Василий Бережной - Космический Гольфстрим

• Название: Космический Гольфстрим
• Автор: Василий Бережной
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1988

Космічний Гольфстрим. 1978.

Герои повести Василия Бережного «Космический Гольфстрим» на восьмом году полета «Викинга» в безбрежном космическом пространстве попадают в поле притяжения какого-то неведомого объекта, возможно — черной дыры. Сюжет повести в чем-то напоминает развернутый сюжет давнего рассказа писателя «Космическая Ниагара». Здесь также героев засасывает в неведомое неизвестная сила Вселенной и в потоке этой силы космонавты встречаются с необъяснимыми временными парадоксами: старением, повторением пройденных дней и т. п. Но, в отличие от рассказа, тут героев, в конце концов, выбрасывает в иной Вселенной, где они отыскивают планету земного типа и основывают на ней новую цивилизацию.

P.S. Одного из героев повести звали не иначе как Сакё Мацу. Уж очень это имя напоминает имя известного японского писателя-фантаста…

© Виталий Карацупа

---

— Но ведь ход белых.

— Ферзь может взять еще одну пешку — на h 7.

— Ну, тогда совсем… Атака черных будет неотразима.

Рука сама потянулась к ладье, но Нескуба своевременно спохватился и остановил ее над самой фигурой. «Не смей! сказал он себе. — Потеря темпа!» Ощутил, как из глубины души выплывает страх, мысли разлетаются, как листья на ветру. Взять себя в руки, обуздать эмоции! Нужна ясность мысли…

Нескуба нахмурил брови и снова принялся анализировать позицию. Времени у него в обрез, взять мысли под контроль и дисциплинировать их… Они появлялись непроизвольно, и трудно было их успокоить. Да, времени все меньше и меньше. А что такое время? Очередность событий, ситуаций, положений?.. Вот сделаю ход, и положение изменится, появится совершенно иная ситуация. Калейдоскоп: от одного движения меняется вся картина. «Викинг» попал в гравитационный туннель, и вот пожалуйста… А часы тикают, цокают, стреляют… Какой же сделать ход? Какой ход? Какой ход? А не подтянуть ли ферзя к центру событий?.. Почему же ты все-таки колеблешься? Этого еще не хватало. Какой же ты капитан, если не можешь побороть страх?

Нескуба начал мысленно укорять себя, и это было реальной приметой мобилизации духовных сил.

Алк старательно скрывал свою радость — держал как птицу в клетке. Хотя Нескуба только сдвинул брови, было видно, что он сильно взвинчен и нервничает… «Да-да, он боится! Ну, конечно, угроза так очевидна и неотвратима. Сейчас я ему покажу… Больше не будет спать на посту!»

Алка охватило хмельное предчувствие победы. Он бросал взгляды то на доску, то на руку Нескубы, которая вот-вот должна была сделать ход. Ну что ж, давай, давай!.. Теперь уже поражения не избежать! Наверно, пойдет ферзем, но это тоже не спасет… Так и есть — взялся за ферзя…

— ФЬ7.

Алк сразу же ответил:

— ng8.

Белый ферзь отошел на h8, и в этот миг сердце Алка встрепенулось, забилось в радостном ритме. Разгром! Алку хотелось выкрикнуть это слово на весь зал, очень хотелось! Разгром! Но он только вяло проговорил:

— Ну что ж, сдавайся, капитан.

Протянув сильную руку, Алк цепкими пальцами поднял ладью и, взяв пешку на g2, объявил шах.

Вскинув глаза на лицо капитана, успел заметить, что по нему пробежала гримаса боли. «Ага, попался? Чего ж тут еще раздумывать? Сдаваться надо!»

Зал тоже затаил дыхание, ожидая, что капитан сейчас пожмет Алку руку, поздравляя его с победой. Кое-кого даже раздражало, наверно, бессмысленное его упрямство. Что здесь можно еще сделать, как не сдаться?

Когда Алк объявил шах, Нескуба совершенно механически взял ладью ферзем и пробормотал:

— Сдаваться? Не-ет! Мы еще посмотрим!

Но в голосе его чувствовалась безнадежность. Алк поставил свою ладью на g8. Пропал ферзь! «Как же обороняться без ферзя? Но погоди, погоди, ферзь отдается за две ладьи! Да у меня еще лишняя пешка… А позиция… У меня ведь чудесная позиция! Поторопился Алк… Я ведь беру с шахом!»

Нескубе стало все так ясно, словно рассеялся туман. Еще не веря себе, окинул взглядом доску. Так и есть, черные пошли на авантюру. Ну что ж, сейчас наступит неожиданная для них развязка.

Благодарно посмотрев на свои ладьи («Как хорошо, что они объединены!»), Нескуба взял ферзем черную ладью на g8. Шах!..

Радостный блеск в глазах Алка растаял и погас, появилась кислая мина.

— Вот теперь можно поговорить и о капитуляции, — не удержался капитан.

Алк смотрел на доску исподлобья. Да, спасенья нет. Отступать некуда, ферзя приходится отдать за ладью, а потом — под угрозой мата — и коня…

— Сдаюсь, — угрюмо произнес он и встал, вобрав голову в плечи.

Только теперь услышал капитан шум в зале, словно включился динамик.

