Василий Коростелев - Год 50-й: Расти из пепла

• Название: Год 50-й: Расти из пепла
• Автор: Василий Коростелев
• Жанр: Современная проза

На земле прошла очередная «чистка». Выживших после катастрофы – единицы. Мегаполисы уничтожены, обычная для начала 21 века техника не может служить людям. Но через 50 лет после катаклизма природа восстанавливается, и ничтожно малые для этого свободного пространства сообщества людей постепенно создают новый мир. Создают трудно и кроваво, борясь со страшными проявлениями постапокалиптического времени.

---

– На улице, однако, поедим, очень блох в юрте много, – объяснил мне старик. Мы ели дымящиеся куски баранины, запивая его вонючим кумысом, ну я, недолго думая, сгонял к своему возу, и принес кувшин первача, после еды и пары стакашков старик расслабился (сидели мы с ним вдвоем, Тимофей кормился вместе с воинами).

– Да бачка, хараша твой водка, мне уже баба не нужна, еда-мяса есть нечем, кумыс в животе бурчит однако, вот лепешка в водка размочить и есть… вкусна! Толька лепешка нет, а водка твой многа привез?

– Многа, двадцать таких кувшинов, да и муки два мешка, многа лепешек напечешь, мурза Ильяс (а это был именно он). Старик совсем развеселился и приказал что-то подбежавшему пацаненку. Через некоторое время к месту нашей трапезы трое степняков подогнали табун лошадей голов в двадцать. Кони на вид были очень хороши, молодые, четырех-пятилетки.

– Давай, бачка силой мериться будем. Ты победишь, кони твои, мой тебя заломает, твой товар мне – якши? – пояснил свои действия мурза.

– А что, ты сам бороться будешь?

– Э… Эй, нет, – хитро прищурился старик, – мой бойца поставит… сильный, однако.

«Вот блин!», если не соглашусь, товар все равно отберут, убьют и отберут. Что это ты рискуешь, дядя, а вдруг я выиграю.

– Э…Сапсем скучно. Была бы многа людей, на вас в набег пошел, а так конь родит многа, баба сапсем больной стал, два, три ребенка и кирдык. Скучна. Ты поборись с моим джигитом, весело будет.

«Ага, сапсем весело, тут бы не окочуриться раньше времени», – подумал я, разглядывая своего будущего противника. Бычара был еще тот, у него рука, как моя ляжка, а бритый лоб можно в кузне, вместо наковальни использовать. Ну, делать нечего, знакомлюсь с правилами состязаний.

Сначала мы уселись на кошму друг против друга, уперлись ступнями, пятка к пятке на прямых ногах, схватились кончиками пальцев рук друг за друга. Состязание заключалось в том, кто кого перетянет, опрокинув на себя соперника. Увы, естественно, без опыта я проиграл, был выдернут с кошмы как редиска с грядки. К этому времени вокруг нас собралось все стойбище и чтобы продолжать борьбу на поясах, старику пришлось прикрикнуть на собравшихся, и только потом нам освободили метров пять жизненного пространства. Схватились на поясах, победитель без подсечек должен не просто повалить своего противника, а поднять его в воздух и удерживать некоторое время, после чего победитель бил противником о землю, вышибая из него дух…

Джигит был наполовину тяжелее меня, да еще и привычен к таким схваткам. Естественно через пару минут он поймал меня, поднял над собой, и, держа на весу, с торжеством вопил, оглядывая ревущую толпу, но вот шмякнуть мной о землю, как завершающим аккордом у него не получилось, я изогнулся, вывернулся и, сгруппировавшись, просто скатился на землю. Старик слегка нахмурился, и мне, еле отдышавшемуся, стали объяснять третий вид соревнований. Я подумал, что хорошо поступил, не приняв на грудь больше двух глотков первача. А то к этому времени совсем бы сдох.

Нам дали отдохнуть, попутно мне объясняя, что бой будет кулачный, бить разрешается куда хочешь, но только руками, на которые можно намотать кожаные ремни, я подозвал Трофима и он довольно туго намотал мне в один слой выделанные, тонкой кожи ремни, ловко и надежно закрепив концы на ладонях. Ну, все, теперь повоюем. Я, в общем-то, не знал первых двух видов соревнований, а теперь буду действовать, как отец меня учил…

Первые несколько секунд мы кружились друг против друга, я даже не пытался отбить хоть один из ударов этого монстра, действуя уклонами и проверяя печень противника со средней дистанции, а-а… вот сбил я ему дыхалку, только близко не подходить, если эта туша войдет в клинч мне конец. И тут кто-то сзади подтолкнул меня, очевидно желая помочь своему бойцу, я едва избежал нокаутирующего прямого, подавшись вперед. Нет, пора кончать, иначе сил не хватит. Я нанес правый боковой удар в висок противнику, слегка доворачивая кулак, перенеся вес тела на правую ногу, резко и без боязни сломать руку. Кость треснула, я это почувствовал, но это была височная кость моего противника. Мандец, тащите саван. Я даже не стал оглядываться, когда туша батыра грохнулась, наконец, о землю…

Собственно бравада, но бравада оправданная, я задницей чуял, что в моем положении только наглая самоуверенность может нас спасти. Народ неверяще хлопотал над поверженным скотоводом. Мурза, пожевал беззубыми деснами свои губы:

– Спасем плохой богатур был. Конь его не держал, падал, однако, только и мог, что силой хвастать, и жрать за десять воинов, спасиба тебе за красивый бой… Беры! Кони твои – он сделал широкий жест рукой, и тут я увидел Митьку, спокойно ехавшего по стойбищу на моем Вороне, оба запыленные уставшие, но настороженные.

