Жорж Блон - Одиссея авианосца «Энтерпрайз»

• Название: Одиссея авианосца «Энтерпрайз»
• Автор: Жорж Блон
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5–7838–0670–6

Главная цель и тема нашего повествования — история американского авианосца «Энтерпрайз», принимавшего активное участие в боевых действиях в Тихом океане. И я прекрасно отдаю себе отчет в том, что не сведущий в морских делах читатель поначалу наверняка будет с большим трудом понимать, о чем же, собственно, идет речь. Поэтому я постараюсь описывать события тех бурных лет и места, где они разворачивались, по мере моих возможностей ясно, четко и точно — так, чтобы даже самый неискушенный читатель ощущал себя, что называется, как рыба в воде. Правда, позволю себе оговориться заранее: сделать легкодоступным все и сразу, увы, не в моих силах. Ведь не случайно, сказать к примеру, пассажир, впервые ступивший на борт парохода, чувствует полную растерянность, чего уж там говорить об авианосце: он являет собой одновременно боевой корабль, завод, город и аэродром — словом, непривычный, даже странный мир. Но, как говорится, лиха беда начать — впереди у нас будет достаточно времени, чтобы освоиться на борту авианосца.

---

(Летчика, пилотировавшего этот истребитель, звали Дэвид Пол-лак. Пролетая на тысячеметровой высоте над «Энтерпрайзом», он заметил на поверхности моря след от неуправляемой торпеды, описывавшей круги между «Энтерпрайзом» и «Портером». Эсминец остановился, чтобы подобрать с воды экипаж сбитого американского самолета. Поллак решил рискнуть и расстрелять торпеду из пулеметов с воздуха. Даже если бы он не попал в нее, все равно моряки на «Портере», услыхав стрельбу, в конце концов заметили бы, что в море творится что-то неладное. Но было слишком поздно: когда на «Портере» наконец сообразили, в чем дело, и кинулись запускать машину, торпеда поразила эсминец.)

11 часов 58 минут. Голос из громкоговорителей: «Справа по борту неопознанные подводные лодки».

Через тридцать секунд. Голос из громкоговорителей: «Ложная тревога. Это обыкновенные морские свиньи, а не лодки». Общий взрыв смеха. Нервозность немного разряжается.

11 часов 59 минут. Эсминец «Смит», оставшийся в боевом строю, невзирая на то что его носовая часть была по-прежнему охвачена пламенем, резко разворачивается и заходит в корму «Южной Дакоте». Линкор (к тому времени пожар на его борту уже ликвидировали), дав самый полный вперед, вспенивает за собой огромный кильватер. И этим валом целиком накрывает нос «Смита». Пламя тут же сбивается, а вскоре и вовсе исчезает. Ловкий, хотя и довольно рискованный маневр на других кораблях встречается бурными радостными возгласами и свистом. Затем к «Портеру», оказавшемуся теперь в конце колонны и все еще дымящемуся, подходит другой эсминец. (Ему предстоит принять на борт экипаж «Портера»: эсминец обречен и того и гляди затонет.)

12 часов 5 минут. Голос из громкоговорителя: «Все очаги пожара ликвидированы».

(Сообщение оказалось несколько преждевременным: очаги пожара находились всего лишь под «контролем». Как мы помним, первая бомба взорвалась в межпалубном пространстве прямо над зарядным погребом. В это время в погребе как раз находился чернокожий старшина Уильям Пинкни. Вот как он описывает пожар: «Похоже, это была «пятидюймовка». Она рванула слева по борту, и меня оглушило взрывом. Очнулся я минут через пять. Вокруг все полыхало и дымилось, а жар стоял такой, что никакого спасу. Рядом со мной лежал какой-то малый. Он вскочил на ноги и как заорет: «Где же она, эта чертова дверь?!» А я ему в ответ: «Вот уж чего не знаю, так не знаю.» Я тоже поднялся и стал пробираться на ощупь сквозь густую дымовую завесу в ту сторону, где, по-моему, должна была находиться эта самая дверь.

