Альберт Вандаль - От Тильзита до Эрфурта

• Название: От Тильзита до Эрфурта
• Автор: Альберт Вандаль
• Издательство: Феникс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1995
• ISBN: 5-85880-233-8, 5-85880-235-4

Франко-русский союз во время Первой империи» – одно из самых известных сочинений крупнейшего французского историка, члена Французской Академии графа Альберта Вандаля (Albert Vandal) (1853–1910). Этот фундаментальный трехтомный труд был впервые издан во Франции в 1891–1893 годах и удостоен первой премии Гобера, затем он многократно переиздавался в конце XIX – начале ХХ веков. В книге раскрываются корни политического устройства Новой Европы, которое создавалось в начале XIX века в ходе наполеоновских войн. Франция и Россия в тот период играли ключевые роли в европейской политике. В своем глубоком, основанном на огромном количестве источников, исследовании Альберт Вандаль показывает, как шаг за шагом обе державы и их императоры подходили к войне 1812 года, решившей судьбы России и Европы. В рассмотрении политических событий исследуемого периода историк делает акцент на взаимоотношениях Александра I и Наполеона, их личных качествах и психологии.

---

С другой стороны, личный интерес русского императора требует, чтобы у него в руках были земли и имения для раздачи своим офицерам; нужно, чтобы он мог возвеличить себя в глазах своих подданных, чтобы он, подобно своим предшественникам, увеличил свою империю.

Но, если он удержит за собой Валахию и Молдавию, тильзитский договор, очевидно, будет нарушен, а такое нарушение недопустимо в пользу только одной из договаривающихся сторон. Императору нужна компенсация, а он может найти ее только в некоторой части владений Пруссии, которая, по договору, должна быть ей возвращена, притом в части, равной обеим турецким провинциям по населению, богатству и всякого рода доходам. Таким образом, как союзник Франция, так и союзник России должны будут понести одинаковый убыток. И тот и другой в одинаковой степени выйдут из того положения, в какое поставил их тильзитский договор. Правда, население у Пруссии будет только в два миллиона жителей. Но разве этого не достаточно для счастья королевской семьи, и разве не в ее интересах занять теперь же и вполне покорно место среди второстепенных государств, тогда как все ее усилия для возврата утраченного положения послужат только к тому, чтобы причинять страдания ее подданным и питать бесплодную скорбь о понесенной утрате?

Вероятно, в Петербурге дадут понять, что император может взять себе вознаграждение в турецких провинциях, в ближайшем соседстве с его Итальянским королевством, напр., Боснию и Албанию. Вы должны отклонить всякую сделку подобного рода; она не подходит императору. Она влечет за собой последствия, которых еще не предвидят. Императору пришлось бы завоевывать эти провинции: в его руках они не будут тем, чем являются теперь Валахия и Молдавия в руках русских. Нужно будет сражаться, чтобы их завоевать, и опять сражаться, чтобы их сохранить; ибо условия, в которых находятся эти страны, и характер жителей, поставят много препятствий мирному обладанию. Эти провинции не будут для императора ценным приобретением, они бедны, в них нет ни торговли, ни промышленности, и, благодаря их положению, их крайне трудно связать с главным центром его империи. Под видом этой мнимой компенсации императору вручили бы лишь источник смут, прекращать которые пришлось бы оружием, без пользы и без славы. Результатом такой сделки были бы еще более крупные последствия – разрушение Оттоманской империи. Поддерживать дальнейшее свое существование при потерях на севере и на западе было бы для нее делом невозможным. Утрата Молдавии и Валахии нисколько не ослабит ее силы; уже двадцать лет, как эти провинции в силу водворения там русского влияния, потеряны для нее; но если вслед за этой утратой будут отделены и западные провинции, империи нанесен будет удар в самое сердце; остаток традиций, поддерживающий ее будет разрушен. Угрожаемая русскими с одной стороны, атакованная французами – с другой, Оттоманская Порта прекратит свое существование. Может быть петербургский кабинет желает падения Оттоманской империи. Конечно, оно неизбежно; но в политику обоих императорских дворов отнюдь не входит ускорять его. Они должны отдалить его до того момента, когда раздел ее громадных останков может состояться с наибольшей выгодой для того и другого двора, и когда не будет нужды опасаться того, чтобы государство, в настоящее время им враждебное, не присвоило себе, завладев Египтом и островами, богатейшей добычи. Вот самое сильное возражение императора против раздела Оттоманской империи.

ЗАМЕТКА, ПРОДИКТОВАННАЯ ИМПЕРАТОРОМ

“Итак, в настоящий момент истинное желание Императора состоит в том, чтобы Оттоманская империя сохранила свои фактические владения, чтобы она жила в мире с Россией и Францией, чтобы ее границей было русло Дуная, сверх того, чтобы крепости, которые принадлежат Турции на этой реке, – как, например, Измаил, – остались за нею. Все это, конечно, при условии, что Россия согласится на соответствующее расширение Франции за счет Пруссии.

Однако, возможно, что вопрос о разделе Оттоманской империи уже решен в Петербурге в положительном смысле; в таком случае, желание Императора – отнюдь не вызывать неудовольствия петербургского двора по поводу этого вопроса, ибо он предпочитает совершить раздел вдвоем с ней так, чтобы доставить Франции в деле раздела наивозможно большее влияние и не дать русским повода впутать в него Австрию. Итак, никоим образом не следует отказываться от раздела, но объявить, что по этому поводу необходимо лично сговориться”.

