Василий Потто - Кавказская война. Том 3. Персидская война 1826-1828 гг.

• Название: Кавказская война. Том 3. Персидская война 1826-1828 гг.
• Автор: Василий Потто
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9524-3154-6, 978-5-9524-3151-5

Фундаментальный труд выдающегося военного историка, генерала русской армии В. А. Потто охватывает период Кавказской войны с начала XVI века по 1831год.

Многие годы в разных местах автор собирал разрозненные документы материалы с одной целью – извлечь из забвения и связать в одно стройное повествование драматические и героические события, которые, развиваясь и усиливаясь, определили совершенно особую роль Кавказкой войны в нашей истории.

В третий том вошли события Персидской войны 1826-1828 годов.

---

“Печальное и возмущающее душу зрелище! – пишет посетивший одни из подобных развалин.– Невольно зарождается вопрос: зачем пало это величественное здание, в которое уложено столько труда, смысла, царских сокровищ, людских пожертвований? Зачем отдан на разрушение и попрание этот храм, в котором каждый камень посвящен имени Господа и освящен именем Его? Зачем носильщик тяжестей, ишак, ночует на том месте, где преклонялся и молился первосвященник? Конечно, спутники людских скорбей, людские грехи, поглощают нравственное значение храмов, разлагают и превращают вещественный состав их в первобытное, безразличное состояние. “Земля еси и в землю отьидеши”,– вот что говорят эти поруганные развалины”...

И эти слова могут, быть с равным правом отнесены ко всем древним остаткам великой Армении.

XL. ВОЗРОЖДЕНИЕ АРМЕНИИ

С тех пор, как Армения окончательно потеряла свою политическую независимость, для нее не прекратились века несмолкаемой и мучительной борьбы за веру отцов и народность. Малочисленному племени, угнетаемому огромным мусульманским миром, раскинувшимся кругом, естественно было прийти к сознанию, что ему необходимо слить свое существование с жизнью сильной христианской народности. Но ожидать помощи было неоткуда. С востока, юга и запада неподвижной стеной стояли мусульманские страны, разделявшие его огромными пространствами от христианских земель; на севере изнемогала в непосильной борьбе, подобно ему, православная Иверия; и лишь за Кавказским хребтом возникало государство, настолько сильное, что одолело татар и распространило свое владычество до устьев великой реки Волги и берегов Каспийского моря. И вот взоры Армении устремляются все пристальнее и пристальнее на север.

Сношения армян с московским государством путем торговли начались с давних времен, и с каждым столетием росла между ними мирная связь, выражавшаяся льготами, даваемыми русскими царями предприимчивым обитателям далекого юга. Времена даря Алексея Михайловича ознаменовались целым рядом драгоценных для армян жалованных грамот и царских указов, которыми скреплялись нравственная и материальная связь армянского народа с народом русским.

Петр Великий впервые взглянул на армян с точки зрения политической, гениально предвидя будущую роль России в судьбах Армении. И с этого момента начинается по отношению к ней деятельная политика русских государей. Еще до Дербентского похода к Петру уже являлось несколько депутаций от карабагских меликов, просивших его заступничества. Все они говорили, что как только русские войска станут приближаться к ним, начальные люди армян соберут свои войска в Нахичевани и, взяв царские знамена, в двадцать четыре часа выгонят неверных, а в пятнадцать дней овладеют всей землей; что взять Эривань будет нетрудно, так как в этом городе живет много армян и в их руках находятся пороховая казна и другие припасы; что, наконец, армянская страна может выставить до ста шестнадцати тысяч войска, так как армяне турецкие наверное пойдут на помощь персидским. И когда, перед оружием Петра пал Дербент, и русские войска готовились овладеть всеми северными провинциями Персии, казалось, заря армянской свободы занялась светло и ярко. Уже двадцать тысяч армян, под предводительством карабагских меликов, и тридцать тысяч грузин, с царем своим Вахтангом, стояли у Ганжи в ожидании царя и его приказаний. Эти христианские войска ликовали, считая освобождение от ненавистного мусульманского ига делом несомненным. Как громовой удар разразилась среди них весть, что Петр возвращается с Кавказа, не довершив начатого дела. По свидетельству армянского митрополита Исая, этому не хотели верить, не могли понять, что такое случилось; одни говорили, что русские ушли обратно от болезней, другие,– что, по случаю зноя, пали у них кавалерийские лошади, третьи,– что было крушение на море и погибли артиллерия и провиант.

Неожиданный отъезд Петра из Дербента поразил глубокой скорбью армянские и грузинские войска; энергия их упала. Вахтанг со своими грузинами ушел в Тифлис, который вслед затем был осажден, взят и разорен лезгинами. Карабагские медики удалились в горы и, запершись там в неприступных башнях, в течение нескольких лет стойко выдерживали ожесточенную борьбу за свободу с турецкими, персидскими и дагестанскими полчищами. Эта борьба армян, вызванная, но не поддержанная походом Петра, была тем не менее началом уже не прекращавшихся попыток добиться свободы.