Низкорослый, с уплощенной головой арбитр Хоупман пожал капитану руку, поздравил с «блестящей победой», а тот почему-то не радовался. Ожесточение борьбы ушло, и теперь, увидев, как пробирается к выходу ссутулившийся, словно побитый, Алк, Нескуба поймал себя на том, что сочувствует биологу. В самом деле это очень неприятно — испытать поражение…

— Спасибо, спасибо, дорогой Хоупман, — наконец ответил он арбитру. — Победил я случайно, возможно, благодаря магии числа тринадцать… Оно всегда было для меня счастливым.

— А может быть, еще и воля к победе? — улыбнулся Хоупман, задрав голову, чтобы получше разглядеть лицо капитана. — Это черта вашего характера.

Поздравив капитана с победой, Хоупман оглянулся и не увидел Алка — тот был уже у выхода.

— Товарищ Алк! — закричал арбитр. — Куда вы так спешите?

Ботаник смутился, постоял какую-то минуту колеблясь, а потом обернулся и решительно зашагал назад, к сцене.

— Второе место на «Викинге» — это… это… знаете ли, высокое достижение! — обратился к нему Хоупман, не то иронизируя, не то радуясь за Алка, который, чтобы выйти в финал, победил нескольких сильных шахматистов.

Алк вежливо поблагодарил судью и сказал:

— Разрешите несколько слов, не относящихся к шахматам…

Шум в зале утих, все посмотрели на сцену. Нескуба и Хоупман стояли заложив руки за спину.

Алк заметно волновался, а когда начал говорить, казалось, бросает в зал не слова, а камни:

— Вы что — забыли, в каком положении мы все находимся? «Викинг» — на краю гибели. А по чьей вине? Я обдумал ситуацию и по размышленье зрелом твердо заявляю — виноват капитан! — Алк сделал паузу, и в тишине, воцарившейся в зале, слышно было его тяжелое дыхание. Не оборачиваясь к Нескубе, ткнул в его сторону пальцем: — Преступная халатность капитана, его пренебрежение своими обязанностями — вот причина, приведшая к таким трагическим для всех нас последствиям. Вы помните, какое дополнение к «Инструкции» предложил сам капитан? За особенно тяжкую служебную провинность переводить в пассажиры…

— Но ведь вы, и я хорошо это помню, выступали против этого пункта, — бросил реплику Хоупман.

— Да, я тогда возражал, но вы все одобрили! — Алк обвел рукою зал. — И это дополнение обрело силу закона. И в нем не было оговорено, что это не распространяется на капитана, что он только диктует законы, а сам их действию не подлежит…

Эола сидела в первом ряду и смотрела то на суетливого Алка, который размахивал руками и вертел головой, то на своего Нескубу, стоявшего и слушавшего выступление своего шахматного оппонента с выдержкой, с достоинством, не позволяя себе вставить ни единого слова, так, словно шла речь совсем не о нем, а о ком-то другом. Эолу раздражали жесты Алка, его скрипучий голос. Мелкий человечишко… А сколько в нем злобы, жестокости… Пигмей рядом с Гордеем. Так ошибиться в человеке…

Краска стыда залила ее лицо — никуда не денешься, было приятно, когда он ей льстил. Да разве же знала она, что он так коварен?..

Кто-то наконец перебил Алка:

— Доказательства! Какие у тебя доказательства?

Алк ухмыльнулся:

— Здесь не философская дискуссия, а уголовное дело, и если бы не было доказательств…

— Выкладывай! — не отступался все тот же голос, и Эола поняла, что это голос психолога Илвалы.

— Имеется свидетель, который говорит одну только правду, — ответил Алк. — Это электронная память. Стоит послушать запись совещания, когда к питан впервые сообщил о катастрофическом положении корабля, и не останется ни малейших сомнений. Тогда он сам признался, что, находясь на посту, задремал…

Все взгляды устремились на капитана. Как он отреагирует?

Эоле припомнилось, будто бы и на самом деле Нескуба говорил тогда что-то в этом роде. Кажется, ему нездоровилось, у него был плохой вид… Но эта придирчивость… А если даже и задремал, разве это… Корабль ведут электронные навигаторы, а они-то бессонны!

В зале стало тихо, как в ухе. Казалось, даже вычислительные приборы приостановили свое еле слышное жужжание и в самом воздухе появилась такая напряженность, словно вот-вот должен произойти взрыв. Выстрелом прозвучало чье-то сухое покашливание, и снова все оцепенело в зловещей тишине.

Нескуба негромко произнес:

— Включите, пожалуйста, запись этого совещания…

И через несколько секунд все услышали:

«Товарищи, вы уже, конечно, обратили внимание на то, как изменилась ситуация. «Викинг» попал в гравитационное поле, причем источник этого достаточно интенсивного поля пока неизвестен. Нам нужно срочно…»

Минута за минутой прослушивалась запись — все было зафиксировано до самой незначительной реплики, но о халатности капитана не было ни звука!

На лице Алка появилась мозаика из красных и белых пятен. Капитан внешне оставался спокойным, у него был вид сосредоточенный и задумчивый, и только Эола заметила, что у мужа немного прищурены глаза, а это означало, что он прячет волнение.

Из динамиков звучал такой характерный, такой милый Эолиному сердцу голос:

«…Это явление требует исследования. Но прежде всего необходимо выправить курс «Викинга». Энергетическим резервом мы еще не пользовались. А он ведь и дается именно на случай непредвиденных, неожиданных обстоятельств. И если нет возражений, прошу всех немедленно занять свои места, антиперегрузочные костюмы — обязательны. Дежурный пилот и штурман остаются здесь. Совещание окончено».