Оливер Джонсон - Полунощная Чудь

• Название: Полунощная Чудь
• Автор: Оливер Джонсон
• Издательство: "Киев"
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009

Таласса — единственная надежда человечества, Светоносица из пророчества, единственная, у кого есть сила возродить умирающее солнце. Она вместе с тремя другими беженцами из обреченного на смерть города Тралл — Уртредом, жрецом Ре; Джайалом, Рыцарем Тралла; и Аландой, потомком Великих Ведьм Севера — должна найти дорогу в Лорн, скрытое магией мифическое королевство, для того, чтобы найти Бронзового Воина, который поможет им победить Тьму. Поиски приводят их в никому не известные земли Севера, где их ждут бесчисленные испытания и несчастья, а потом они должны сразиться со своими самыми опасными врагами: темными созданиями, известными как Полунощная Чудь. У них очень мало времени, так как вампир, один из Живых Мертвецов, укусил Талассу, и если они не найдут Лорн вовремя, погаснет последняя надежда человечества…

---

Следующим был воин. Девочки, которые были в святилище до нее, рассказывали, закрывая улыбку руками, о прекрасном лице юноше, о силе его рук и ног, о его высоком, благородном лбе, и о том, как храбро он держит в руке обнаженный меч… В деревне не было никого, говорили они, кто мог бы сравниться с ним красотой, хотя он был только выветрившимся камнем. Все девочки, побывавшие в этом месте, молчаливо молились, чтобы их будущий муж был бы хоть чуть-чуть похож на этого воина.

И последняя фигура, на высоком постаменте. Она лежала на каменной полке. Девственница гор, Светоносица, объект поклонения и дух, стороживший деревню. Именно она каждый день пробуждалась при первых лучах света, когда они, пролетев над восточными равнинами, попадали в эту пещеру. И если можно сказать, что воин был идеалом мужской красоты, то Светоносица, безусловно, олицетворяла женскую грацию, говорили предшественницы Имуни. Глаза Светоносицы были закрыты, но тонкие черты лица обрамлялись пышными густыми волосами. Тело было задрапировано в тонкую одежду, слегка растрепанную. Прекрасное стройное тело, к тому же высокое, выше любого самого высокого мужчины в деревне. Сотни раз эту сцену в пещере описывали ей, и из-за постоянных повторений она стала какой-то близкой и знакомой, как старая подруга.

Но теперь она была на склоне горы, одна, в темноте, и сильный страх давно прогнал знакомые мысли и образы, которые могли бы поднять ей дух. Да она скорее вошла бы в Логово Харкена, чем в пасть пещеры, ждавшей ее наверху.

Колеблясь, она опять обернулась и посмотрела на Сияющую Равнину. Показалась ей, или действительно темнота еле заметно посерела, появился какой-то свет? Она поспешно поставила лампу на землю, скинула рюкзак, вытащила оттуда приношение и крепко зажала его в одной руке, а в другую опять взяла лампу. Ступеньки манили ее, но нужно еще было прочитать молитву. Да, но слова, слова, которым мать так мучительно обучала ее? Она поискала их, но была настолько испугана, что они не пришли: сильный страх вымыл их из памяти:

— Дух Света…., — что?

Она могла вспомнить только просьбу к стражам святилища не убивать ее. Но конечно так и будет, если она войдет без молитвы! Демон проснется, и она умрет в его когтях.

Она начала плакать, плечи вздрагивали от рыданий. Она обязана найти в себе силу духа, ведь с каждой секундой становилось все светлее и светлее. Имуни вытерла слезы и, взглянув на серое небо на востоке, решительно пошла через руины. Внезапно в полумраке появились очертания гор. Но слов по-прежнему не было. Она опять закрыла глаза, но сознание было пусто. Сколько драгоценных минут она простояла, не в состоянии пошевелиться от страха?

Когда Имуни опять оглянулась, то увидела, что все небо на востоке было в оранжево-красных пятнах, а с севера наплывали серые облака. Через тонкую материю мешочка, который она крепко сжимала в руке, Имуни почувствовала, что снег начал таять. Еще немного, и будет слишком поздно: солнце ударит в статую в пещере, а приношение для приветствия Солнценосицы на месте не будет.

Она войдет в пещеру без молитвы. Глубоко вздохнув, Имуни начала торопливо карабкаться вверх по ступенькам, и когда оказалась наверху, запыхалась настолько, что еле дышала. Перед ней находилась маленькая роща из четырех деревьев. Внезапно песня соловья резко изменилась, теперь это уже не был свободный поток трелей, которые она слышала раньше, но грубое и насмешливое карканье. Как? Ведь раньше его голос казался таким прекрасным? Но солнце все выше и выше: время стремительно убегает. Она побежала через тени деревьев.

И вот она перед входом в пещеру. Последний взгляд назад: золотой диск солнца поднимается над Сияющей Равниной, тени от гор бегут по плоским степям, неожиданно резкие тени от утесов и горных склонов. Имуни резко повернулась и вошла в темноту, один шаг, два, а потом она наступила на край пледа: лампа выпала из руки, а она сама покачнулась. Кувшин разбился, горящее масло лизнуло ей ноги, пока она пыталась не упасть. В языках пламени она увидела каменные полки у задней стены святилища.

