СТИВЕН АМБРОЗ - Эйзенхауэр. Солдат и Президент

• Название: Эйзенхауэр. Солдат и Президент
• Автор: СТИВЕН АМБРОЗ
• Жанр: Биографии и Мемуары

Аннотация издательства: Эта книга была признана в США лучшей из всех написанных об Эйзенхауэре. Опираясь на обширные источники, высокий уровень научных знаний. С. Амброз предложил наиболее полное и объективное описание жизни солдата, ставшего президентом. Автор подробно рассказывает о молодых годах Эйзенхауэра, о его почти незаметной на первых порах карьере в армии, о его блестящем руководстве союзными силами в качестве верховного главнокомандующего во время второй мировой войны, о том, с какими трудностями приходилось сталкиваться этому человеку на пути от генерала и президента Колумбийского университета до Президента США.

---

1 марта Эйзенхауэр вновь продемонстрировал свою способность действовать осторожно в вопросе расовых взаимоотношений. Федеральный судья приказал университету Алабамы зачислить студенткой Аутерин Люси; после этого университетские власти исключили ее на основании причины, вызывающей удивление, — она лгала, когда говорила, что ее не приняли раньше в университет из-за негритянского происхождения. Поступок властей, казалось, демонстрировал явное неповиновение постановлениям федерального суда, то есть именно то, чего Эйзенхауэр, по его многократным клятвенным заверениям, не допустит ни в коем случае. Однако он остался в стороне, чем укрепил уверенность южан: Администрация Эйзенхауэра никогда не будет способствовать принудительному введению интеграции.

В начале марта южане предприняли контратаку уже не на штатном, а на федеральном уровне. Это произошло, когда 101 член Палаты представителей и Сената, представлявшие южные штаты, подписали "манифест", в котором взяли на себя обязательство добиться противоположного решения по делу Брауна. 14 марта Эйзенхауэра попросили прокомментировать этот документ. Ему удалось посмотреть на это дело глазами южан. "Давайте вспомним одну вещь, — сказал он, — и это очень важно: люди, у которых такая глубокая эмоциональная реакция на действия другой стороны, в течение трех предыдущих поколений не совершали никаких действий, нарушавших закон. Они действовали в соответствии с законом, как он был интерпретирован Верховным судом в деле Плесси". Решение по делу Брауна "было полной противоположностью" решению по делу Плесси, указал Эйзенхауэр, "и потребуется определенное время, чтобы приспособить их мышление и развитие к этому".

А сколько времени это займет? "Я не собираюсь обсуждать это; я не могу сказать, сколько на это потребуется времени". Эйзенхауэр критиковал "экстремистов" с обеих сторон и дал такой совет: "Если и было время, когда мы должны были быть терпеливыми, но не благодушными, когда мы должны были относиться к глубоким чувствам других людей с пониманием, как к своим собственным, то именно такое время настало сейчас".

Что касается манифеста, то Эйзенхауэр быстро сориентировался и указал, что подписавшие его "говорят о намерении использовать все юридические средства", что они не собираются действовать вне рамок закона, что "ни один из занимающих сколько-нибудь ответственное положение никогда не говорил об аннулировании", которое выставило бы страну "в очень плохом свете"*37.

Эйзенхауэр надеялся, что на этом его причастность к проблеме закончится, но, когда 101 член Конгресса официально объявил о своем намерении изменить решение Верховного суда, он уже не мог так просто расстаться с ней. На ближайшей пресс-конференции его спросили, как он, Эйзенхауэр, глава исполнительной власти, смотрит на пренебрежительное отношение к решениям Верховного суда. Эйзенхауэр заверил, что никто не употреблял выражение "пренебрежительно относиться к Верховному суду", и снова напомнил, как трудно южанам переключиться с дела Плесси на дело Брауна. Затем он сказал: "Эти люди, белые южане, конечно, имеют полную свободу в выборе действий". Вряд ли эти слова отражали его действительные мысли, но все, связанное с этой проблемой, вызывало в нем раздражение, и он хотел покончить с ней. Тон его заключительных слов был уже совершенно иным: "Что касается меня, то я за умеренность и за прогресс — таково мое реальное отношение к этому делу"*38.

Мартин Лютер Кинг возглавлял бойкот городского автобусного транспорта в г. Монтгомери, штат Алабама. Причиной бойкота была сегрегация мест в автобусах. В черных стреляли, в их домах и храмах гремели взрывы, а полиция арестовывала участников бойкота. Эйзенхауэр сказал членам своего Кабинета, что на него "произвела очень большое впечатление умеренность негров в Алабаме" и что Юг совершил "две большие ошибки"; первая — история с мисс Люси и вторая — противодействие умеренным требованиям черного населения Монтгомери. Когда же Роберт Спивак попросил Эйзенхауэра высказаться публично на пресс-конференции по поводу событий в Монтгомери, Эйзенхауэр пошел на попятную: "Вы просите меня, я полагаю, быть юристом в большей степени, чем я есть на самом деле. Но, как я понимаю, в штате есть закон о бойкоте, и в соответствии с ним эти люди должны предстать перед судом". Он не видел никакой причины для федерального вмешательства*39.