И вдруг увидел, как у меня над головой что-то светится. Тут я нащупал руками лестницу и полез было вверх. Немного поднявшись, я понял, что наверху пожар. Там и впрямь полыхало вовсю, так что пришлось спускаться. И тут я наступил ногой в кипяшую воду, она лилась потоком. Я снова наверх. Потом подбежал тот, второй, и тоже полез было за мной следом, но сорвался и упал. И говорит мне: «Так ты подсобишь мне, или как?» Я принялся шарить рукой по переборке, за что бы ухватиться, как вдруг меня шибануло током и я со всего маху рухнул вниз. Но быстро вскочил и сказал себе: «Нет, черт возьми, надо скорее уносить отсюда ноги. Вот только как...» Малого, который окликнул Пинкни, звали Бэгуэлл. Он в свою очередь потом рассказывал следующее: «Как я только ни пробовал выбраться из этого черто-вого погреба. Там все было в огне и дыму. Думал — выберусь по лестнице. Но куда там! Она настолько раскалилась, что не прикоснуться. Я сорвался и потерял сознание, а когда пришел в себя, то увидел рядом Пинкни — он стоял на лестнице и, согнувшись, протягивал мне руку. Но тут его ударило током, и он тоже упал. У меня в голове снова помутилось. Когда же я очнулся, то увидел, что этот чернокожий парень тащит меня к ангарам — там вроде не было ни огня, ни дыма. Помню, он здорово поджарился. У него обгорели руки, правая нога и вся спина».)

12 часов 15 минут. Голос из громкоговорителей: «С северо-запада приближаются самолеты противника, дистанция — 12 миль. Всем к бою товсь!» Но небо на северо-западе, к сожалению, затянуто облачностью — японцам-то только на руку.

12 часов 20 минут. Наконец из-за облаков показываются японские самолеты. Американцы открывают огонь. Похоже, самолетов всего штук двадцать, большинство — торпедоносцы. Они резко идут на снижение. И вот один из них падает в море, а за ним — другой. «Энтерпрайз» начинает маневрировать. Один из японских бомбардировщиков заходит в пикирование и сбрасывает бомбу — она падает в море рядом с правым бортом авианосца, и корабль содрогается. Почти все торпедоносцы сбиты — ни одному из них так и не удается приблизиться к американским кораблям на расстояние пуска торпед. А уцелевшие самолеты противника разворачиваются и улетают прочь. Атака длилась не больше двух минут.

(Капитан-лейтенант Дуайт Уильямс, наблюдавший эту атаку с высоты марсовой площадки, куда он забрался, чтобы привести в порядок порванную радиоантенну, потом вспоминал: «Бомбардировщик начал было заходить в пике, потом резко выпрямился, а после взорвался прямо у меня на глазах. Но сбросить бомбу он все же успел. Любой, кому случалось переживать бомбовый удар, знает: если бомба, которая летит на вас, имеет форму шара — то есть если вы видите ее не сбоку, — значит, она падает прямо вам на голову». Уильямсу показалось,  что бомба, сброшенная на «Энтерпрайз», как раз имеет форму шара, и он уже совсем было распрощался с жизнью. Но в последнюю секунду авианосец, совершив крутой маневр, уклонился чуть в сторону, и Уильямс увидел, как летящий на него шар, тут же превратившись в эллипс, рухнул в море. Однако все это, разумеется, произошло в читанные мгновения.)

12 часов 30 минут. Внезапный налет на «Южную Дакоту». Из-за облака выныривают несколько японских бомбардировщиков и с километровой высоты заходят в пикирование. Одна из бомб попадает прямо в носовую башню линкора. Объятая пламенем «Южная Дакота» отчаянно маневрирует, пытаясь прикрыть своим корпусом «Энтерпрайз». Остальные бомбы падают мимо цели.

12 часов 32 минуты. Налет заканчивается. И вдруг громкоговорители взрываются снова: «С северо-запада приближаются самолеты противника, дистанция — 10 миль. Всем к бою товсь!»

12 часов 36 минут. Корабельные зенитные орудия открывают огонь. Из-за облаков показываются японские самолеты, однако вслед за тем они круто взмывают вверх и скрываются за облаками, расположенными чуть выше. Через несколько секунд они снова выныривают и заходят в пикирование. Но на этот раз японцы атакуют неудачно: слишком рано начинают они пикировать — и все бомбы падают в море. Вот уже десять бомбардировщиков сбиты. Остальные пять, несмотря на то что их прикрывают «зеро», не рискуют продолжать атаку и улетают прочь.

