Владимир Дудченко - Канал

• Название: Канал
• Автор: Владимир Дудченко
• Жанр: Прочие приключения

Об участии советских военнослужащих в арабо-израильском вооруженном конфликте в районе Суэцкого канала, вошедшем в историю под названием «война на истощение». Главный герой — профессиональный переводчик, выпускник Военного института иностранных языков, оказавшийся втянутым в деятельность спецслужб. О его приключениях в зоне боевых действий и в Каире…

---

После последнего налета с ослеплением радаров помехами израильтяне оставили роту в покое. Советник комбата подполковник Грушевский, выслушал короткий доклад Полещука, задал пару вопросов и разрешил ему выехать в Каир. "Проведай там Агеева, — сказал он, — хватит ему болеть, и вместе дуйте обратно! Обстановка, сам видишь, какая…"

"Странная все-таки эта война, — в который раз подумал Полещук. — Здесь бомбят и стреляют, высаживают десанты, гибнут люди, а в сотне километров отсюда — тишь-гладь и божья благодать… Ночные клубы, казино, шикарные магазины, американские и французские фильмы в кинотеатрах, люди на улицах… Вроде, и нет никакой войны поблизости…Да, батя в Великую Отечественную и думать не мог об отдыхе от войны…"

* * *

…Полещук расслабленно лежал рядом с Тэтой, зарывшись лицом в ее чудно пахнувшие волосы, его рука ласкала грудь девушки, потом чуть влажный живот и ниже… Левая рука, на которой покоилась голова Тэты, занемела, но не хотел ничего делать, чтобы не нарушить все то, о чем он мечтал долгие недели во сне и наяву. Тэта, почувствовал его прикосновения, подняла голову и сонным голосом спросила:

— Алекс, ты меня любишь? — И, не дожидаясь ответа, нашла его губы и нежно поцеловала.

— Да, родная, очень люблю, — ответил Полещук, проводя рукой по бархатистой коже гречанки, ее груди, животу, бедрам. И она почувствовала его желание…

— Ты такой ненасытный, Алекс, — сказала Тэта, целуя Полещука в плечо. — Ну, не надо! Давай поспим немножко!

Она взяла его руку и стала целовать. Полещук еще больше возбудился.

— Тэта, я тебя хочу!

— И я, — ответила девушка. — А еще я очень хочу спать! Мне же завтра лететь в Афины!..

— А мне — на канал…

— Бедненький мой Алекс, — прошептала Тэта. — Мой любимый русский Schuka!..

И вновь сплелись вместе два тела, и не было ни Афин, ни канала, пропали время и пространство, исчезло все — они неистово любили друг друга. Русский лейтенант-переводчик и греческая девушка из авиакомпании «Олимпик»…

…Под утро Полещук проснулся. Тихо шелестел кондиционер, в номере было прохладно, не верилось, что за окном, закрытым жалюзи, уже наступает июньская жара. Он встал с кровати, натянул трусы, посмотрел на Тэту, и защемило сердце. Девушка безмятежно раскинулась на кровати, едва прикрытая легким одеяльцем, из-под которого выглядывали изящная смуглая нога и часть округлой соблазнительной ягодицы. Черные волосы разметались на подушке, обрамляя лицо Тэты, как дорогая рамка картины подчеркивает талантливое творение ее создателя. "Боже мой, — подумал он, — какая же она красивая! И как я ее безумно люблю! Что теперь делать?"

Он подошел к столику, на котором осталось кое-что из их вчерашнего гостиничного пиршества, и почувствовал дикий голод. Плеснул в бокал красного вина, выпил залпом, и, глядя на спящую Тэту, стал есть сыр, покрытый маленькими капельками влаги, подсохшие маслины, конфеты… Все подряд.

"Да, товарищ лейтенант, — опять настойчиво крутилось в голове Полещука, — приплыли, как говорится. За связь с иностранкой — прямая дорога в Туркмению, если не хуже… А что может быть хуже? Позорное изгнание из армии? Ну и пусть! Родине-то я не изменил! То есть, моя совесть чиста… Ну полюбил девушку, что же это — преступление?…"

Полещук посмотрел на спящую Тэту. Она, как будто почувствовав его взгляд, открыла глаза и потянулась.

— Алекс, darling, который час? Я не опоздала?

— Нет, my honey, еще рано. Я просто проголодался…

— Еще бы, — улыбнулась Тэта. — Такая ночь!.. Так который все-таки час? — Она бросила взгляд на будильник. — Полшестого?! Как тебе не стыдно так рано девушку будить! — Тэта опустила ноги на пол и потянулась за халатиком. — Отвернись, Алекс!

— А я и не смотрю, — сказал Полещук и отвернулся.

Тэта накинула халатик и прошмыгнула в ванную, на секунду остановившись возле него и чмокнув в щеку.

— Колючий! — услышал Полещук и не сразу понял английское слово. Потом провел по щеке рукой, и до него дошло — небритый.

"Удивительный народ эти женщины, — подумал он, разглядывая этикетку на бутылке греческого вина, — только что вместе спали, а сейчас она меня стесняется!" Полещук закурил, посмотрел на облачко дыма, развеваемое прохладным дыханием кондиционера, и вспомнил их первую ночь и ее, Тэту, обнаженную, целомудренно прикрывавшую ладошкой низ живота, когда она его провожала. Он недоуменно покачал головой и налил в бокал вина.

