Василий Бережной - Космический Гольфстрим

• Название: Космический Гольфстрим
• Автор: Василий Бережной
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1988

Космічний Гольфстрим. 1978.

Герои повести Василия Бережного «Космический Гольфстрим» на восьмом году полета «Викинга» в безбрежном космическом пространстве попадают в поле притяжения какого-то неведомого объекта, возможно — черной дыры. Сюжет повести в чем-то напоминает развернутый сюжет давнего рассказа писателя «Космическая Ниагара». Здесь также героев засасывает в неведомое неизвестная сила Вселенной и в потоке этой силы космонавты встречаются с необъяснимыми временными парадоксами: старением, повторением пройденных дней и т. п. Но, в отличие от рассказа, тут героев, в конце концов, выбрасывает в иной Вселенной, где они отыскивают планету земного типа и основывают на ней новую цивилизацию.

P.S. Одного из героев повести звали не иначе как Сакё Мацу. Уж очень это имя напоминает имя известного японского писателя-фантаста…

© Виталий Карацупа

---

«Ну вот, — с облегчением подумала Эола, — он абсолютно ни в чем не виноват и чист перед коллективом».

Алк стоял ни жив ни мертв, разводил руками и виновато улыбался, мол, как хотите, так понимайте, что хотите, то и думайте.

Но тут Нескуба сделал несколько шагов вперед и сказал:

— В записи ничего такого нет, потому что во время совещания об этом не было разговора. Но товарищ Алк прав: я все-таки задремал. Возможно, это произошло под влиянием гравитации, но факт остается фактом — я не сразу заметил показания приборов…

«Что он говорит! — ужаснулась Эола, с такой силой сжав кулаки, что даже пальцы побелели. — Кто его тянет за язык?»

— Так что вину свою я признаю и не хочу уходить от ответственности, — Нескуба выпрямился. Теперь он смотрел в зал уже не прищуренными, а широко открытыми глазами честного человека, готового ко всему. За те пятнадцать минут, которые прокручивалась запись, он магически изменился, и сейчас это был совсем другой человек — собранный, решительный, вдохновенный. Словно смотрел далеко за горизонт времени и видел то, о чем остальные и не догадывались.

«Боже, какой он красивый! — подумала Эола. — Таким я его никогда еще не видела… Интересно, догадывается ли он об этом?»

— Обязанности капитана передаю астронавигатору первого ранга штурману Павзевею, — заключил Нескуба. — А теперь продолжим.

Павзевей, человек с могучей фигурой в изысканной штурманской форме с золотыми позументами, встал и направился к выходу, по-видимому торопясь к капитанскому пульту. Тень лакированного козырька элегантной фуражки закрывала его лицо, и невозможно было понять, обрадован он таким неожиданным повышением или, наоборот, огорчен.

Некоторое время стоял такой шум, что невозможно было ничего понять. Словно сговорившись, высказывались все одновременно, что-то выкрикивали, не слушая друг друга, размахивали руками. Эола даже глаза закрыла, чтобы не видеть всей этой суматошной кутерьмы. Она была оглушена и никак не могла прийти в себя. Были моменты, когда казалось ей, что все это страшный сон, что вот сейчас она проснется — и все окажется в порядке, пойдет своим чередом. Дело Нескубы? Кошмар! Они уже выбирают суд. Алк — общественный обвинитель? Да что же это происходит? Какой-то анархический психоз…

Каждая клеточка ее мозга возмущалась, протестовала.

«Судьба! — шептала она, закрыв лицо руками. — Хоть напоследок сжалься над ним… Ну почему в сложной системе Вселенной выпала нам такая вот несчастливая судьба? — Опустив руки на колени, вздохнула и уже спокойно подумала: — Наверно, судьба действует по закону больших чисел, а этому закону нет дела до моих переживаний».

Постепенно опомнилась, и до ее слуха начало доходить то, что происходило в зале.

Алк требовал применения дополнения к «Инструкции».

«В пассажиры — это ведь для такой деятельной натуры… Эола снова ощутила острую ненависть к биологу. — Нетерпимый, ожесточенный. И один ведь пропадет в своей оранжерее, нелюдим!..»

Общественным защитником Нескубы выступил Илвала. Он начал с того, что подвергнул сомнению юридическую правомочность дополнения. Разве высшие инстанции, составлявшие и утверждавшие «Инструкцию» на Земле, санкционировали это дополнение? Они не могли этого сделать хотя бы потому, что дополнение внесено в «Инструкцию» после того, как связь с планетой давно уже была прервана. А в самой «Инструкции» нет пункта, который допускал бы ее изменения или дополнения.

— Таким образом, совершенно ясно, что это — самодеятельность, — Илвала обвел взглядом зал, словно пытаясь заглянуть каждому в глаза. — Самодеятельность чистой воды. А раз так, уместен вопрос: зачем было огород городить? Полагаю, вот зачем. Психологически это дополнение оправдало себя, дисциплина укрепилась, исполнение обязанностей стало более добросовестным, ответственность возросла. Одним словом, дополнение это — мера исключительно психологическая…

— Ответственность! — выкрикнул Алк. — Пример показал сам капитан!

