Мор Йокаи - Похождения авантюриста Гуго фон Хабенихта

• Название: Похождения авантюриста Гуго фон Хабенихта
• Автор: Мор Йокаи
• Издательство: Корвина
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1987

Это не авантюрный роман, это роман об авантюристе, то есть о человеке, который выбрал авантюру своей профессией. Читателю предлагается решить интереснейший психологический конфликт: констаблер Гуго — так называли артиллерийского офицера в XVII веке — предатель и шпион. Более того: на суде он дерзко признается не в семи, а в двадцати двух смертных грехах, и среди прочих фигурирует людоедство и заключение пакта с дьяволом — весьма пикантные отклонения от честного и тернистого жизненного пути. Однако нельзя не признать обаяние, ум и отчаянную храбрость авантюриста. Какими ухищрениями судьба бросает Гуго в пограничные и конфликтные ситуации? Кто такой Гуго? Преступник или благородный герой, или жертва злого рока? Географический горизонт романа весьма широк — Польша, Германия, Голландия, Индия, океан. Мы постоянно пребываем в экзотических ландшафтах, где люди сомнительных призваний — гайдамаки, «рыцари козла», «тамплиеры», фальшивомонетчики, убийцы, ведьмы проявляют свою опасную активность. Повествование не просто любопытно, а захватывающе интересно в своем сложном и напряженном динамизме. Совершенно отсутствуют общие места, прозаизмы, утомительные пейзажные или философические периоды. Действие и только действие, сюрприз каждой следующей минуты! Неподражаемый юмор в передаче ситуаций, фразеологии, костюмов, бытовых подробностей жизни монахов, разбойников, дворян, шарлатанов оригинально сочетается с трагической интонацией, восходящей в чисто романтический пафос. Роман «Похождения авантюриста Гуго фон Хабенихта» вполне можно сравнить с лучшими произведениями подобного жанра, что делает честь многосторонности дарования его создателя — классика венгерской литературы Мора Йокаи.

---

Однако все вышеизложенное никак не приближает нас к пониманию Гуго фон Хабенихта в частности и авантюризма вообще. Можно привести следующие веские доводы: во-первых, дилетантизм отнюдь не прерогатива авантюриста, но скорее денди, джентльмена, либертина; во-вторых, «наблюдательность», таким способом трактуемая, — необходимое качество хорошего писателя и психолога; в-третьих, «курьезные и весьма секретные познания» отличают каторжников, обитателей «двора чудес», членов разного рода тайных обществ, не говоря уже о факирах и фокусниках. Постоянные метаморфозы, искусство перевоплощения? Помилуйте, а Шерлок Холмс, а Фантомас? Где все-таки центр пресловутого психологического типа?

Что можно ответить? Проще всего: блуждающий центр недоступен вербальной фиксации. Правильно, зато не очень удовлетворительно, так как в процессе чтения постоянно ощущается сугубая оригинальность героя. Гуго никогда не доводит до конца своих начинаний — ни добрых, ни дурных, хотя он, безусловно, человек решительный и отважный. Он обладает интуитивным чувством дистанции и никогда не превращается в марионетку чужих настроений, замыслов, идей. При этом Гуго никому не навязывает свое настроение и свою волю — стало быть, не стремится управлять театром марионеток. Отсюда абсолютно ровный тон его дискурса — он рассказывает о самых обыденных вещах и о самых невероятных происшествиях увлекательно, подробно и чуть-чуть насмешливо.

Комментировать психологию, жизненный путь примечательного авантюриста можно сколь угодно долго. Спорность нашего утверждения об исключительности и редкости индивида, которого с полным правом можно назвать авантюристом, очевидна. Но тем не менее мы резко против общепринятой манеры называть этим именем шулеров, проходимцев, шарлатанов, гангстеров, темных финансовых дельцов. Мы приглашаем читателя подумать над личностью Гуго фон Хабенихта в частности и над идеей авантюризма вообще.

Выше упоминалось, что роман Мора Йокаи составлен из повествований героя о его похождениях и приключениях. Надо отметить интересную композицию книги: уже приговоренный к расстрелу за предательство, Гуго намеренно долго рассказывает о своей бурной жизни, предполагая, что осаждающие французы за это время возьмут Кобленц и освободят его. Рассказ часто прерывается вопросами, замечаниями и репликами двух главных судей — князя Кобленца и городского советника. Напряженности и разнообразию повествования в немалой степени способствует характер этих вопросов и замечаний. Советник — фанатический поклонник долга и христианской морали, то и дело разражается неистово-оскорбительными тирадами, именуя Гуго «мошенником», «еретиком» и т. п. Будь его воля, роман кончился бы на первой главе, и своим продолжением он целиком обязан любопытству князя — человека остроумного и весьма широких взглядов. Конфронтация Гуго и советника, усиленная неожиданными вопросами и забавными репликами князя, резко драматизирует трансформированное в роман «последнее слово» подсудимого.