Пусто. Нижняя ступенька была пуста: статуи демона, воина и старой леди исчезли. Быть может подруги врали ей? Неужели их никогда не было? На верхней полке что-то лежало — быть может статуя Светоносицы. Но когда она вытянула шею, чтобы лучше посмотреть, то в усиливающемся утреннем свете увидела, что грудь статуи медленно поднимается и опускается. Это был живой человек. Она сделала шаг назад. На пол за ней упала тень, она резко повернулась. Перед ней, освещенная лучами золотого диска солнца и светом разбитой лампы, стояла фигура, закрывавшая вход. Она не смогла разглядеть ее лица, зато отчетливо увидела висящие по бокам похожие на лапы руки с острыми когтями, которые, казалось, сейчас вцепятся ей в горло.

Демон пробудился…

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА. Огненный Переход

Тралл

Когда первые лучи солнца упали на болота, Уртред стоял на вершине пирамиды черепов. Над головой он держал Зуб Дракона. Солнце медленно поднималось над каменной громадой города, превращая его в резкий силуэт, горящий через туман, уцелевшие вампиры сгрудились на теневой стороне пирамиды, их тела вспыхивали, горели, превращались в кучки пепла… Опять Ре победил своего брата Исса в темном лабиринте ночи. Бог опять принес свет в мир людей.

Солнце дало Уртреду силу, его лучи пробудили семена огня, спавшие в его венах. Он знал, что он сам и его товарищи должны уйти отсюда. Да, восставшие из мертвых вампиры умирают, сжигаемые лучами солнца, омывающими пирамиду. Скоро не останется никого из них. Но в Тралле их по-прежнему ждала опасность: там был Фаран и там был демон, которого призвал чародей Фарана. Некрон: Пожиратель Душ. Самая черная аватара Исса. Исполнились древние пророчества Маризиана: пять тысяч лет назад он предвидел этот день, видел все это разрушение, знал, что после этой ночи в городе и окружающих его болотах не останется никого из людей.

Уртред закрыл глаза и увидел семена огня, пляшущие за закрытыми веками: они походили на светлячки, беспорядочно мечущиеся во всех направлениях. Его сила вернулась, сила, которая у него была в Форгхольме в тот день, когда он, ребенок, создал из воздуха Огненного Дракона, в тот день, когда он узнал, что он пиромант. По иронии судьбы тогда он потерял свою силу в пламени, которое обожгло его и изуродовало его лицо, на всю жизнь. Теперь сила вернулась к нему. Это сделала любовь: любовь обретенная и любовь потерянная. Все его тело кололи иголочки силы, сраставшиеся, соединявшиеся вместе в огненную массу, все его сознание наполнилось их пламенем. Больше ему не нужна магия маски. Сейчас он полетит, полетит вместе с лучами солнца, несущимися над землей, полетит не зная куда, но это будет та самая землю, которую ему обещал Манихей, где ему откроются тайны прошлого и будущего…

Его душа была как орел перед полетом: уже представляющий себе синее небо и ветер под крыльями, хотя до сих находящийся в гнезде. Весь его дух устремился вверх, к новорожденному солнцу. Наконец он открыл глаза и взглянул вниз. Там, рядом с его ногами, лежали тысячи черепов, но он нашел взглядом один. Этот один гордо стоял в стороне от других, обожженный молнией, приоткрыв рот, как бы насмехаясь над глупостью мира: это было все, что осталось от его учителя, Манихая. Уртред молча попрощался с ним, в его ушах раздавался рев бушующего пламени, который почти утопил все мысли. Мир начал кружится вокруг него, как вокруг оси, он больше не был в состоянии контролировать силу, рвущуюся наружу.

Он не слышал слов силы, слов, которые он узнал когда-то из книги Манихея о пиромантии, и которые пришли незваными из расплавленного озера его сердца. В его голове вообще не было ни одной сознательной мысли: он видел только меч, Зуб Дракона, крестовину которого он держал между собой и шаром восходящего солнца. Вся его энергия устремилась в крестовину рукоятки и за нее, сознание последовало за ней. Несокрушимый, могучий орел, вдохновенно взмывающий в небеса.

Мир начал крутится все быстрее и быстрее; очертания скалы Тралл и солнца расплылись. Крутясь, он с отчаянием взглянул на Талассу, лежашую у его ног; несмотря на всю свою веру он решил, что видит ее в последний раз, так как Ре наверное возьмет их к себе, в сердце солнца, в Зал Белой Розы, где все они сгорят в безжалостном свете. Он впитал ее образ, спутанные золотисто каштановые волосы, тонкие черты белого как снег лица… потом, в долю секунды, он увидел двойную рану на шее, из которой сочилась кровь, разорванную одежду, открывавшую грудь с розовыми сосками, и царапину над ней. И хотя половина его уже летела вверх, половина осталась, желая прикоснуться к мягкости ее щеки и поцеловать ее…

Эта мысль почти сбросила его вниз на землю, к низменным желаниям и нежным удовольствиям. Он едва не упал вниз с той высоты, на которую вознесся его дух, далекое пятнышко в голубом доме неба, и это падение убило бы его душу, как умирает любая птица, ударившись о землю. Но он опять закрыл глаза и превратился в того, кем, согласно пророчеству, он должен быть стать: неземное огненное существо. Желание вспыхнуло и сгорело, как бумага в пламени, а белый невесомый пепел поднялся в небеса. Он пошел вместе с ним и взял с собой остальных: Талассу, Джайала и Аланду — он чувствовал их всех рядом с собой в огненном аду. Его тело осталось позади и он увидел Таласу такой, какой она будет, и какой уже была в Святилище Светоносца: чистейшее видение, сверкающая Наяда, которая стояла преображенная перед ним тогда, которая одним прикосновением открыла могилу Мазариана и показала ему, что все древние тайны не более, чем прах и кости.