Николай Внуков - Один

• Название: Один
• Автор: Николай Внуков
• Издательство: <ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА>
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1985
• ISBN: 4803010102-120 В---------------------------205-85 М101(03)-85

Повесть о мальчике, волею случая оказавшемся на маленьком необитаемом островке в Тихом океане. В ожидании спасателей герой повести переживает ряд приключений, проявляя незаурядное мужество и находчивость.

---

Сейчас я спрошу, где мы находимся.

Отцепившись от поручня, я пробежал на корму, и тут катер зарылся в воду до половины. Послышалось длинное шипение, какой-то клекот, я оглянулся, успел заметить, как вскипела пена у основания рубки... В следующий миг мои ноги оторвало от палубы и я нырнул с головой в холодный душ. А потом...

* * *

Я слез с дерева, подобрал свою кирку и направился к поляне саранок. Нужно было завтракать.

Почему на острове по утрам такой туман? Или это всегда на островах? Попадешь в молочное облако, запутавшееся в кустах, и сразу становишься влажный, и сразу тебя прохватывает погребной сыростью, и все вокруг из-за этого тумана влажное и неуютное.

Я уже протоптал в траве тропку к своей плантации, и теперь джинсы не так намокали от росы.

Накопав целый мешочек саранок, съел несколько луковиц и почувствовал себя крепче. Идя назад, к палатке, увидел в траве темно-зеленые круглые стрелки - как заостренные проволочки. Я чуть не заорал от радости: это же мангыр - дикий лук!

Когда я с отцом ходил в сопки, он показывал мне много всяких растений. Часть из них я позабыл, но съедобные хорошо запомнил, потому что пробовал. Мангыр мы всегда собирали к обеду. Вкусом он был даже лучше огородного лука и витаминов, как говорил отец, содержал больше. Правда, он никогда не встречался зарослями: два-три перышка из земли и все. Его нужно искать.

Так и здесь. Я отыскал всего пять стрелок, но зато узнал, что на острове он растет.

Теперь нужно было заниматься огнем.

Я еще вчера решил, что постараюсь добыть его палочкой и лучком. Значит, нужно подобрать очень сухую дощечку, тонкий шнурок для тетивы и хороший, упругий пруток для лука.

Прут я вырезал из рябины - ее много росло на острове. Я помнил, как отец говорил, что рябина - самое упругое дерево на свете. Не зря из него делают рукоятки для молотков - они никогда не трескаются. Шнурков у меня сколько угодно. А вот сухой мох и сухие дощечки...

Э, да ведь сухой мох я видел на тех деревьях, которые растут на горе, у вершины! Я полез на гору.

Солнце взошло, началась жара. Рубашка и брюки, сыроватые после ночи, просохли еще до того, как я добрался до первого дерева.

Так и есть: одна сторона ствола обросла бледно-зеленым мхом. Я оторвал от дерева большой пласт и размял его пальцами. Мох состоял из массы длинных и тоненьких, похожих на елочки волоконец и вовсе не был таким сухим, как казалось. Однако высушить его на солнце ничего не стоило. И дощечки, которые я вчера разложил на камнях на берегу, тоже, наверное, уже высохли.

Вообще, мой остров был странным местом: ночью на нем некуда было деться от сырости, днем же, особенно во вторую половину, стояла такая жарища, что голова звенела и золотые круги плыли перед глазами. И по нему трудно ходить из-за проклятых камней. Вроде совсем недалеко до берега, а кувыркаешься туда чуть ли не целый час.

Дощечки, которые я разложил на камнях, действительно, подсохли. Я выбрал одну и начал стругать. И сразу увидел, что высохла она только снаружи, тоненьким слоем. Внутри древесина была влажная и плотная. Вторая дощечка, потоньше, высохла лучше. Я отколол от нее длинную лучину и обстругал так, чтобы получилась круглая палочка. Таких палочек я сделал шесть. Пока возился с ними, мох высыхал на солнце. Он стал белесым, похожим на вату и таким же пушистым.

Палочки я разложил для просушки и начал искать дощечку, которую нужно сверлить палочкой, чтобы получить огонь. Не нашел ни одной подходящей. Все они внутри оказывались сырыми. Вероятно, ящик, от которого я их отбил, долго плавал в воде и дерево пропиталось насквозь.

Я пошел по берегу, всматриваясь в кучи водорослей. Опять наткнулся на поплавок и на бочонок, из которого вчера вышиб дно. Он был еще более сырым, чем мои доски.

Долго я ходил по кромке берега, но так ничего путного и не нашел. Как я жалел, что вовремя не спас тот ящик, который смыло с палубы вместе со мной! И вдруг понял: а ведь ничего и не найду здесь, у самой воды. Во время прилива всю эту полосу берега затапливает море. И здесь все всегда мокрое. Надо искать выше, куда не доходит приливная волна. На том примерно уровне, где я разложил свои палочки.