— Дальше, — продолжал Илвала, не обращая внимания на реплику Алка, словно и не слышал ее. — Вина капитана Нескубы не установлена, не доказана.

— Он сам признал!

— Его признание не является доказательством. Наоборот, это доказательство его скрупулезной честности перед собой и перед коллективом. Несомненно, проявился и психологический фактор: нетоварищеское отношение, некорректность и бестактность, даже антипатия со стороны некоторых коллег, непонятная и ничем не оправданная враждебность. Я убежден, что капитан сделал свое заявление, находясь в стрессовом состоянии… (Эола, бросив на Нескубу тревожно-настороженный взгляд, заметила, что он шевельнулся, словно хотел что-то сказать, но передумал и продолжал молчать, немного склонив голову.) Потому что фактически нет за ним никакой вины. Движением корабля управляет электроника, дежурство же установлено на случай аварийных повреждений.

— Значит, виновата электроника? — насмешливо произнес Алк. — Давайте накажем ее!

— Не надо ерничать, Алк. Мы находимся в таком положении, когда единство и сплоченность коллектива нужны как воздух.

— Я хочу справедливости, только справедливости! — снова выкрикнул Алк и посмотрел на своих единомышленников, ожидая поддержки. Но все молчали и сидели неподвижно, словно окаменели.

— А кто здесь не хочет справедливости? — повысил голос Илвала. — Все мы хотим! Но чтобы дойти до истины, нужно оставить демагогию и встать на путь правды. Почему не сработала электроника? Вот в чем вопрос. Проверкой установлено: программа не учитывает тяготение как опасность. Мы еще далеко не все знаем о матушке-природе и не в состоянии втиснуть ее ни в какую перфокарту. Структура космоса так невероятно сложна, что и представить трудно. Вот в чем суть, истина и справедливость! Nuda veritas[4], как говорили римляне. — Илвала сделал паузу, чтобы перевести дух, и заключил: — Я предлагаю закрыть это дело как необоснованное и бездоказательное. Надеюсь, что все мы проголосуем за полное доверие капитану.

«Ну вот и все, — облегченно вздохнула Эола. — Кому же не ясно, что это интрига психа, очумевшего и засохшего в оранжерее, озлобленного типа? Нескуба совершил преступление! Только больное воображение могло такое предположить. И это убедительно объяснил Илвала…»

Нескуба спустился со сцены и молча сел рядом с Эолой.

Нервное напряжение спало, но тревога почему-то не проходила. Льдинка страха, какого-то невыразимого опасения где-то глубоко в груди никак не хотела растаять, обдавала холодом сердце. Едва уловимое предчувствие беды дурманным туманом застилало сознание. Неужели еще не все позади? Откуда такая необузданная злоба у этого Алка? Что плохого сделал ему Нескуба? О боже, пошли ему сердитую, сварливую жену! Однажды он философствовал: «У нас нет сторон света. Где север, или юг, или запад, или восток? Все перемешалось, а пространство без ориентиров, без направляющих символов, что же это за пространство? И вот оно накинуло на нас петлю». Испугался: его существование оказалось под угрозой. Тогда она только удивилась, а теперь видит, что все у него в голове перепуталось.

Последнее слово Нескубы перед голосованием. Встал статный, но словно немного увядший. Провел ладонью по лбу, заговорил медленно:

— Здесь было верно сказано — курс корабля держит электроника. Но это же никак не снимает моей вины. Я должен был внимательно контролировать систему навигации — точно так же, как и систему жизнеобеспечения. Вы только не подумайте, что я потерял надежду и все мне безразлично. Совсем наоборот. Локационный график дает основания надеяться, что «Викинг» проскочит между Сциллой и Харибдой.

«Такое впечатление, что у него появился комплекс вины и обреченности, — подумала Эола. — К чему эти жесты? Хотя, может быть, такая его позиция тронет сердца…»

Эола посмотрела на своих коллег и многих не могла узнать: хмурые, насупленные лица, глаза отводят в сторону. Таких, пожалуй, растрогаешь… И даже вот этот, заросший, кажется Ротнак, который снует между рядами, раздавая листки для голосования, даже и он дышит неприязнью, недоброжелательством. Почему они так настроены? Какие неприятности причинил им Нескуба? Не иначе нарушен закон совместимости. Слишком долго одни и те же физиономии.

И к ней тоже подошел Ротнак — словно не замечая Нескубу, молча сунул в руку бумажонку, и ей показалось, что вовсе не бумага эта, а огонь жжет ей ладонь. На листке всего две фразы, одну из них надо зачеркнуть:

«Считаю капитана Нескубу виновным».

«Не считаю капитана Нескубу виновным».

Отвернулись люди друг от друга — прячутся с этими бумажками. Да чего тут еще колебаться? Не виноват он, нисколько не виноват, ни на ангстрем![5] Зачеркнула строчку, искоса глянула на соседей — что на их лицах? Отнесла свой листок ящик на краю сцены, — вернулась на свое место. Через силу улыбнулась мужу, мол, что ж, увидим, каков будет результат, ждать осталось уже недолго. Алк демонстративно опустил свой листок последним.