Дик Фрэнсис - На полголовы впереди

• Название: На полголовы впереди
• Автор: Дик Фрэнсис
• Жанр: Детектив

Известный в скаковом мире убийца и вымогатель, чья вина в Англии не доказана, пересекает Атлантику, чтобы участвовать в рекламном рейсе Канадского Скакового поезда. Следом за ним отправляется агент службы безопасности Тор Кесли, человек-невидимка, задачакоторого не просто проследить за развитием аферы и собрать доказательства, но предотвратить трагедию, вычислив избранную жертву. Сумеет ли он обойти автора преступного замысла на финишной прямой?

---

Я побежал к огням, за которыми в свете своего фонаря уже видел громаду поезда, — побежал, испытывая непонятный страх, что он вот-вот снова тронется и, набирая скорость, помчится дальше. Я бежал и бежал, пока не смог, задыхаясь, дотронуться до поезда рукой. Тогда я сломя голову помчался вдоль поезда, спеша сказать им, чтобы не трогались с места.

На земле возле локомотива стояли несколько человек. Они увидели, что кто-то бежит к ним с фонарем, и, когда я был уже близко, один повелительно крикнул: «Войдите обратно в вагон, выходить никому не нужно!» Совсем запыхавшись, я перешел на шаг.

— Я... Я с того поезда, который впереди вас! — крикнул я, махнув рукой вдаль, куда уходили рельсы, — насколько можно было видеть при свете прожекторов «Канадца», они были свободны.

— С какого поезда? — спросил кто-то, когда я наконец подошел к ним.

— Со Скакового поезда, — с трудом переводя дыхание, ответил я. Трансконтинентального... скакового... поезда... с таинственными приключениями.

Наступило молчание. Потом один из них сказал:

— Он должен быть в тридцати пяти минутах впереди нас.

— У него... — Я хватал воздух ртом. — У него загорелась букса.

Это многое для них означало — они сразу все поняли.

— Ого! — Тут они заметили мою форменную одежду. — Это вы зажгли огни?

— Да.

— Далеко тот поезд?

— Не знаю... Не помню... сколько я пробежал.

Они посовещались. Один, судя по его форменной одежде, был главным кондуктором. Двое, судя по тому, что были без формы, — машинистами. С ними стоял еще какой-то человек — может быть, заместитель главного кондуктора.

Они решили — то есть кондуктор и машинист решили, — что надо медленно двинуться вперед. Они сказали, что мне лучше сесть с ними в кабину.

Уже почти отдышавшись, я с благодарностью залез наверх и стоял там, глядя, как машинист отпустил тормоза, включил двигатель, и поезд тронулся со скоростью пешехода, освещая прожекторами пустые рельсы перед собой.

— Вы действительно бросили один огонь? — спросил меня машинист.

— Я думал, что вы не остановитесь. Это прозвучало как-то прозаично и слишком спокойно.

— Нас не было в кабине, — сказал он. — Тот огонь, который вы бросили, ударился о лобовое стекло, и свет от него я увидел там, в машине, где регулировал клапан. Хорошо, что вы его бросили... Я сломя голову кинулся сюда как раз вовремя, чтобы заметить тот, который вы поставили на рельсах, прежде чем мы на него наехали. Повезло, знаете ли.

— Да.

Действительно, повезло... Теперь я избавлен от угрызений совести, которые мучили бы меня всю жизнь.

— А почему кондуктор не сообщил по рации? — недовольно спросил кондуктор.

— Она не работает.

Он прищелкнул языком. Мы медленно двигались вперед. Еще немного — и будет поворот.

— По-моему, мы уже рядом, — сказал я. — Недалеко.

— Ладно.

Поезд еще замедлил ход. Машинист очень осторожно миновал поворот, и правильно сделал, потому что после того как он тут же нажал на тормоза и мы остановились, от желтого локомотива «Канадца» до начищенных медных поручней на задней площадке вагона Лорриморов оставалось всего метров двадцать.

— Ну-ну, — флегматично заметил машинист. — Не хотел бы я вдруг увидеть такое сразу за поворотом.

Только теперь я вспомнил, что где-то сзади, рядом с рельсами, остался Джонсон. Я точно знал, что на обратном пути не видел его лежащим на земле без сознания или мертвым; не видел его, очевидно, и никто из бригады «Канадца». Я подумал было: куда он мог деться, но в тот момент мне было не до него. Все, кто был в кабине «Канадца», спустились на землю и направились вперед, навстречу своим коллегам.

Я пошел с ними. Две кучки людей встретились и довольно спокойно поздоровались. Те, кто пришел с нашего поезда, как будто не сомневались, что «Канадец» остановится вовремя. И заговорили они не о фальшфейерах, а о горящей буксе.

Перегрелась букса самой задней из шести осей вагона с лошадьми, а перегрелась она из-за того, что из нее почему-то вытекла смазка — к такому выводу они пришли. Обычно так оно и случается. Они ее еще не вскрывали.

Букса была уже не раскалена докрасна, но все еще настолько горяча, что притронуться к ней было невозможно. Ее все время охлаждали снегом. Еще минут десять, наверное.

