Рафаэль Сабатини - Одиссея капитана Блада

• Название: Одиссея капитана Блада
• Автор: Рафаэль Сабатини
• Жанр: Исторические приключения

Рафаэль Сабатини

Одиссея капитана Блада.

---

казалось), что они едут в дикую, нецивилизованную страну, то одного взгляда

на нее, брошенного во время торопливой перегрузки живого товара с корабля в
лодки, было достаточно, для того чтобы изменить это представление. Они
увидели довольно большой город с домами европейской архитектуры, но без
сутолоки, характерной для городов Европы. Над красными крышами возвышался
шпиль церкви. Вход в широкую бухту защищался фортом, из амбразур которого во
все стороны торчали стволы пушек. На отлогом склоне холма белел фасад
большого губернаторского дома. Холм был покрыт яркозеленой растительностью,
какая бывает в Англии в апреле, и день напоминал такой же апрельский день в
Англии, поскольку сезон дождей только кончился.
На широкой мощеной набережной выстроился вооруженный отряд милиции,
присланный для охраны осужденных. Здесь же собралась толпа зрителей, по
одежде и по поведению отличавшаяся от обычной толпы в любом морском порту
Англии только тем, что в ней было меньше женщин и больше негров.
Для осмотра выстроенных на молу осужденных приехал губернатор Стид –
низенький полный человек с красным лицом, одетый в камзол из толстого
голубого шелка, обильно разукрашенный золотыми позументами. Он слегка
прихрамывал и потому опирался на прочную трость из черного дерева. Вслед за

губернатором появился высокий, дородный мужчина в форме полковника

барбадосской милиции. На большом желтоватом лице его словно застыло
выражение недоброжелательства. Рядом с ним шла стройная девушка в элегантном
костюме для верховой езды. Широкополая серая шляпа, украшенная алыми
страусовыми перьями, прикрывала продолговатое, с тонкими чертами лицо, на
котором тропический климат не оставил никаких следов. Локоны блестящих
каштановых волос кольцами падали на плечи. Широко поставленные карие глаза
открыто смотрели на мир, а на лице ее вместо обычного задорного выражения
сейчас было видно сострадание.
Питер Блад спохватился, поймав себя на том, что он не сводит удивленных
глаз с очаровательного лица этой девушки, находившейся здесь явно не на
месте. Обнаружив, что она, в свою очередь, также пристально его
разглядывает, Блад поежился, чувствуя, какое печальное зрелище он
представляет. Немытый, с грязными и спутанными волосами и давно не бритой
черной бородой, в лохмотьях, оставшихся от некогда хорошего камзола, который
сейчас обезобразил бы даже огородное пугало, он совершенно не подходил для
того, чтобы на него смотрели такие красивые глаза. И тем не менее эта

девушка с какимто почти детским изумлением и жалостью продолжала его

рассматривать. Затем она коснулась рукой своего компаньона, который с
недовольным ворчанием повернулся к ней.
Девушка горячо говорила ему о чем-то, но было совершенно очевидно, что
полковник слушал ее невнимательно. Взгляд его маленьких блестящих глаз,
расположенных близко к мясистому крючковатому носу, перешел с нее и
остановился на светловолосом крепыше Питте, стоявшем рядом с Бладом.
Но тут к ним подошел губернатор, и между ними завязался общий разговор.
Девушка говорила очень тихо, и Блад ее совсем не слышал; слова
полковника доносились до него в форме неразборчивого мычания. Губернатор же,
обладавший пронзительным голосом, считал себя остроумным человеком и любил,
чтобы ему все внимали.

– Послушайте, мой дорогой полковник Бишоп. Вам предоставляется право

первого выбора из этого прекрасного букета цветов и по той цене, которую вы
назначите сами. А всех остальных мы продадим с торгов.
Полковник Бишоп кивнул головой в знак согласия:

– Ваше превосходительство очень добры. Но, клянусь честью, это не

партия рабочих, а жалкое стадо кляч. Вряд ли от них будет какой-нибудь толк
на плантациях.
Презрительно щуря маленькие глазки, он вновь осмотрел всех осужденных,
и выражение злой недоброжелательности на его лице еще более усилилось.
Затем, подозвав к себе капитана "Ямайского купца" Гарднера, он несколько
минут разговаривал с ним, рассматривая полученный от него список.
Потом полковник сунул список обратно Гарднеру и подошел к осужденным
повстанцам. Подле молодого моряка из Сомерсетшира Бишоп остановился. Ощупав
мускулы на руках Питта, он приказал ему открыть рот, чтобы осмотреть зубы;
облизнулся, кивнул головой и, не поворачиваясь, буркнул шедшему позади него
Гарднеру:

– За этого – пятнадцать фунтов.