Среди белого населения Юга в то время получило распространение утверждение о том, что интеграция — это коммунистический заговор. Эйзенхауэр не был настолько наивным, чтобы поверить в это, но его беспокоило, что коммунисты могут использовать в своих интересах волнения на расовой почве. 9 марта Эдгар Гувер представил Эйзенхауэру и членам его Кабинета доклад на двадцати четырех страницах о взрывоопасной ситуации на Юге. Гувер возлагал вину на экстремистов с той и с другой стороны, на Национальную ассоциацию содействия прогрессу цветного населения и на Советы белых граждан. Черные настолько запуганы, считал он, что отказываются давать свидетельские показания о тех актах насилия, которым подвергались или были свидетелями, и даже не желают разговаривать с агентами ФБР. По признанию Гувера, большую озабоченность вызывают усилия коммунистов проникнуть в ряды движения за гражданские права и использовать его для усиления волнений на социальной почве. Эйзенхауэр также опасался стремления коммунистов "вбить клин между Администрацией и ее друзьями на Юге в год проведения выборов...".

После Гувера выступил Браунелл и рассказал о подготовленном им законопроекте о гражданских правах. В нем предусматривалось образование двухпартийной комиссии из членов Конгресса, наделенной правом направлять судебные повестки и расследовать случаи нарушения гражданских прав; введение в Министерстве юстиции должности еще одного заместителя министра, ведающего гражданскими правами; принятие новых законов, закрепляющих право голосовать; усиление существующих актов в области гражданских прав для защиты привилегий и свобод граждан. Эйзенхауэр с энтузиазмом отнесся к предложениям Браунелла и поручил ему продолжать работать дальше. Однако Хэмфри не согласился с законопроектом Браунелла, поскольку, как он считал, в нем предусмотрено слишком широкое и слишком быстрое движение в сторону десегрегации. Хэмфри отстаивал свою точку зрения: прогресс в этом деле должен быть постепенным. Кроме того, он предупредил: "Мы говорили о Глубоком Юге, но самые худшие проблемы могут возникнуть и в Детройте, и в Чикаго... Для того чтобы они приобрели безудержный характер, им требуется совсем немного поддержки". Вильсон согласился с реальной опасностью, существующей в Детройте. Он предрек: "Происходит социальная революция. Вы не можете ее ускорить".

"Я не знаю, что делать со всем этим, — признался Эйзенхауэр. — Хотелось бы предложить что-то такое, что поможет продвижению вперед". Но он испытывал опасения: "Мало кто знает, как глубоки эти чувства на Юге. Если вы не жили там, вы не знаете... Мы можем получить вторую гражданскую войну". По словам Эйзенхауэра, более вероятно, что давление, оказываемое Севером, может привести к полному отказу Юга от общедоступного образования. Тогда белые откроют свои школы при церквах, а черные не получат образования вообще. Он употребил слово "дилемма". "Я должен проводить закон в жизнь", - - сказал он. Но он не знал, как это сделать. "Они приходят ко мне и говорят, что я должен заставить университет принять мисс Люси", — жаловался Президент. Однако решить этот вопрос он не в состоянии, поскольку образование находится в ведении местных властей. Его руки были связаны*40.

Умеренная, центристская позиция Эйзенхауэра в вопросе расовых взаимоотношений, конечно, находилась в соответствии с его общим подходом ко всем проблемам, с которыми он сталкивался. Он часто отмечал, что человек, который занимал ту или иную крайнюю позицию в политических или социальных вопросах, был всегда не прав. В своих мемуарах он постарался максимально обосновать свою позицию отказа от принятия каких-либо действенных мер даже в то время, когда насилие распространилось по всему Югу. Он утверждал, что привержен делу гражданского равноправия, но "не соглашался с теми, кто верил, что с помощью лишь одного законодательства можно мгновенно внедрить мораль, что принуждением можно решить все проблемы в области гражданских прав..."*41.

Во всех случаях, высказываясь о том, что экстремисты всегда оказываются неправыми, Эйзенхауэр обычно добавлял: "...за исключением вопросов морали". Он рассматривал кризис в решении вопроса о десегрегации не как моральную проблему, а скорее как проблему практической политики, когда каждая точка зрения (имея в виду белых южан) должна быть рассмотрена и на нее должен быть дан ответ. Его критики обвиняли его в том, что он увиливает от прямого ответа, когда речь идет о моральных проблемах; его сторонники возражали: он ведет страну осторожным и надежным курсом через опасные времена.