* * *

На этом все закончилось. Других атак больше не последовало. Японцам вновь пришлось отступить, отказавшись от дальнейших попыток захватить Гуадалканал с ходу. Они не потеряли ни одного боевого корабля — только два их авианосца («Зуихо» и «Схокаку») получили повреждения. Зато неприятель лишился более сотни самолетов. (Над группой «Хорнета» завязался ожесточенный воздушный бой. И один только лейтенант Стэнли Вейтаса, по прозвищу Швед, летчик-истребитель с «Энтерпрайза», сбил 2 неприятельских бомбардировщика и 5 торпедоносцев.) Американцы же потеряли авианосец «Хорнет» и эсминец «Портер». А «Энтерпрайз», линкор «Южная Дакота», крейсер «Сан-Хуан» и эсминец «Смит», получившие серьезные повреждения, нуждались в капитальном ремонте. Кроме того, японцы сбили 74 американских самолета. Впрочем, многие из них даже не были сбиты, а попросту затонули сами собой: покружив какое-то время над «Энтерпрайзом» подобно обезумевшим от отчаяния птицам, они, израсходовав последние остатки горючего, один за другим, точно камни, падали в море. Вот когда Роберту Линдсею предоставилась возможность показать все, на что он способен. Тогда-то, как писали американские газеты, и пробил его звездный час. Летчики в воздухе изнемогали от усталости  и нервного перенапряжения: некоторые из них были ранены и держались из последних сил, и говорили себе — уж лучше все бросить и будь что будет, потому как в обессиленном, полуобморочном состоянии им нипочем не сесть на авианосец. Пробитая в нескольких местах полетная палуба «Энтерпрайза» была сильно накренена (морская вода, хлынувшая через пробоины, и та, что вырвалась из перебитых и лопнувших коллекторов и трубопроводов, скопилась с одного борта — и корабль дал крен); гибкие тормозные тросы, носовые и кормовые, были порваны. Но Линдсей ни на минуту не оставил боевой пост: он стоял на своем крохотном пятачке и руководил посадкой — взгляд его был устремлен на самолет, который снижался рывками и, заваливаясь то на одно крыло, то на другое, выписывал странные зигзаги, готовый обрушиться на палубу авианосца всей своей массой. Линдсей делает пилоту отмашки светящимися сигнальными ракетками; раненому, обессиленному пилоту не удается сесть с первого захода, но он не разбился — и то слава Богу; теперь ему ясно — он не один, им руководит чья-то зримая воля — она поможет ему сделать невозможное; пилот не столько видит, сколько ощущает — инстинктивно, — что отчаянные жестикуляции крохотного человека, чьего лица он никак не может разглядеть, это то, что сейчас ему нужнее всего на свете, это — его спасение; если он выполнит все команды точь-в-точь, возможно, ему повезет; нужно собрать остатки воли и сил в кулак, и через несколько секунд, какие-то жалкие три-четыре секунды, все благополучно закончится; пилот, стиснув зубы, идет на второй заход (а может, третий или четвертый) и наконец садится — хотя посадка чересчур жесткая, зато сам он и машина целы и невредимы. Следом за первым самолетом точно так же — более или менее удачно садится второй, третий, а за ними еще и еще; Линдсей, точно искусный птицелов, ловко заманивает их, изможденных и сильно потрепанных, в свои сети, даруя тем самым единственный шанс к спасению; он сажает все самолеты без разбору — и «свои», и те, что с «Хорнета», и ни один из них не разбивается при посадке, невзирая на то что палуба пробита и вздыблена. Сегодня, как видно, удача на его стороне, и результаты ее благосклонного отношения кажутся поистине чудесными. Может, десница Господня уже устала карать людей, по собственной воле затеявших жестокую игру со смертью? Как знать. Но что бы там ни было, день нынче и впрямь выдался удачный: даже те летчики, которые не дотянули до посадки и упали в море, были спасены — их сняли с воды эсминцы сопровождения.