Капитан скорчил недовольную гримасу:

– Пятнадцать фунтов? Это не составит и половины того, что я хотел

просить за него.

– Это вдвое больше того, что я был намерен заплатить, – проворчал

полковник.

– Но ведь и тридцать фунтов за него – слишком дешево, ваша честь.

– За такую цену я могу купить негра. Эти белые свиньи не умеют

работать и быстро дохнут в нашем климате.
Гарднер начал расхваливать здоровье Питта, его молодость и
выносливость, словно речь шла не о человеке, а о вьючном животном.
Впечатлительный Питт стоял молча, не шевелясь. Лишь румянец, то
появлявшийся, то исчезавший на его щеках, выдавал внутреннюю борьбу, которую
вел с собой молодой человек, пытаясь сохранить самообладание. У Питера Блада
эта гнусная торговля вызывала чувство глубочайшего отвращения.
В стороне от всего этого прогуливалась, разговаривая с губернатором,
девушка, на которую Блад обратил внимание. Губернатор прыгал около нее,
глупо улыбаясь и прихорашиваясь. Девушка, очевидно, не понимала, каким
мерзким делом занимался полковник. А быть может, подумал Блад, это было ей
совершенно безразлично?
В эту секунду полковник Бишоп повернулся на каблуках, собираясь
уходить.

– Двадцать фунтов – и ни пенса больше. Это моя предельная цена. Она

вдвое больше той, какую вам предложит Крэбстон.
Капитан Гарднер, поняв по его тону, что это действительно окончательная
цена, вздохнул и согласился. Бишоп направился дальше, вдоль шеренги
заключенных. Блада и стоявшего рядом с ним худого юношу полковник удостоил
только мимолетным взглядом. Однако, следующий за ними мужчина средних лет и
гигантского телосложения, по имени Волверстон, потерявший глаз в сражении
при Седжмуре, привлек к себе его внимание, и торговля началась снова.
Питер Блад стоял в ослепительных лучах солнца, глубоко вдыхая
незнакомый душистый воздух. Он был насыщен странным ароматом, состоящим из
смеси запахов кампешевого дерева note 14, ямайского перца и душистого кедра.
Необычайный этот аромат заставил его забыть обо всем и погрузиться в
бесполезные размышления. Он совершенно не был расположен к разговорам. Так
же чувствовал себя и Питт, молча стоявший возле Блада и думавший о
неизбежной разлуке с человеком, рядом с которым, плечом к плечу, он прожил
смутные месяцы и полюбил его, как друга и старшего брата. Чувства
одиночества и тоски властно охватили его, и по сравнению с этим все, что он
пережил раньше, показалось ему незначительным. Разлука с доктором была для
Питта мучительным завершением всех обрушившихся на него несчастий.

К осужденным подходили другие покупатели, рассматривали их, проходили

мимо, но Блад не обращал на них внимания. Затем в конце шеренги осужденных
произошло какое-то движение. Это Гарднер громким голосом сообщал что-то
толпе остальных покупателей, ожидавших, пока полковник Бишоп отберет нужный
ему человеческий товар. После того как Гарднер закончил свою речь, Блад
заметил, что девушка говорила о чем-то Бишопу и хлыстом с серебряной
рукояткой показывала на шеренгу. Бишоп, прикрыв глаза рукой от солнца,
поглядел на осужденных и двинулся к ним тяжелой, раскачивающейся походкой
вместе с Гарднером и в сопровождении шедших позади девушки и губернатора.
Медленно идя вдоль шеренги, полковник поравнялся с Бладом и прошел бы мимо,
если бы девушка не коснулась своим хлыстом руки Бишопа.

– Вот тот человек, которого я имела в виду, – сказала она.

– Этот? – спросил полковник, и в его голосе прозвучало презрение.

Питер Блад пристально всматривался в круглые глазки полковника, глубоко
сидевшие, как изюминки в пудинге, на его желтом мясистом лице. Блад
чувствовал, что этот оскорбительный осмотр вызывает краску на его лице.

– Ба! – услышал он голос Бишопа. – Мешок костей. Пусть его берет кто