— Алекс, — обняла его Тэта со спины. — Darling, не надо больше пить! — Она отобрала бокал, поставила его на столик и поцеловала Полещука. — Я и так знаю, что ты известный русский пьяница, мой Schuka… Давай, поспим, любимый! Вместе. У нас есть еще полтора часа.

Полещук повернулся к Тэте и посмотрел в ее глаза. Они обнялись, и полтора часа пролетели для них одним мгновением, поспать им больше не удалось…

…В такси по дороге в Насер-сити Полещук прокручивал в памяти вечер и ночь с Тэтой, и поймал себя на мысли, что гречанка в этот раз даже не намекнула о том, чтобы нелегально переправить его в Афины. О чем только не говорили: о России, Греции, родителях, родственниках; вспоминали школьные годы, спорили, танцевали… Полещук поинтересовался, где Афина, так похожая на Мерилин Монро, и вместо ответа увидел грозящий пальчик Тэты — не надо! И ни слова о том, что их волновало больше всего… Умная девушка, моя Тэта, подумал Полещук, поняла, наконец, бесперспективность своей затеи. А утром, когда прощались, опять чуть не расплакалась. Как тогда. Но вопрос их будущего так и висел незримо в воздухе, и никто не знал на него ответа…

Полещуку стало грустно. Он закурил «Клеопатру», протянул пачку таксисту. Тот вытащил сигарету и благодарно кивнул. Жарче становилась с каждой минутой, воздух из открытого окна «Фиата», пропитанный выхлопными газами и сложными для определения ароматами Каира, обжигал лицо. Тонкая рубашка Полещука стала мокрой и неприятно липла к спине. Он вспомнил приятную прохладу гостиничной комнаты Тэты… Замелькали высотки Насер-сити.

— Останови здесь, оста! — сказал Полещук водителю, когда «Фиат» стал приближаться к его дому.

Он протянул таксисту фунтовую банкноту, вылез из машины, огляделся и пошел к подъезду. Сегодня вторник, вспомнил Полещук, никого из наших быть не должно. И это весьма кстати. Пойду, пожалуй, навестить Агеева, может, борщом Маруся угостит…

Глава двенадцатая

4 израильских самолета: 2 типа «Фантом» и 2 типа «Скайхок» были сбиты вчера средствами ПВО ОАР во время двукратной попытки совершить налеты на позиции египетских войск в центральном секторе Суэцкого канала к западу от местечка Фаид. Три израильских пилота были захвачены в плен после того, как они приземлились на парашютах на западном берегу канала. Два других израильских самолета взорвались в воздухе.

Об этом, согласно сообщению агентства МЕН, заявил представитель командования вооруженных сил ОАР.

(Каир, 1 июля, ТАСС)

Озеров после разговоров с коллегами нашел-таки нужного ему человека в конторе соседей, но Иван Феоктистов, плотный черноволосый мужчина с намечавшейся лысиной и щеточкой усов под крупноватым носом, работающий под крышей представительства ССОД (Союз советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами), простодушно поглядывая на собеседника, продолжал темнить. Беседа, по понятным им обоим причинам, не складывалась.

— Может, еще пивка, Иван Сергеевич? — спросил Озеров, выливая остатки «Стеллы» в стакан Феоктистова.

— Не откажусь, — ответил Феоктистов. — Эх, еще бы воблочки нашей сюда, да постучать ею об стол! А, Валерий Геннадьевич?

Озеров кивнул и, поймав глазами бармена, улыбчивого смуглолицего египтянина в белой рубашке с галстуком-бабочкой, постучал пальцем по пустой бутылке.

— Кяман бира? [Еще пива? — ег. диал. ] — уточнил бармен на всякий случай и, услышав короткое утвердительное «айва», открыл дверцу холодильника.

Кафе «Шабака» в Гелиополисе было достаточно тихим и снаружи не особо приметным заведением. Не считая круглых окон, имитирующих иллюминаторы корабля. Довольно просторное помещение было декорировано рыбацкими сетями с прикрепленными к ним морскими звездами, ракушками и чучелами рыб. В центре зала высилась, упираясь в потолок, деревянная мачта со штурвалом в нижней части. Едва слышно работал кондиционер.

Кафе недавно открыли, и Озеров не ошибся в выборе места — посетителей здесь почти не было. Тройка местных юношей, сидевших в дальнем правом углу, явно не имела отношения к мухабарат — глаз Озерова в этом смысле был наметанным — они болтали о чем-то своем, не обращая никакого внимания на остальных посетителей. Да и куда можно было пригласить Феоктистова? От встречи на конспиративной квартире он наотрез отказался, а других вариантов просто не имелось. Не общаться же на каирской улице под палящим солнцем! Кафе было самое то, тем более, что представитель ССОДа, по слухам, имел слабинку: любил выпить, особенно, на халяву. Даже пару раз залетел по этой теме. Но, как сообщили коллеги, товарищ весьма непрост: неплохо владеет арабским, отлично играет под простоватого парня и себе на уме…