Христианскому населению Закавказья нанесен был тяжкий удар тем, что Петр, по договору с Турцией, оставил за собой лишь Каспийское побережье,– а все армянские и грузинские провинции уступил Оттоманской Порте, которая была, конечно, раздражена против христиан за их симпатии к России. Тучи бедствий висели над злополучным краем. Россия не могла помочь ему оружием,– еще не пришел час развернуть ей мощные силы, тогда только что начавшие крепнуть. Но судьбы армянского народа по-прежнему оставались близкими сердцу императора,– и он широко растворил двери своей империи для их эмиграции. Русские, владея Дербентом, Баку, Астрабадом, Гилянами и Мазандераном, должны были заботиться о том, чтобы скрепить эти приобретения выгодами материального благоденствия, плодами мирной деятельности,– и это великое начало легло в основание дальнейшей политической программы Петра. И он старался привлечь армян в эти страны. “Стараться всячески,– писал он Матюшкину по поводу заселения вновь покоренных земель,– призывать армян, а басурман зело тихим образом, чтобы не узнали, сколь возможно убавлять”. И вот на зов Петра сотни армян стремятся в Гиляны и в крепость Св. Креста. Петр писал своим сподвижникам, чтобы они оказывали переселенцам всевозможные льготы, отводили лучшие земли, где пожелают, защищали от обид и притеснений; “Понеже,– писал великий император,– мы оный армянский народ в особливую нашу императорскую милость и протекцию приняли”. И в документах того времени ясно выражается взгляд Петра на ту пользу, которую он ожидал от водворения умного, торгового и предприимчивого армянского народа в Российской империи.

Из числа первых эмигрантов до семисот человек тотчас же поступили в русскую военную службу и образовали в Гилянах два особых полка, армяне – драгунский, грузины – гусарский.

Но пока ничтожная часть армян искала убежища в пределах России, вся масса населения изнемогала в непосильной борьбе с мусульманами и взывала о помощи. “До сих пор,– писали армяне Петру,– имея неприятелей с четырех сторон, мы по возможности оборонялись; но теперь пришло множество турецкого войска и много персидских городов побрано”...

Это последнее послание, к несчастью, не застало уже в живых гениального русского царя.

Нерешительная политика преемников Петра еще тяжелее отозвалась на судьбах армянского народа. О мужественной борьбе его, веденной одновременно с турками, с персиянами и с дагестанскими горцами,– борьбе, исполненной героизма, когда горсть армян восемь дней кряду выдерживает, например, ожесточенную битву с целым сорокатысячным турецким корпусом Сары-Мустафы Сераскира,– свидетельствует фельдмаршал князь Долгоруков. Но он же прибавляет в донесении своем, что армяне требуют серьезной помощи оружием и что если теперь не оказать ее, то впредь уже будет трудно привлечь армян на нашу сторону. Оставайся энергичный князь Долгоруков на Кавказе, быть может, судьбы этого края были бы иные. Но Долгоруков пал, императрица Анна Иоановна, мало заботившаяся о поддержании того, что создано было Великим Петром, решает вовсе оставить покоренные им земли. Русские войска отступают на Терек,– и власть над армянами переходит опять от турок к персиянам.

Страх нового владычества заставляет многих армян променять тогда прекрасную карабагскую природу на болотистые берега Терека, куда, вслед за войсками, идут и те из них, которые уже основали свои поселения в Гилянах и в крепости Св. Креста.

Так образовывается армянское поселение на Тереке, в Кизляре. Число переселенцев, вероятно, возросло бы до весьма значительной степени, если бы императрица Анна Иоановна, в угоду Надир-шаху, не издала указа 29 мая 1734 года, которым, в доказательство дружбы к шаху и доброжелательности к персидскому народу, повелевалось всех грузин, армян и других иноземцев, вышедших из Персии, отправить обратно к шаху,– “даже тех, которые сего возвращения и не желали бы”. Правда, эта ничем не объяснимая ошибка правительства императрицы Анны через несколько лет была несколько заглажена особым указом, уже воспрещавшим выдавать персиянам тех из армян, которые приняли русское подданство; но впечатление, сделанное первым распоряжением, долго не могло изгладиться в умах армян.

Так или иначе, но надежды армян могли основываться только на помощь все той же России, которая одна могла оградить их интересы под кровом своей могущественной власти. И спустя лишь несколько лет, в 1760 году, приезжал в Петербург из Англии богатый армянин, по имени Эмин Осипов, наживший миллионы в Индии. Он просил помочь армянам возвратить свою независимость и предлагал на это все свои огромные богатства. Но правительство императрицы в ту пору было далеко от активного участия в делах закавказских,– и предложение Осипова не встретило сочувствия.