Гина Каус - Екатерина Великая. Биография

• Название: Екатерина Великая. Биография
• Автор: Гина Каус
• Жанр: Биографии и Мемуары

Katharina die Große (Catherine the Great ) (1935)

У вас в руках – наконец-то нормально изданная знаменитая биография великой Екатерины II, которая еще 70 лет назад была напечатана русскими эмигрантами в Риге и с тех пор ксерокопировалась в сотнях и тысячах экземпляров как непревзойденный образец биографического жанра: в ней сказано все.

Использован подвергнутый стилистической правке перевод с немецкого В.Златогорского, опубликованный в 1930-х годах в Риге русским эмигрантским издательством "Dzive un kultura".

Об авторе: Гина Каус (21.10.1893 – 23.12.1985), урожденная Регина Винер — австро-американская писательница, сценарист. 

---

Но Екатерина не хочет подавать этот знак, она сама ждет знака. Она не суеверна, подобно Елизавете, она не ждет знака свыше, а ждет только такой неизбежной ситуации, которая оправдала бы ее в глазах всего мира. Она знает, что сотни людей, симпатии которых на ее стороне, отвернутся от нее, как только она вздумает выступить с оружием в руках против собственного мужа, против императора, законно взошедшего на престол. Помощь этих сотен ей для намечающегося насильственного переворота и не нужна, но она заглядывает дальше, думает о своем будущем правлении узурпаторши, единственные права которой на престол могут заключаться во всеобщей симпатии. Она не хочет насиловать судьбу, а со сверхъестественной напряженностью воли хочет, чтобы судьба заставила ее действовать.

Четыре дня – с 12 по 16 июня – Екатерина остается одна в Петербурге до своего переезда в Петергоф. Нет никаких сведений о том, что она делала на протяжении этих четырех дней, с кем встречалась. Ни она лично, ни кто-либо из ее созаговорщиков не оставили по этому вопросу никаких записей. С большим вероятием можно предположить, что за эти четыре дня она составила манифест, предназначенный для распространения среди народа в момент переворота, и каким-то способом передала проект этого манифеста графу Кириллу Разумовскому (потому что в решительный момент он оказывается в его руках). Весьма вероятно также, что она прибегла для этой цели к услугам Алексея Орлова, а не Григория Орлова, потому что за последним следят в последнее время полицейские шпионы, правда, следят настолько неловко, что Григорий видит наблюдающего за ним поручика Перфильева насквозь и заставляет его плясать под свою дудку. Достоверно: заговорщики рассчитывают для успеха своего предприятия на поход против Дании, на отсутствие Петра, на всеобщий беспорядок и всеобщее недовольство, которое обнаружится в стране после его отъезда.

Но Петр опять-таки сам неожиданно ускоряет свою судьбу. Нанесенное им Екатерине оскорбление возымело обратное действие, он осрамил не ее, а самого себя, чувствует это и еще больше ненавидит за это свою жену. Самое существование ее, облик ее становятся ему невыносимы. Он уже, так сказать, сослал ее, приказал ей оставаться в Петергофе, в то время как сам живет с Воронцовой в Ораниенбауме, окруженный военными приятелями и штабом красивых придворных дам.

Под влиянием бургундского вина язык его, как обычно, развязывается, и он обещает, что, как только отвяжется от своей ненавистной супруги, то немедленно расторгнет и браки всех прочих придворных и позволит дамам выбрать себе новых мужей по собственному вкусу. Прелестные дамы, нравственные устои которых под влиянием царского примера и ежедневных обильных возлияний не отличаются особой прочностью, с удовольствием внимают этим словам. Но от Ораниенбаума недалеко до Петербурга: то, что говорится там вечером, известно здесь утром, и мужья ораниенбаумских дам, занимающие в Петербурге ответственные посты, сжимают кулаки.

К этим верным слухам присоединяются ложные. Петр устроил в Ораниенбаумском дворце протестантскую часовню для своих голылтинских офицеров, и в Петербурге распространяются слухи, что он сам справлял обедню по лютеранскому обряду.

21 июня в Ораниенбауме происходит большое празднество, на котором должна присутствовать и Екатерина. Вскоре после своего появления она сталкивается с придворным ювелиром Понзи и просит его взять с собою ее орден Св. Екатерины, в котором что-то сломалось. Понзи возражает, что советовал бы государыне ради нее самой отложить это поручение, так как он приехал в Ораниенбаум с целью сдать здесь изготовленный для Воронцовой орден Св. Екатерины, и государь несомненно сочтет за провокацию с ее стороны, если именно сегодня на ней не будет ее ордена.

Орден Св. Екатерины жалуется только членам царской фамилии. Совершенно очевидно, что государь пожалованием этого ордена своей любовнице хочет показать намерение включить ее в ближайшем будущем в состав царской семьи, желание вскоре сочетаться с нею узами брака.

