СТИВЕН АМБРОЗ - Эйзенхауэр. Солдат и Президент

• Название: Эйзенхауэр. Солдат и Президент
• Автор: СТИВЕН АМБРОЗ
• Жанр: Биографии и Мемуары

Аннотация издательства: Эта книга была признана в США лучшей из всех написанных об Эйзенхауэре. Опираясь на обширные источники, высокий уровень научных знаний. С. Амброз предложил наиболее полное и объективное описание жизни солдата, ставшего президентом. Автор подробно рассказывает о молодых годах Эйзенхауэра, о его почти незаметной на первых порах карьере в армии, о его блестящем руководстве союзными силами в качестве верховного главнокомандующего во время второй мировой войны, о том, с какими трудностями приходилось сталкиваться этому человеку на пути от генерала и президента Колумбийского университета до Президента США.

---

23 мая Гертер доложил ему о желании ЦРУ и Министерства обороны продолжать полеты У-2. Эйзенхауэр ответил, что "он вообще больше не намерен давать разрешения на эти полеты... что они должны также понять: эти полеты не могут быть возобновлены в ближайшие восемь месяцев"*38. К августу 1960 года Соединенные Штаты уже имели задействованные разведывательные спутники, хотя и по сей день У-2 находятся в эксплуатации и позволяют получать разведывательные фотоснимки исключительно высокого качества. Через некоторое время Пауэрса обменяли на советского шпиона, полковника Рудольфа Абеля (судьба самолета У-2 Пауэрса остается неизвестной).

В конце мая у Эйзенхауэра состоялась частная беседа с Кистяковским. Президент посетовал, что ученые подвели его. Кистяковский возразил: ученые постоянно предупреждали, что рано или поздно У-2 будет сбит. "Руководители проекта — вот виновники неудачи. Президент вспыхнул, очевидно, думая, что я обвиняю его, и произнес несколько жестких фраз совсем некомплиментарного свойства". После того как Кистяковский объяснил, что имел в виду бюрократов, а вовсе не его, Эйзенхауэр успокоился. Он "начал говорить с глубоким чувством о том, как много усилий затратил в последние несколько лет, чтобы покончить с холодной войной. Он видел, что находится на пути к достижению большого прогресса, а этот глупый инцидент с У-2 разрушил все его усилия. Под конец он с грустью сказал, что не видит ничего стоящего, над чем можно было бы поработать до конца своего президентского срока"*39.

Угнетенное состояние, в котором находился Эйзенхауэр, было глубоким, неподдельным и объяснимым. Из всех событий, в которых Эйзенхауэр участвовал за свою долгую жизнь, неудача с У-2 выделяется особо. Если бы Эйзенхауэр не дал разрешение на этот последний полет. Если бы Хрущев не поднял сильного шума из-за незначительного происшествия. Если бы оба лидера могли довериться своей собственной интуиции, а не техническим советникам и генералам.

Эйзенхауэр был очень близок к тому, чтобы согласиться на запрещение испытаний без инспекционных проверок. Хрущев был близок к тому, чтобы согласиться допустить инспекционные группы в Советский Союз. Никто не знает, как развивалась бы холодная война и что было бы с гонкой вооружений, если бы на них повлиял импульс, который мог бы зародиться от взаимодействия этих двух людей. Но оба старых человека позволили, чтобы их страхи пересилили их надежды, поэтому встреча в верхах окончилась ничем и был упущен наилучший шанс замедлить гонку вооружений в шестидесятые, семидесятые и восьмидесятые годы.

Эйзенхауэр возвратился в Вашингтон, где его ожидало немало проблем. Прежде всего — Куба. Хотя ни Эйзенхауэр, ни его советники все еще не могли понять, был Кастро коммунистом или нет, тем не менее они хотели избавиться от него и от той опасности, которую он представлял. По мнению Эйзенхауэра, наибольшая опасность заключалась в возможности использования Хрущевым, с разрешения Кастро, Кубы как базы для размещения советских стратегических сил. Однако он надеялся, что этого не произойдет. 29 июня на встрече с Гордоном Греем Эйзенхауэр сказал, что "не верит в заключение договора о взаимной безопасности между Хрущевым и Кастро", и добавил, что Чип Болен разделяет это мнение. Хрущев должен знать, продолжил Эйзенхауэр, что Соединенные Штаты "не могут допустить" военный союз между Кубой и Россией*40. 6 июля Эйзенхауэр подписал распоряжение, предусматривающее значительное сокращение квоты на импорт сахара из Кубы и ее полную отмену на 1961 год. Он признал, что "эта акция равносильна введению экономических санкций против Кубы"*41.

Наряду с дипломатическими и экономическими шагами, направленными против Кубы, Эйзенхауэр рассматривал также весь набор военных и полувоенных операций. На заседании Совета национальной безопасности 7 июля Гейтс доложил ему о возможных акциях, начиная с эвакуации американских граждан с Кубы и кончая широкомасштабным вторжением и оккупацией. Министр финансов Андерсон "произнес длинную и довольно кровожадную речь, призывая объявить чрезвычайное положение по всей стране... и утверждая: то, что происходит на Кубе, не что иное, как агрессивная акция СССР"*42.