– А, Митька, – произнес я, как ни в чем не бывало, – ну, а где наши?

– Так стойбище окружили, ежли скажешь, счас шмалять начнем.

Я повернулся к мурзе.

– Спасибо тебе, мурза Ильяс, за хлеб, за соль, а теперь торговаться будем?

Старик засмеялся:

– Ах, хорош воин, хорош купец, будем, будем, зови друзей, щас новый достархан накроем, целый той (пир) будет!

…Так мы подружились с мурзой. Праздник получился на славу, кумыс лился рекой, даже беднейшие с этого стойбища наелись до колик в животе. А самогон Ильяс все же прихватизировал, выдав на людей всего три кувшина горькой, разлив и с помощью помощников, и собственной рукой, самогон по пиалам подданных, прямо в кумыс. Пойло еще то получилось, зато справедливо (с его точки зрения). Наутро, проснувшись (знатно я вчера набрался), я обнаружил рядом с собой девку, совсем молодая, черненькие косички и смеющиеся лукавые глаза и совсем голенькая.

– Ты кто? – она засмеялась, и, накинув на себя просторное платье, выскочила из юрты… Блин, что же вчера было? Пора прекращать пить, водички бы сейчас родниковой, а тут еще блохи донимают. Я поспешно оделся, выскочил из блошиного рая, и прямо у входа натолкнулся на мурзу…

– Ну как, сынок, девка хороший? Это моя дочь, младшая сапсем.

– Э, гм… вообще, я бормотал что-то невразумительное. Да, положеньице, теперь как, второй женой ее брать прикажете? Вообще-то меня Настена вполне устраивает, да и сельские не поймут, сам ратую за моногамию, и вдруг вторую жену сам привезу, надо это дело как то уладить, но в воспаленную вчерашним башку ничего не приходило толкового.

Но старик на то и мурзой стал, и продержался у власти уже более тридцати лет, потому, что мудрый человек, и поняв мои затруднения, он не рассердился.

– У каждого свои законы, – говорил он. Ты не хочешь нарушать свои, а мне свежая кровь в роду нужна, я и дочь и внуков сам прокормлю, ты только помни, что у тебя здесь теперь родня будет, и наведывайся к нам хоть изредка, – примерно так звучала его речь, если перевести на наш язык. Впрочем, по-русски говорил он сносно. Ну, раз такое дело, я еще три ночи подряд закреплял свое отступление от правил, чтоб результат порадовал старика, тем более моя жена меня давно не допускала…

А на четвертый день мы поехали на охоту. Как объяснял мурза, они на зимние пастбища скоро переходить будут, и если не выбить волчий молодняк на новом месте, слишком много скота порежут за зиму, да и расплодятся еще больше, если дело запустить. Конная охота заметно отличалась от нашей лесной, нет, тут тоже для массового избиения зверья использовались загонщики и стрелки, но разница между теми и другими была невелика. Просто части загонщиков приходилось делать дополнительный пробег, окружая, другая часть ехала во фронт, встречая зверя, а с флангов стояли основные стрелки с собаками – волкодавами. Вся сложность охоты заключалась в том, что зверя, сбившегося на малом пространстве из огнестрельного оружия бить несподручно, можно поранить кого-то из людей. Впрочем, в этой охоте на местах стрелков сидели самые меткие, и основным оружием им служили луки и тяжелые нагайки с вплетенным в кожаный витой ремень коротким металлическим стержнем на конце. Я сидел на Вороне, рядом со мной мурза, и двое его сыновей, вдалеке слышались выстрелы и крики загонщиков, первые волки серыми тенями промелькнули в соседнем с нами буераке, и побежали по нему, так мы спустили трех волкодавов, которые бросились наперерез стае, через некоторое время донесся визг и рычание – может помочь? Я вопросительно посмотрел на старика, он успокаивающе похлопал меня по руке, мол, не надо…

– Если собака плохая, не справится с волком, так ей и незачем жить, – пояснил мурза.

На бугор забрался очередной волк и, не заметив нас, бросился прямо на нашу засаду. А за ним еще трое молодых волчат кинулось вперед, и тут засвистели стрелы, и понеслось. Звери «потекли рекой», засевая серой лавой пространство, мы спустили остальных собак с поводков, и стреляли, стреляли, с обоих флангов поливая серо-коричневую массу стрелами, кстати, там были не только волки, но и лисы, антилопы и даже дикие лошади. Некоторые волки все же прорвались сквозь блокаду, за ними погнались всадники, размахивая нагайками, но старик, усмехнувшись, остался на месте.