Владимир Санин - Вокруг света за погодой

• Название: Вокруг света за погодой
• Автор: Владимир Санин
• Жанр: Путешествия и география

Очередная книга Владимира Санина посвящена, на этот раз, работе метеорологов, о которой автор рассказывает с неизменным юмором.

---

Мир тесен! Владимир Панов, бывший начальник станции Северный полюс-15, на которой мне довелось дрейфовать, занялся проблемой обледенения судов. И вот оказалось, что Александр Васильевич не только хорошо знает Панова, но даже вместе с ним работал над этой проблемой в дальневосточных морях.

— Мы с Володей вышли в Охотское море на небольшом судне, специально оборудованном для натурных испытаний, — рассказывает Александр Васильевич. — Обледенение — страшная штука, ведь оно иной раз завершается «оверкилем», когда судно опрокидывается и гибнет со всем экипажем. Был, правда, случай в Беринговом море, когда один человек спасся — сумел забраться на киль и, хотя его сбросило волной, продержался до подхода спасательной партии. Но этот случай нетипичен, обычно экипаж погибает. Нашей целью было изучить физику образования льда и поведение судна во время обледенения. Поэтому мы не только его не избегали, а наоборот, шли навстречу, «создавали условия»: судну — лед, себе — острые ощущения. Как-то лег спать, вдруг прибегает капитан, глаза квадратные: «Вставай!»

Судно теряет остойчивость, ложится и задумывается! Ну, «задумывается» — это значит не ведет себя нормально, как ванька-встанька, а ложится на один борт, медленно-медленно поднимается, а потом на другой борт — вроде бы размышляет, что делать дальше. Верный признак того, что остойчивость на пределе. Я капитану: «К берегу, быстро!» Вернулись в Находку, зашли в бухту и сделали кренование: весь экипаж выстроился и по команде — сначала к одному борту, потом к другому. А на палубе стоит маятник и отмечает угол крена, по которому и определяется остойчивость. Тогда-то мы и поняли, как счастливо избежали «оверкиля»… В ту экспедицию пришли к выводу, что обледенение происходит в основном за счет брызг морской воды и усугубляется, если в это время идет снег. По мере обледенения все больший процент льда приходится на рангоут (мачты, реи) и такелаж.

Этот лед самый опасный, поскольку расположен он значительно выше центра тяжести судна, и его следует обкалывать в первую очередь…

Впрочем, стоит ли вспоминать про лед, когда вот-вот начнем загорать?

В заключение нашей беседы Александр Васильевич сделал мне лестное предложение. Дело в том, что он пишет учебник и хочет опробовать на непосвященном доступность изложения материала. Не желаю ли я прослушать цикл лекций по метеорологии и смежным дисциплинам?

Разумеется, я с благодарностью принял предложение, и если читатель будет недоволен научной эрудицией автора, то в этом виноват не Александр Васильевич, а его рассеянный великовозрастный ученик.

Экскурсия по судну

На борту «Королева» за время нашего рейса побывало немало почетных гостей. О них я еще расскажу, а сейчас упомяну об одном обычае. Прежде чем сесть за стол в каюте капитана или в кают-компании, гости в темпе совершали экскурсию по судну и знакомились с его достопримечательностями.

Разве читатель не почетный гость, которого автор приглашает отведать изготовленное им блюдо? Так что не будем нарушать обычая и сначала пройдемся по судну.

Для своих внушительных размеров — длина более 120 метров, водоизмещение 7 тысяч тонн — «Королев» легок, изящен и быстр на ноги: он может развить скорость 17–18 узлов. В машинное отделение заходить не рекомендую: мотористам не до гостей, работа у них жаркая, и к тому же главный механик Николай Всеволодович Гридин не очень любит впускать праздных людей в святая святых корабля.

Начнем лучше с палубных надстроек. Здесь установлены многочисленные антенны и устройства, с помощью которых ведутся переговоры со спутниками Земли, радиозондами и материком. В рулевую рубку можно зайти, но ненадолго: на оживленных морских перекрестках светофоров не установлено, и отвлекать внимание штурмана не стоит, у него и так забот хватает. Ему нужно определить местонахождение судна, вычислить курс, то и дело поглядывать в локатор и бегать с биноклем от борта к борту. Даже с застопоренными машинами современный корабль проходит по инерции целую милю, а этого иной раз бывает предостаточно, чтобы столкнуться с беспечным незнакомцем.

Почтительно и на цыпочках пройдем мимо радиорубки. Конечно, можно набраться смелости и заглянуть в нее, но Леонтий Григорьевич Братковский вряд ли пригласит вас на чашку чая. Боюсь, что в лучшем случае он обратит ваше внимание на надпись: «Посторонним вход воспрещен».

