Отвернувшись от него, я двинулся к рулевым, но успел сделать всего несколько шагов, когда до меня донёсся его истошный вопль, а следом — предупреждающий крик не кого иного, как Уинтерборна. Предупреждение опоздало: меня настиг чудовищный удар по плечу, от которого я, не без помощи качки, спотыкаясь, пролетел через палубу до самого фальшборта и застрял там. Цепкие руки схватили меня за платье, и в следующий миг я уже находился в свободном падении к пенящимся, сокрушительным волнам.

Вы, конечно, догадываетесь, что я остался в живых, поскольку сам описываю происшедшее. Но, падая, я прощался с жизнью, а это не самое приятное ощущение для человека, который не верит в её продолжение после смерти. Впрочем, у меня была надежда не утонуть, а остаться плавать на поверхности. Плавать я выучился у одного старого индейца из Норфолка, где мы грузили табак, посчитав, что это умение когда-нибудь сгодится. Тогда все только смеялись и качали головами при виде того, как мне в рот попадает вода, как я откашливаюсь и плююсь, словно чахоточный. Плавающий моряк казался им смехотворным зрелищем. Но теперь, когда «Леди Мария» находилась в нескольких кабельтовых от зазубренных утёсов мыса Олд-Хед, ребятам было не до смеха.