Марко Марчевский - Остров Тамбукту

• Название: Остров Тамбукту
• Автор: Марко Марчевский
• Издательство: Издательство литературы на иностранных языках
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1960

Болгарский писатель Марк Марчевский создал много произведений, адресованных юношеству. Среди них приключенческий роман “Остров Тамбукту”. Океан, кораблекрушение, встреча с дикарями и новое путешествие — все это ожидает героев произведения и его читателей.

---

Мы все тронулись по узкой тропинке через джунгли. Над нами и по сторонам возвышались вековые деревья с толстыми стволами, которые терялись в небе и там разветвлялись, а другие, ниже, переплетались ветками как раз над нашими головами. Все стволы и ветки были покрыты густой сетью тонких лиан. Ни одно дерево не росло свободно вверх. Его душили соседние деревья. Словно остров был слишком тесен для такой буйной растительности, и она вела войну за каждую пядь земли, за каждый кубический сантиметр воздушного пространства. Даже и самые низкие кусты так жались и переплетались, что просто задыхались в собственных объятиях. Свет с трудом проникал через этот буйный хаос. Вечный полумрак царил в джунглях даже в яркий солнечный день. Земля была покрыта опавшими сухими листьями. Тут листья не опадают каждую осень и не появляются новые весной, — нет, листья с вечнозеленых деревьев осыпаются один за другим во все времена года. Старые листья вянут, желтеют, и ветер их отрывает, а на их месте вырастают молодые листочки, и со свежими силами быстро растут, неимоверно быстро... То же самое происходит и с деревьями. Никогда человеческая рука не дотрагивается до их старых стволов, они умирают естественной смертью, в глубокой старости: когда их высохшие, сгнившие стволы не могут уже больше противостоять грозам и валятся под их напором. Тогда в джунглях разносится сильный треск, будто тревожный крик загубленной жизни...

II

Высоко в горах, мы вышли на большую поляну, покрытую высокой травой аланг-аланг. Трава волновалась от ветра, как маленькое желтое море, и тихо шелестела. Боамбо велел охотникам окружить всю поляну. Когда все заняли свои места, вождь бросил горящую головню в сухую траву, и она тотчас вспыхнула. Это был сигнал. Увидя дым, охотники подожгли траву одновременно со всех концов поляны. Ветер крутил и раздувал пламя, а охотники с копьями в руках медленно подвигались за огнем, готовясь их метнуть в зверя, спасающегося от огня. Ни у одного туземца не было ружья, потому что Смит не давал им патронов. Вчера, после похода против племени бома, Смит им заявил, что патроны кончились, и прибрал ружья в свою хижину. Но я был уверен, что у него есть еще много патронов в ящиках. Почему он их прячет? И для кого?

Один за другим, раздались два выстрела с той стороны, где находились Смит и Стерн, а вслед за этим послышались громкие крики. В ту же минуту я услышал голос Амбо, стоявшего неподалеку от меня. Я обернулся и увидел черного кабана с опаленной щетиной. Кабан несся как бешеный, проскочил через огонь и, попав в обгоревшее пространство, сначала бросился в сторону Амбо. Он пересек ему дорогу и метнул копье, но не попал. Животное кинулось в другую сторону, прямо на меня. Я прицелился и, когда оно было уже близко, нажал собачку. Послышался гулкий выстрел, и кабан несколько раз перекувырнулся, но снова вскочил на ноги и еще более разъяренный, кинулся на меня. Он был так близко, что я видел два страшных клыка, которыми он мог распороть живот своему любому врагу. Из пасти капала желтая пена. Я услышал голос Амбо, который кричал мне: «Убей его, он поднимет тебя на клыки! Убей его!» Я еще раз прицелился, когда кабан был шагах в десяти от меня, и выстрелил. На этот раз пуля попала ему в лоб. Он дрыгнул ногами в черной золе, потом беспомощно вытянулся и уже больше не пошевельнулся.

Высокая сухая трава продолжала гореть и потрескивать. Подошел Боамбо и, увидев убитого кабана, сказал:

— Хорошо, очень хорошо! И Шамит убил одного. Очень хорошо!

Он был доволен. Еще и половина травы не сгорела, а уже убиты две свиньи.

Ветер раздувал пожар во все стороны. А когда огонь оголил большую часть поляны, снова раздались громкие крики и в тот же миг два кабана выскочили из пламени. Один из них часто падал — видимо, сильно обжег ноги. Амбо бросился на него. Он быстро его догнал и вонзил копье в бок. Я побежал к другому кабану. Он был довольно далеко от меня, и на таком расстоянии я вряд ли мог попасть в него. Да и туземцы мешали мне: они тоже бросились на него с нескольких сторон, размахивая копьями и сильно крича, вероятно с целью еще больше напутать и без того напуганное животное. Стрелять было опасно, так как еще трое охотников бежали вслед за кабаном. Полетели три копья, и одно из них вонзилось в его правый бок. Кабан пронзительно завизжал, но не упал, а продолжал бегать с торчащим в боку копьем, зловеще пошатываясь. Другие два туземца подхватили свои копья и снова погнались за ним. А он убегал все медленнее и медленнее. Но вот они догнали его и загнали копья в его жирную спину.

