Жорж Блон - Одиссея авианосца «Энтерпрайз»

• Название: Одиссея авианосца «Энтерпрайз»
• Автор: Жорж Блон
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5–7838–0670–6

Главная цель и тема нашего повествования — история американского авианосца «Энтерпрайз», принимавшего активное участие в боевых действиях в Тихом океане. И я прекрасно отдаю себе отчет в том, что не сведущий в морских делах читатель поначалу наверняка будет с большим трудом понимать, о чем же, собственно, идет речь. Поэтому я постараюсь описывать события тех бурных лет и места, где они разворачивались, по мере моих возможностей ясно, четко и точно — так, чтобы даже самый неискушенный читатель ощущал себя, что называется, как рыба в воде. Правда, позволю себе оговориться заранее: сделать легкодоступным все и сразу, увы, не в моих силах. Ведь не случайно, сказать к примеру, пассажир, впервые ступивший на борт парохода, чувствует полную растерянность, чего уж там говорить об авианосце: он являет собой одновременно боевой корабль, завод, город и аэродром — словом, непривычный, даже странный мир. Но, как говорится, лиха беда начать — впереди у нас будет достаточно времени, чтобы освоиться на борту авианосца.

---

Между тем далеко не вся японская южно-тихоокеанская флотилия повернула тогда обратно. Крейсеры Каллагана уничтожили лишь малую часть огромной неприятельской армады, выдвинувшейся к Гуадалканалу. «Мы были к этому готовы, — писал адмирал Кинг, — и ничуть не удивились, когда вскоре к северу от острова объявились неприятельские транспорты под мощным эскортом линкоров, крейсеров и эсминцев. Вне всяких сомнений, японцы готовились к крупнейшему вторжению. В течение всего дня 14 ноября неприятельские транспорты подвергались ожесточенным ударам нашей авиации». Впрочем, ни в одном из донесений от летчиков про линкоры не упоминалось ни словом. Похоже, неприятельские линейные корабли (они обнаружатся позднее) отделились от основных сил эскадры незадолго до налета американской авиации. По признанию летчиков, атаковать беззащитные транспорты было проще простого, хотя и ужасно неприятно. И по возвращении многие пилоты даже называли себя палачами. Действительно, японские транспорты шли практически без воздушного прикрытия (вероятно, неприятельские самолеты взлетали с авианосца, находившегося далеко позади эскадры, — впрочем, его присутствие так и не было обнаружено), а из тех немногих истребителей, что их сопровождали, восемь были сбиты, остальные же улетели прочь. Транспорты были битком набиты солдатами. Два корабля были потоплены во время первой же воздушной атаки, после чего поверхность моря площадью в целый квадратный километр сплошь усеялась телами японских солдат в хаки, которые вскоре утонули либо были сожраны акулами. Тяжелые авиационные бомбы пробивали насквозь надстройки и верхние палубы и взрывались в переполненных внутренних отсеках и помещениях транспортов, превращая людей в сплошное месиво из плоти и крови. Но даже охваченные огнем, транспорты продолжали неумолимо продвигаться к Гуадалканалу — таков был приказ высшего японского командования. А летчики тем временем возвращались на Хендерсон-Филд, быстро дозаправлялись, пополняли боекомплекты и снова поднимались в  воздух — бомбить и расстреливать непреклонного противника. В итоге в тот день американцы уничтожили 8 японских транспортов: четыре из них затонули, еще четыре сгорели, остальные выбросило на рифы Гуадалканала, а 2 неприятельских крейсера и 2 эсминца получили серьезные повреждения. Кроме того, японцы понесли огромные потери в живой силе: двадцать тысяч солдат, а то и больше, погибли в результате взрывов и пожаров либо утонули в море.

Во время налета зенитными орудиями японского крейсера был сбит один из пикирующих бомбардировщиков «Энтерпрайза», который пилотировал лейтенант Джеферсон Карум. Пилоту и его стрелку Хинсону удалось быстро выбраться из упавшего в море бомбардировщика и надеть спасательные пояса, а вот надуть плот у них не было времени. Полетчики не впали в отчаяние: они, как и поначалу матросы с «Джуно», надеялись, что «свои» скоро снимут их с воды. Однако они ошиблись. В здешних водах нередко случалось, что сильные ветры и течения уносили потерпевших кораблекрушение моряков и летчиков очень далеко от места крушения еще до того, как о них успевали вспомнить. А что такое человек в море? Или два? Песчинка, две песчинки — не больше. Карум с Хинсоном упали в море в шестидесяти милях к северо-западу от Гуадалканала. Во время падения Карум заприметил вдали небольшой островок. «Поплывем туда», — предложил он товарищу. И они пустились вплавь в том направлении, куда махнул рукой Карун. К счастью для летчика, поблизости не было акул: эти твари огромными стаями напали на оказавшихся в воде японских солдат с разбомбленных транспортов и, как видно, уже пресытились человеческой плотью. Но к полудню следующего дня силы у Хинсона сдали и он захлебнулся. А Карум продержался на воде в общей сложности семьдесят три часа. От соленой воды у него так распухло лицо, что глаза почти не открывались. Только на третьи сутки, утром, он подплыл к острову, где уже различал струйки дыма от костров рядом с хижинами туземцев, однако течением его неумолимо относило назад — в открытое море. Бедный летчик провел в воде еще один день, одну ночь и весь следующий день. Иногда он впадал в забытье, и тогда ему виделись леденящие кровь кошмары, от которых он, к счастью, тут же пробуждался. И вот, когда его ноги наконец нащупали твердое дно, а вода доходила ему уже до пояса, Карум вдруг понял, что не сможет выйти на берег. Но, собрав последние силы, летчик все же выбрался из воды — передвигаясь где вплавь, где на четвереньках. С трудом одолев ползком еще шестнадцать метров — уже по суше, — он наткнулся на дождевую лужицу и вмиг осушил ее до дна. Дикари обнаружили его лишь на другой день. Они перенесли несчастного в деревню в тринадцати километрах от того места, куда его прибило к берегу, обмыли, смазали ему раны целебными мазями из трав, накормили рисом и напоили  горячим травным настоем. А после устроили в его честь праздник с плясками «хупа-хупа», как в кино. Через десять дней у берегов острова приводнился американский гидросамолет, который наконец доставил Карума к «своим».