— Где Джордж Берли? — спросил я. Проводник багажного вагона Скакового поезда сказал, что его никто не может найти, но двое проводников спальных вагонов все еще заняты поисками. Он сказал, что сам, к счастью, находился как раз в вагоне для лошадей. Он почувствовал запах горящей буксы. Как-то однажды ему уже довелось познакомиться с таким запахом. Ужасный запах, сказал он. Он сразу прошел вперед и сказал машинисту, чтобы тот остановился.

— Иначе ось переломилась бы, и поезд мог сойти с рельсов.

Все кивнули. Им это было прекрасно известно.

— Вы предупредили кого-нибудь из пассажиров? — спросил я.

— Что? Нет-нет, не стоило их будить.

— Но... Но «Канадец» мог не остановиться...

— Никак не мог, ведь он увидел бы огни.

Их наивная вера изумила и испугала меня. Главный кондуктор «Канадца» сказал, что свяжется по радио с ближайшей станцией — Камлупсом, и оба поезда остановятся там, потому что там есть боковые пути, а не только один этот. Наверное, в Камлупсе скоро начнут беспокоиться, почему не прибывает Скаковой поезд. И он отправился говорить с ними.

Я прошел назад, миновал вагон с лошадьми, забрался в свой поезд и почти сразу же столкнулся с заместителем Джорджа, который шел вдоль поезда вперед.

— Где Джордж? — спросил я тревожно.

— Не могу его найти.

В его голосе прозвучало беспокойство.

— Есть одно место, где он может быть. — И дай бог, чтобы он был там, подумал я. Дай бог, чтобы он не лежал страшно изувеченным рядом с рельсами за много километров позади.

— Где? — спросил он.

— В одном купе. Посмотрите по списку. В купе Джонсона.

— Кого?

— Джонсона.

Тут появился другой проводник.

— Я все еще не могу его найти, — сказал он.

— Вы знаете, где купе Джонсона? — спросил я.

— Да, рядом с моим.

— Пошли посмотрим.

— Но заходить к пассажирам посреди ночи нельзя, — возразил он.

— Если Джонсон там, мы извинимся.

— Не понимаю, откуда вы взяли, что Джордж может быть там, — проворчал он, но пошел впереди нас и показал на дверь. — Вот его купе.

Я открыл дверь. Джордж лежал на койке, извиваясь в попытках освободиться от веревок, которыми был связан, и от широкого пластыря, которым у него был заклеен рот. Он был жив — еще как жив.

Испытывая безмерное облегчение, я содрал пластырь с его рта.

— Черт возьми, больно, а? — произнес Джордж. — Где вас так долго носило?

Лечь Джордж отказался и сидел в своем купе, мрачно попивая горячий чай. По глазам было видно, что у него сотрясение мозга, но он никак не хотел признать, что удар, от которого он потерял сознание, оказал на него хоть какое-то действие. Как только его развязали и рассказали про буксу, он потребовал, чтобы ему дали переговорить с кондуктором «Канадца» в переднем салоне-ресторане нашего поезда. При этом разговоре присутствовало еще несколько человек из поездной бригады и я.

Как сообщил кондуктор «Канадца», диспетчер в Камлупсе сказал, что, как только Скаковой поезд сможет снова двигаться, он должен следовать в Камлупс. «Канадец» пойдет за ним с интервалом в десять минут. Кроме того, они предупредят товарный поезд, который идет за «Канадцем». Скаковой поезд простоит в Камлупсе час. «Канадец» отправится оттуда первым, чтобы как можно меньше отставать от своего графика. После того как будут проверены все буксы Скакового поезда, он продолжит свой путь в Ванкувер. В Камлупсе не будет никакого расследования этого инцидента, потому что к тому времени там будет уже больше трех часов ночи — ночи с субботы на воскресенье. Расследование будет проводиться в Ванкувере.

Все кивнули. Джордж был бледен и, похоже, боялся лишний раз повернуть голову.

Пришел машинист Скакового поезда и сказал, что буксу наконец вскрыли, что она была совершенно суха, а пропитанная маслом набивка из ветоши выгорела, но теперь все в порядке, букса остыла и снова заправлена смазкой, из нее ничего не течет, и поезд может двигаться дальше.

Времени терять не стали. Бригада с «Канадца» ушла, и вскоре Скаковой поезд уже тронулся, как будто ничего не произошло. Я пошел с Джорджем к нему в купе и принес ему чаю, а он слегка заплетающимся языком потребовал, чтобы я рассказал ему с начала до конца, как было дело.

— Сначала вы расскажите, как случилось, что вы получили нокаут, сказал я.

— Не помню. Я шел в голову поезда, чтобы поговорить с машинистом. Вид у него был недоумевающий. — А следующее, что я помню, — как я лежу там связанный. Пролежал так словно целую вечность. Никак не мог понять, что случилось. — У него не было сил даже усмехнуться. — Мне сказали, что я лежал в купе Джонсона. Должно быть, это Джонсон сделал. Застал меня врасплох.