Трава выгорела. На почерневшей поляне валялись пять черных диких свиней.

Боамбо оставил двух человек охранять их и опять нас повел по горным тропинкам. Мы подожгли траву и на другой поляне, еще выше в горах, и убили еще трех кабанов. Добыча была богатая. Восемь кабанов для большого праздника — не мало.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ Большой праздник. Как дневник Магеллана попал в кассетку Смита.

I

Наконец наступил большой праздник. Сначала послышался бой бурума в ближайшем селении, потом откликнулись бурумы и в других двух селах, сопровождаемые протяжными пронзительными криками, напоминающими волчий вой или тревожный крик муэдзина, когда он воссылает молитвы к аллаху с высоты минарета.

Солнце уже склонялось к вершинам далеких гор. Приближалось время вечерней прохлады, когда легкий ветерок шевелит листья на гигантских деревьях и тропический лес оживает и запевает свою вечную разноголосую песню. Открыв сундучок, я приводил в порядок пузырьки и баночки с лекарствами. На дворе послышались быстрые шаги — кто-то бежал к хижине. Я закрыл крышку сундучка, поднялся и стал ждать. В дверях показалась Зинга. Увидев меня, она легко перескочила через высокий порог.

— Идем, Андо! — взволнованно крикнула она. — Ты что, не слышишь бурумов? Большой праздник начался!

Она была возбуждена, глаза горели от восторга, а лицо сияло радостной улыбкой. Белые ровные зубы блестели. Она воткнула в волосы два гребня из бамбука и много цветов, а на шее висело несколько ожерелий из бус, ракушек и собачьих клыков. Под браслеты на руках и под узкий пояс она заткнула красные цветы гибискуса и молодые веточки колеуса. Было что-то детское в ее хрупкой, тонкой фигуре, улыбке и в чистом сиянии глаз, смотревших на свет и людей с детской чистотой и наивностью. Заметив, что я разглядываю ее роскошный наряд, она ловко завертелась на пятках и снова стала меня торопить:

— Идем же, Андо! Большой праздник начался! Ты скоро станешь сыном нашего племени, Андо! А я стану твоей сахе... Ты не рад?

— Рад, Зинга, очень рад...

— Тогда я буду жить в твоей хижине, Андо! Буду работать на огороде, сеять таро, ямс и уму, а ты будешь ловить рыбу. Мы будем есть вареные таро, ямс и уму и жареную рыбу. И бананы, и дыни, и кокосовые орехи будем есть, и кокосовое молоко будем пить... А отец подарит нам большую свинью. Самую большую свинью, Андо! Он обещал. Я буду ее кормить кожурой от ямса и таро, а она нам народит десять визгливых поросят... Ты не рад, Андо?

— Рад, Зинга, очень рад...

— Наша хижина станет очень красивой, Андо! Я два раза в день буду ее мести — ябом аро, ябом аелда — утром и вечером. Наши нары всегда будут чистыми и рогожки будут чистыми, потому что я буду два раза в день их выбивать — ябом аро, ябом аелда. И когда ты вернешься с охоты усталым, будешь отдыхать на этих рогожках, а я буду тебе петь песни. Ты не рад, Андо?

— Рад, Зинга, очень рад. Но ты выйди из хижины, пока я надену новую одежду.

— Очень хорошо, Андо! Надень самую новую одежду!

Разумеется, я и не думал надевать костюм. В брюках и пиджаке человек чувствует себя здесь, как у нас летом, в шубе. Да и для кого мне наряжаться? Кроме нас, трех европейцев, тут не было других цивилизованных людей, а на взгляд туземцев и самая рваная одежда выглядела как нечто волшебное, непостижимое, как в сказке. Все же я заменил старые, короткие штанишки новыми, надел новую рубашку, обул легкие сандалии и надел на голову новую пробковую шляпу, похожую на шлем — вот и весь мой «наряд». Он был скромен, но легок и удобен. Лишь только я был готов и собирался уже выходить, как неожиданно появился Смит и еще с порога начал осыпать меня упреками:

— Это совершенно недопустимая вещь! Вы меня ставите в неудобное положение, сэр! И перед кем? Перед Арики! А я так верил в вашу честность!..

— Что случилось? — удивленно спросил я.

— Ах, вы еще спрашиваете меня, что случилось! — воскликнул возмущенный Смит. — И с каким невинным видом. Можно было бы подумать, что вы — олицетворение самой невинности. Я действительно считал вас честным молодым человеком, но то, что вы сделали, называется обманом, сэр! Да, обманом — мягко выражаясь...