Напомните, Милостивый Государь, императору Александру о разговорах, которые он имел по этому поводу с Его Величеством, и о том, каким образом оба императора пришли к соглашению предпринимать что-либо в этом направлении, только сговорившись предварительно или в Париже, во время предполагаемого императором Александром посещения, или в ином месте, где оба государя должны будут свидеться. Но, если такие виды на раздел существуют, постарайтесь, пользуясь этим, выговорить, по крайней мере, чтобы император французов не был обязан очистить от войск левый берег Вислы, дабы он мог быть готовым ко всякого рода событиям. Когда же вам будут говорить об Албании и Боснии как о предмете компенсации, дайте почувствовать неравенство подобной компенсации для императора, вернитесь к обладанию несколькими лишними прусскими провинциями, как к предмету сделки вполне равной, выгодной во всех отношениях, которую можно быстро и легко выполнить без всех тех последствий, которых даже наиболее прозорливая политика не в состоянии ни предвидеть, ни предупредить.

Император не может сложить оружия в то время, когда не установлены еще столь крупные интересы. Россия занимает крепости на Днестре, Валахию и Молдавию; усиливает там свои войска и далека от мысли об отозвании их обратно. Император, вполне доверяя императору Александру, хочет установить свои поступки сообразно с его поступками; но следует, чтобы обе империи шли равным шагом. Такой принцип будет лежать в основе поведения императора. Разум, справедливость и осторожность не позволяют ему принять другого решения, и нет такого препятствия, которое бы могло заставить его уклониться с этого пути.

Император не сложит оружия. Он выведет войска из прусских владений только тогда, когда возобновятся переговоры о мире с Турцией, и когда император Александр объявит о своем намерении возвратить Валахию и Молдавию; или же – если оба государства придут к соглашению о сделках, о которых я вам говорил и которые относятся к новому положению вещей, – он будет выводить войска по частям. Император согласен как на первое, так и на второе решение. То и другое отвечает его желаниям. Рассматривая сделку, которая предоставила бы России Валахию и Молдавию как наиболее выгодную для нее, он предпочел бы ее единственно по этой причине; но следовало бы предварительно сговориться об условиях этой сделки и о том, в какую форму ее облечь. Следовало бы, чтобы на основах, которые я вам изложил, была составлена конвенция, поясняющая тильзитский договор, и чтобы вы были уполномочены подписать ее. Она гарантировала бы Порте неприкосновенность тex провинций, которые останутся за нею. Эта конвенция оставалась бы секретной. Каждый из обоих императоров под благовидными предлогами объявил бы о своем отказе эвакуировать ту или другую провинцию. В Париже, между Россией и Турцией при посредничестве Франции с одной стороны, и между Францией и Пруссией при посредничестве России – с другой стороны, был бы составлен договор, чтобы санкционировать сделки, которые были бы секретно заключены между двумя великими державами.

Итак, Милостивый Государь, таковы намерения императора по этому важному политическому вопросу. Более всего он предпочел бы, чтобы турки могли мирно владеть Валахией и Молдавией Однако, исходя из желания расположить к себе петербургский кабинет и еще более привязать к себе императора Александра, он не прочь предоставить ему провинции за справедливое вознаграждение, взятое в прусских провинциях; и, наконец, хотя он и очень далек от мысли о разделе Турецкой империи и смотрит на него, как на чреватую опасностями меру, он не хочет, чтобы, объясняясь по этому поводу о императором Александром и его министром, вы без всяких оговорок его осудили; но предписывает вам энергично представить доводы, в силу которых время его выполнения должно быть отсрочено. Этот традиционный проект русского честолюбия составляет узы, которые могут привязать Россию к Франции, и поэтому следует остерегаться окончательно разрушать ее надежды.

Прежде всего, Милостивый Государь, я обратил ваше внимание на этот предмет миссии, которую вам предстоит выполнить, потому, что он наиболее важен по своим последствиям, а также и потому, что он затрагивает наибольшее количество интересов; но он не первый, которым вы должны будете заняться. Прежде чем дойдет очередь до него, нужно, чтобы Россия объявила войну Англии. Поведение Англии в Балтийском море уже само по себе представляет повод и самый благовидный предлог к войне. Россия умалит свое достоинство, если потерпит, не отомстив, подобное злодеяние в море, независимость которого она охраняет. Она подорвет уважение к себе вне страны, свою мощь внутри. Хотя бы немедленно после объявления войны последовал мир, все-таки следует, чтобы война была объявлена, чтобы русский посланник в Лондоне был отозван, а английский удален. Этот долг налагается на Россию не только общепринятыми политическими приличиями, но и в силу тильзитского договора, который делает из этого для нее точное обязательство. Невозможно сомневаться в том, чтобы к вашему прибытию в Петербург это обязательство не было выполнено. Россия должна будет понудить Швецию объявить о своей солидарности с ней и, в случае отказа, принудить ее к этому. Швеция, как и Россия, должна защищать независимость Балтийского моря. Дания, в силу договора, только что заключенного с Францией, приняла на себя обязательство присоединиться к мерам, целью которых будет принудить Швецию стать на сторону континента. Дайте понять, что если это будет найдено безусловно необходимым, армия из французов и датчан будет готова вступить в Сканию через Норвегию в то время, когда Россия вторгнется в Финляндию.