Наконец вечером 14 ноября обнаружились грозные японские линкоры. Около 23 часов с береговой радиолокационной станции Гуадалканала сообщили о том, что к острову приближается крупный корабль — линкор или тяжелый крейсер — в сопровождении двух легких крейсеров. Как раз в это время эскадра контр-адмирала Ли (она, как мы помним, отделилась от группы «Энтерпрайза» 13 ноября), в которую входили линкоры «Южная Дакота» и «Вашингтон», а также 4 эсминца, огибала остров Саво. Море было спокойным — с севера задувал легкий бриз. В небе серебрился месяц. Японские корабли были замечены сразу же после полуночи — американские линкоры тотчас же открыли огонь. Завязался бой, очень похожий на тот, что 11 ноября дали крейсеры под командованием Каллагана, — те же воды, та же скоротечность и ожесточенность, — с той лишь разницей, что теперь пальба велась крупнокалиберными снарядами. Так что довольно скоро после шквальных залпов 406-миллиметровых орудий «Вашингтона» и «Южной Дакоты» первые два японских корабля вспыхнули и задымились, как кончики сигарет, и через несколько минут затонули. Зато у американских эсминцев положение оказалось много хуже: один был потоплен, а три других получили серьезные повреждения. Словом, американские линкоры остались в полном одиночестве. Между тем в 8 милях от того места, где шел бой, появилась неприятельская эскадра во главе с линкором «Киришима». На новоприбывшем флагмане, похоже, еще не разобрались, в чем дело, и, врубив мощные прожекторы, принялись обшаривать морскую гладь дальнобойными световыми лучами. Ответная реакция «Вашингтона» и «Южной Дакоты» последовала незамедлительно: они дали одновременно шесть залпов подряд. На «Киришиму» обрушились 108 снарядов, и линкор тут же пошел ко дну, успев, однако, ответить прицельным залпом по «Южной Дакоте». Остальные же японские корабли убрались прочь.

Битва за Гуадалканал закончилась на рассвете 15 ноября, после того как четыре подбитых японских транспорта выбросило на песчаный берег Гуадалканала, где их добили бомбардировщики с Хендерсон-Фильда. А завершили разгром орудия эсминца «Мид». Тем же утром от вице-адмирала Хэлси поступил приказ, согласно которому ударной группе «Энтерпрайза» надлежало возвращаться на базу. Итоги последнего сражения за Гуадалканал, длившегося пять дней, были таковы: японцы потеряли 2 линкора, 1 тяжелый крейсер, 4 эсминца и 12 транспортов; кроме того, получили повреждения и были выведены из строя 2 неприятельских линкора, 2 тяжелых и 2 легких крейсера и 4 эсминца, тогда как у американцев были потоплены 2 легких крейсера  и 7 эсминцев и получили повреждения 1 линкор, 1 тяжелый и 1 легкий крейсера и 7 эсминцев.

«Несмотря на понесенные нами крупные потери, битва за Гуадалканал завершилась для нас решительной победой. С тех пор нашим позициям в южной части Соломоновых островов больше ничто не угрожало», — таково было заключение адмирала Кинга. Однако между этой «решительной» победой и окончательной оккупацией острова американцами прошло почти три месяца. За это время японцы предприняли последнюю попытку высадить на Гуадалканале крупный десант. Иначе говоря, 30 ноября произошло еще одно морское сражение — при Тассарафонга. Это была так называемая крейсерская битва, причем на редкость ожесточенная; другая ее особенность заключалась в том, что все происходило в неясной обстановке, то есть ночью. Американцы потеряли тогда тяжелый крейсер «Нортхэмптон»: он был потоплен, — а три других получили различной степени повреждения. Японцы же потерпели очередное поражение — им больше никогда не удастся собраться с силами, какие были у них прежде. Словом, Гуадалканал перестал играть роль Главного театра военно-морских действий. Что же касается боя при Тассарафонга, то была своего рода предсмертная агония, предвестница скорого конца — для японцев и окончательной победы — для американцев. Дальнейший ход войны, равно как и ее исход, были предопределены чуть раньше.