Молча присутствует Екатерина при всех празднествах, при маневрировании крошечного флота на пруду парка, молча, "со скучающим лицом" следит она за любительским спектаклем, во время которого Петр лично играет в оркестре на скрипке. Молча глядит она на то, как Петр сам прикрепляет Воронцовой орден Св. Екатерины.

Но Петр не может снести ее молчания, ее терпеливости. Неужели же нет ничего такого, что вывело бы эту женщину из ее ужасного спокойствия, которое только подчеркивает его неправоту? Ничего такого, что повлекло бы за собой взрыв ее возмущения, вырвало из ее уст резкое слово, растормошило бы ее?

Вечером, когда он уже изрядно выпил, он отдает своему адъютанту Барятинскому приказ арестовать Екатерину. Барятинский, не решающийся ни повиноваться, ни ослушаться, обращается к дяде царя принцу Георгу Гольштинскому. С трудом удается этому старому человеку отговорить своего напившегося до положения риз и неистовствующего от ненависти племянника отказаться от осуществления его намерения. Екатерина спокойно уезжает в Петергоф.

Но уже слишком поздно. Петр произнес решающее слово. Весть о том, что государь собирался арестовать Екатерину, проникает в столицу, доходит до ее сторонников, до гвардии, до солдат. Никто не сомневается в том, что Петр скоро выполнит то, от осуществления чего его с трудом удержали на этот раз. Беспокойство растет и сливается воедино с недовольством по поводу предстоящей войны. На всех улицах собираются группы взволнованных людей, критикующих правительство и лично царя. Полиция старается не прислушиваться к мятежным речам и разгоняет сборища без применения особых, вызывающих внимание мер. Тут и там сходятся недовольные и поругивают власть имущих.

В казармах дело обстоит еще хуже. Простой драгун наивно спрашивает генерала Измайлова, отчего это Петра не свергают с престола. Измайлов посылает его ко всем чертям. Но волнение растет, возбужденные гвардейцы требуют от своего начальства принятия каких-либо мер для охраны царицы. Заговорщики опасаются преждевременного взрыва восстания и стараются успокоить встревоженные умы. Пассек сам произносит "мятежные речи против особы государя", и его случайно подслушивает какой-то сыщик.

30 июня Петр должен выступить во главе войск в поход против Дании. Канун своих именин, вечер 28 июня, он намерен праздновать в Петергофе.

Но вечером 27 июня арестовывают поручика Пассека.

Арест Пассека вызывает в первый момент в кругах заговорщиков немало смятения и отчаяния. Григорий Орлов спешит с этой вестью к Дашковой, у которой в это время находится Панин. Пред лицом непосредственной опасности умолкают личные разногласия по вопросам, касающимся будущего. Пассек арестован, завтра все может быть разоблачено, послезавтра потеряно. Несомненно найдут способ заставить Пассека сознаться, но в этом, вероятно, даже не представляется надобности, так как приверженцы царя и без того, должно быть, знают достаточно, чтобы открыто выступить против заговорщиков. Завтра их всех начнут по очереди арестовывать, рубить им головы, ссылать в Сибирь. Но та, из-за которой все происходит, сердце, голова всего заговора, ей ведь первой суждено погибнуть. Петр уже месяцы изыскивает пути отделаться от Екатерины – теперь путь этот открыт.

Впоследствии Панин и Дашкова будут пространно и обстоятельно спорить о том, кому из них первому пришла в голову блестящая мысль еще в ту же ночь вызвать Екатерину из Петергофа. Для нас это совершенно безразлично. Несомненно то, что во время этого разговора втроем им стало ясно, что все они имеют перед собою только несколько часов свободы и что на протяжении этих нескольких часов необходимо спасти Екатерину.

Пламенная Дашкова, разумеется, хотела бы рискнуть своей жизнью и лично помчаться в Петергоф за своей обожаемой подругой, но, к ее несчастью, заказанное ею на всякий случай для предстоящего восстания мужское платье еще не готово. А намеченная поездка должна обращать на себя возможно меньше внимания, и широкий женский кринолин весьма мало для нее подходит.

Младший брат Григория Орлова Алексей и еще один офицер – поручик Василий Бибиков отправляются незадолго до полуночи в простой коляске в Петергоф.

В то время как коляска медленно – необходимо беречь лошадей для обратной езды – подвигается по направлению к Петергофу, заговорщики осторожно расходятся. Дашкова, расстроенная, взволнованная и разочарованная выпавшей на ее долю пассивной ролью, сидит дома. Панин отправляется в Летний дворец, где находится царевич, ложится в постель, засыпает крепким сном и просыпается только от шума, поднятого открытым восстанием. Орлов отправляется к гетману Разумовскому и сообщает ему, что Пассек арестован и что Алексей поехал в Петергоф за Екатериной. Разумовский выслушивает его молча, не произносит ни слова, но едва лишь Орлов ушел, как он призывает своего адъютанта Тауберта и приказывает ему еще в ту же ночь отпечатать в подвальном помещении типографии Академии Наук манифест о государственном перевороте. Тауберт просит освободить его от этого опасного поручения.