Прилив... О нем я совсем позабыл. Два раза в сутки, утром и вечером, он затапливает все низкие части острова. Меня еще удивило, почему я не вижу тех камней, которые торчали из воды вчера днем, и почему поплавок, похожий на подводную лодку, лежавший вчера довольно далеко от берега, теперь почти у самой воды. Да просто я сейчас нахожусь на берегу во время прилива. Потом вода начнет отступать. А часов в шесть вечера снова зальет все старые места. Я же наблюдал, как это происходит у нас на станции. Надо запомнить, в какое примерно время вода заливает берег здесь.

Я начал надрезать конец одного сучка. Ножа явно не хватало для такой работы. Сюда бы топор... Провозился с сучком часа полтора, но все-таки отломил нужный мне кусок. Перетащил его к месту, где подсыхали палочки, и принялся мастерить из рябиновой палки лучок. Утончил ее к обоим концам, сделал зарубки для тетивы. Затем привязал один конец заранее приготовленного шнурка к одной зарубке, несильно согнул палку и захлестнул тетиву за другую зарубку. Теперь нужен был камень со впадиной, чтобы придерживать вертящуюся палочку сверху.

Я отложил лучок в сторону, поднялся с коленей, взглянул на море и замер.

К острову шел катер.

Он был еще очень далеко, маленький, светло-серый и почти сливавшийся с фоном неба, но я различил знакомый обвод корпуса, ходовую надстройку и позади нее невысокую мачту с грузовой стрелой.

На мачте трепетал флаг.

Наши всегда поднимали флаг рыбной промышленности, когда выходили в море. Белый с красной окантовкой, в левом верхнем углу серп и молот, а под ним две скрещенные красные рыбы.

Вот и все.

Мое приключение кончилось.

Они, конечно, побывали на нескольких островках, высаживались на них, искали меня. Потом, убедившись, что остров пустой, шли на следующий. Они знали, что я не мог разжечь костер и подать сигнал, - у меня не было спичек. Да если бы и оказалась в кармане коробка, все равно размокла бы, пока я плыл к острову. Отец никогда не подумает, что я мог утонуть. Он сам учил меня плавать, и уже в пятом классе я свободно проплывал при любой волне два-три километра, если, конечно, вода не холодная.

И вот, обыскав несколько островков, они направляются к моему.

Ура!

Значит, через час я буду на борту, среди своих, в уютной каюте, в чистой сухой одежде и первый раз за эти дни поем по-настоящему.

Катер шел быстро, становясь все четче и больше в размерах. И чем ближе он подходил к острову, тем тревожнее мне становилось. А потом радость и вовсе исчезла, будто ее ветром сдуло. Неужели все кончится так быстро и неожиданно, как началось? Ведь я только что начал устраиваться на этой земле, у меня появился дом, теперь нужно добыть огонь, потом я займусь рыбалкой, чтобы не хрумкать больше опротивевшие до тошноты саранки. Я попробую на этом острове, на что способен в жизни, и вообще испытаю, может ли современный человек выжить, попав на необитаемую землю без всего, кроме маленького ножа. Вот будет о чем рассказать! Да и запомнится это приключение на всю жизнь. И вдруг в один момент оно должно кончиться... Нелепо и даже обидно! Ну пусть бы они нашли меня не сегодня, а денька через три-четыре, а то... эх!..

Мне - честное слово! - даже захотелось убежать в глубь острова, в кусты, забиться в ту холодную, пахнущую плесенью пещеру, подождать, пока они ходят по острову, а потом, когда катер отвалит, выйти и снова начать жизнь Робинзона. Упустить такое приключение!..

Но я тут же оборвал эту мысль.

Сколько времени они потратят, осматривая остров за островом, сколько горючего сожгут, сколько дней прогоняют катер впустую, все из-за моей дурости.

А потом, если меня здесь не найдут, катер сюда больше и не придет, и я так и останусь на острове, может быть даже на всю жизнь, пока кто-нибудь совершенно случайно не заглянет на эту землю. Отец говорил, что к мелким островам этого архипелага ходят очень редко, потому что здесь нет ни котиков, ни каланов и для ученых они особого интереса не представляют. И кто знает, может быть, я не выдержу холодной штормовой зимы, и тогда никто никогда не узнает, где я так глупо погиб...

Все это неслось в моей голове, пока я глядел на катер, который становился все больше и больше.

Жаль, нечем подать сигнал, но они обязательно будут осматривать берег в бинокль и заметят меня, если я никуда не скроюсь. А еще лучше, если я буду прыгать по берегу и махать курткой.

Я сорвал с себя куртку, залез на самый высокий камень и начал метаться по нему, крутя куртку над головой и крича во все горло. Не знаю, для чего я орал - они все равно не могли бы меня услышать, - но мне казалось, что так лучше.

Катер приближался. Он шел к острову наискось, и я мог одновременно видеть его нос и левый борт.