Напротив радиорубки — резиденция метеорологов. В любое время суток сюда можно заглянуть и узнать, откуда, куда и с какой скоростью дует ветер, какова температура воздуха и прочее. В помещении рядом москвичи, отряд синоптического анализа: Генрих Булдовский, Саша Киреев, Женя Уткин и Валентина Добрых. Их волнуют глобальные проблемы, и я боюсь даже заходить сюда, потому что здесь можно услышать такие пугающие научные термины, как «квазидвухлетний цикл», «конвергенция», «термический экватор» и тому подобное. А в нескольких шагах рабочий кабинет Шарапова. Александр Васильевич сидит за столом, погрузившись в синоптическую карту, а в стене перед ним маленькое окошечко вроде кассы; только поступают из него не платежные ведомости, а принятые специальной аппаратурой карты погоды из разных международных центров. Александр Васильевич с глубокомысленным видом их изучает, наносит на свою карту какие-то странные для непосвященного штрихи и закорючки, из которых к началу диспетчерского совещания сложится прогноз погоды на ближайшие сутки. От малютки «Бэйб» мы благополучно ускользнули, и теперь Александр Васильевич занят новым тайфуном по имени «Карла», который пока еще скрывает свои преступные намерения.

«Бог погоды», однако, предполагает, что через несколько суток «Карла» совершит разбойничий налет на Филиппины.

На баке у лебедки по левому борту суетятся гидрологи. Они опускают в океан гирлянду батометров, хитроумных приборов, изобретенных в свое время самим Фритьофом Нансеном. Опущенные на разные горизонты, батометры возвращаются на борт с порциями морской воды, которая тут же разливается в бутылочки и доставляется в гидрохимическую лабораторию, отданную во власть женщин в белых халатах.

По левому же борту, ближе к корме, располагается хозяйство аэрологов. Несколько раз в сутки они наполняют гелием оболочки радиозондов и запускают их в свободный полет. Сто раз видел это зрелище, а все равно интересно смотреть, как пузатый шар с радиопередатчиком взлетает в воздух и спустя минуту-другую исчезает в «сиянье голубого дня». Локаторщик Борис Липавский, аэрологи — Римма Савватеева и Саша Городовиков бдительно следят за его полетом, фиксируют данные и бегут с ними на ЭВМ — электронно-вычислительную машину, смонтированную в надстройке по правому борту.

Сюда я приглашаю вас с особым удовольствием, поскольку ЭВМ обслуживают мои добрые приятели. Вас со свойственным ему хладнокровием встретит начальник машины Костя Сизов, молодой человек, словно бы загримированный под Лесковского Левшу: с шапкой русых волос, подстриженных под древнерусскую скобку, и рыжеватой бородкой. Костя — умница и отличный электронщик. Он познакомит вас с машиной, совершающей немыслимое количество операций в секунду, и с группой товарищей, которые ухитряются держать в подчинении это строптивое, донельзя капризное и, как иногда кажется, одушевленное существо: с Игорем Нелидовым, Мишей Костиным, Колей Сарайкиным и Микаэлой Шварцфельд, милой и доброжелательной Эллой, или Микой, — как кому нравится. Они вам покажут, как лихо машина обрабатывает перфоленты, и на прощание подарят профили Маяковского или Эйнштейна, которые она, выполняя заданную программу, отпечатает на ваших глазах.

На кормовой палубе можно осмотреть ракетную установку — мирную и безобидную, как сеялка. Сами метеорологические ракеты находятся в специальном трюме, а головные части с их сложной начинкой разрешается почтительно потрогать руками. Более того, если у ракетчиков будет хорошее настроение, они даже позволят вам нажать кнопку, которая поднимает ракеты на должную высоту — до ста километров.

Посетив еще кают-компанию, столовую команды и несколько кают, вы получите хотя и поверхностное, но на первый раз достаточное представление об условиях жизни и работы на «Академике Королеве». С остальными лабораториями, механизмами и устройствами автор обязуется знакомить вас по ходу повествования, а пока не стоит перегружаться информацией, тем более что капитан приглашает гостей на чашку чая.

Держите себя спокойно, ничем не обнаруживайте своего испуга, и тогда, быть может, Дэзи не разорвет вас на части. Она убедится в том, что никакого вреда ее хозяину вы не желаете, не претендуете на кость с мясом, которую хозяин сберег от своего обеда, — и оставит вас в живых. Ибо, несмотря на свой грозный вид, Дэзи — великодушная собака. Она плавает на «Королеве» второй год, но ни разу не обвинялась в злостном хулиганстве. Однажды, правда, она обглодала босоножку старпома, но Артемий Харлампович Борисов честно признал свою долю вины в этом инциденте: нельзя искушать собаку, оставляя без присмотра новую и вкусно пахнущую обувь.