На наш взгляд, совершенно неинтересен вопрос о «романтизме» или «реализме» венгерского писателя. Подобная терминология пригодна, вероятно, для поверхностной литературоведческой классификации, но никак не определяет стилистическое и лексическое богатство, гибкость и прихотливость мышления Йокаи. Без труда можно отыскать следы маньеризма, пикареска, готического романа в духе Уолпола и Радклиф, черной фантастики Гофмана и Эдгара По. Зафиксировать четкой терминологией стиль Мора Йокаи столь же трудно, как и психологический тип героя. Есть, правда, одна особенность, благодаря которой всегда можно сказать: это страницы Йокаи и только его. Имеется в виду необычайное чувство юмора и оригинальное решение сей великой проблемы. Любого читателя, знакомого с большими романами Йокаи («Черные алмазы», «Сыновья человека с каменным сердцем», «Венгерский набоб» и т. д.), где масса персонажей вовлечена в серьезные социальные и политические перипетии, любого читателя поражает локальная и фразеологическая юмористика. Поскольку «Похождения авантюриста Гуго фон Хабенихта» — роман серьезных и забавных приключений. Мор Йокаи дает полную свободу смехотворчеству. Романтическая ирония, ситуативный юмор, бурлеск, гротеск и еще бог знает что постоянно отвлекают читателя от довольно трагической главной темы. Вот несколько юмористических приемов автора: в одной из последних глав Гуго выступает в роли продавца магических снадобий и медика-знахаря (вундердоктора): «Я владел двумя чудесными эликсирами: один удалял красноту с носа, другой превращал серебряные предметы в золотые. Бургомистр обладал большой серебряной табакеркой и основательным красным носом. Однажды он тайно вызвал меня и велел — если мои средства действительно столь уникальны — произвести опыт: превратить серебряную табакерку в золотую, а также удалить с носа красноту. Проклятая неразбериха! Эликсиры поменялись местами, и в результате… бургомистр обзавелся золотым носом, а серебряная табакерка вообще пропала». Далее: традиционный кошмар затерянной в океане группы: умирающие от голода бросают жребий — кого съесть? Злополучный Гуго вытянул записку со своим именем. Его испанский друг заявил: «„Ты не должен умирать, о раджа! У тебя жена, вернее, две жены. Твоя жизнь драгоценна“… С этими словами несравненный идальго отрубил себе голову и положил к нашим ногам». Обвинение в каннибализме сняли с Гуго очень затейливо. На вопрос князя, какую часть тела он съел, Гуго ответил: ступню. Разгорелась дискуссия между князем и советником — все или не все части тела божественно одушевлены. Целую неделю решал теологический факультет этот вопрос. Вывод: тело божественно одушевлено только до колен: ниже — несущественная материальность.

Независимо от анахронизмов, вполне допустимых в беллетристике, интересен исторический фон приключений «протагониста». Конец семнадцатого века. Решительный крен европейской цивилизации в сторону позитивизма и просвещения взбудоражил всю общественную жизнь; резкая критика христианских догматов и глубокий пиетизм; распри религиозные, философские, военные, социальные, политические; расцвет флибусты, тайных обществ, ересей всевозможного толка; страшный удар по геоцентризму и прыжок антропоса в пропасть неведомой бесконечности; открытия Лейбница и Ньютона, озаренные пламенем аутодафе. И блуждающий в этих лабиринтах примечательный авантюрист. Актер, играющий собственную жизнь. Наблюдатель.

Мор Йокаи (1825–1904) — классик венгерской литературы, писатель, широко известный за пределами своей родины. Друг Шандора Петёфи и участник революции 1848 года. Автор многочисленных исторических и социально-масштабных романов. На русский язык переведены: «Черные алмазы», «Сыновья человека с каменным сердцем», «Венгерский набоб». Роман «Похождения авантюриста Гуго фон Хабенихта» впервые был издан в 1879 году.

И. Александров

Часть первая ОСАДА КОБЛЕНЦА

«Огненный кувшин»

Герой этой вереницы авантюрных историй — констаблер. Речь идет отнюдь не о почтенной корпорации, призванной в наши дни напоминать кучерам «стоять справа, объезжать слева» у въезда и выезда будапештского Цепного моста. Речь идет о командире группы, обязанной разрушать и только разрушать: чем больше опустошений, тем громче слава и почести. Короче говоря — об артиллерийском офицере.

В хронике обозначено лишь его имя — Гуго. Хроникер воздержался от намеков на происхождение и родословную.

Во время осады французами Кобленца — в 1688 году — Гуго командовал батареей башни Монталамбер — крайней башни Эренбрейтштейна.

Кобленц и Эренбрейтштейн лежат по обоим берегам Рейна друг против друга, как Буда и Пешт на Дунае. Гора Геллерт взирает на Пешт подобно тому, как цитадель Эренбрейтштейна на Кобленц. Город хорошо укреплен. Кто только ни осаждал его — и французы, и пруссаки, и австрийцы, и шведы. На сей раз французы подвергли старый город беспощадному обстрелу и нанесли жесточайший урон. Удивительная вещь: зажигательные снаряды весьма точно находили штаб-квартиру коменданта и князя. Бесполезно было менять местоположение: хотя французы не видели городских зданий, их ядра тем не менее попадали в цель.

Непонятно, прямо-таки сверхъестественно.

Башня Монталамбер защищала опаснейший пункт крепости Эренбрейтштейн с наиболее уязвимой ее стороны. Тем выше честь оборонять это место. Ведь башня эта — отнюдь не хлипкое сооружение вроде деревянного острога, но хитроумно связанная редутами и стенами геометрическая фигура, где одна сторона защищает другую, где из всех углов и со всех краев грозно смотрят пушки, а замысловато сконструированная барбетта[1] на верхней площадке выдерживает груз тяжелых орудий.