Эйзенхауэр не собирался трубить в горн и размещать военное снаряжение на холмах Сан-Хуан*. Он объяснил лидерам республиканцев (которые, как и Никсон, жаждали провести какую-нибудь акцию против Кастро до ноябрьских выборов): "Если мы попытаемся достичь нашей цели, применяя при этом силу, то мы увидим, как все [латиноамериканские страны] начнут отдаляться от нас, а некоторые станут коммунистическими через два года... Если Соединенные Штаты не будут вести себя должным образом по отношению к Кубе, то они могут потерять всю Южную Америку"*43.

[* Сан-Хуан — местность во Флориде.]

Никсон выступал за акцию, которая могла привлечь внимание широкой публики, но Эйзенхауэр не давал согласия. Президент, однако, был готов разрешить проведение тайных операций против Кастро. 18 августа он встретился с Гейтсом, Даллесом и Бисселлом, чтобы обсудить, как выполняется план из четырех пунктов, одобренный им в марте. Бисселл доложил, что второй пункт — мощное пропагандистское наступление — выполняется в полной мере; меры, предусмотренные в третьем пункте, — создание организации сопротивления внутри Кубы — закончились провалом, главным образом, из-за жесткого контроля в полицейском государстве Кастро. Есть определенный прогресс в создании квазивоенного формирования из числа беженцев с Кубы, о чем записано в четвертом пункте. Лагерь по подготовке формирования Бисселл перевел из окрестностей Майами, где он первоначально находился, сначала в зону Панамского канала, а затем в Гватемалу, где у ЦРУ были налажены прочные связи с Президентом Мигелем Идигорасом Фуэнтесом.

Бисселл хотел расширить программу подготовки. Эйзенхауэр дал согласие. Помогли убедить его снимки чехословацкого оружия на Кубе, представленные ЦРУ. Эйзенхауэр одобрил выделение 13 млн долларов для Бисселла и разрешил использовать при проведении операции персонал и оборудование Министерства обороны. Но он настоял на том, чтобы "американский военный персонал не входил в состав боевых формирований". Позднее он также одобрил патрулирование кораблями ВМФ США берегов Гватемалы с целью, как считалось официально, не допустить кубинского вторжения в эту страну, а фактически — чтобы сохранить в тайне существование тренировочного лагеря.

Высказав одобрение расширенному плану Бисселла, Эйзенхауэр задал ему вопрос, касающийся первого пункта плана: "А где же наше правительство в изгнании?" Бисселл и Аллен Даллес объявили, что объединить кубинцев для совместной работы чрезвычайно трудно, потому что одни выступают за Батисту, другие — против него. Большинство кубинцев выступают против Батисты, характер у всех вспыльчивый, упрямый, и очень немногие готовы идти на компромисс. Поэтому общего лидера у них до сих пор нет. Эйзенхауэр заметил с раздражением: "Ребята, если вы не собираетесь довести это дело до конца, тогда давайте прекратим разговоры о нем". Он сказал, что не даст разрешения вообще ни на одну акцию, если не будет создано пользующееся поддержкой общественности настоящее правительство в изгнании*44.

Эйзенхауэр стремился, хотя и довольно вяло, продолжить переговоры о разоружении, начавшиеся в Женеве, и после срыва встречи в верхах в Париже. Однако 27 июня, когда советская делегация покинула переговоры, они были прекращены совсем. Провал переговоров, хотя его и ожидали, был ударом для Эйзенхауэра; в 1953 году он определил разоружение как одну из главных своих целей, но к 1960 году должен был признать, что гонка вооружений вышла из-под контроля. К этому времени американский ядерный арсенал вырос настолько, что по сравнению с 1953 и 1954 годами, по определению Эйзенхауэра, стал "фантастическим", "сумасшедшим" и "немыслимым". До каких громадных размеров он увеличивается, Эйзенхауэру напомнили 15 августа, когда Маккоун информировал его, что Соединенные Штаты теперь производят ежегодно бомб больше, чем весь суммарный их запас в середине 50-х годов. Отчасти это было следствием неспособности самого Эйзенхауэра противостоять напору Комиссии по атомной энергии и Министерству обороны, сказав "нет" их планам экспансии. По его выражению, "он только один человек и не может противостоять общему мнению всех своих коллег"*45.

Америка произвела намного больше, чем было необходимо для обеспечения порога сдерживания, и, во всяком случае, по мнению Эйзенхауэра, не приблизилась ни на йоту к уровню, который позволил бы первыми нанести атомный удар. После всех затрат на создание арсенала (и финансовых, и выразившихся в усилении напряженности) в нем теперь насчитывалось более 6 тысяч атомных зарядов самой различной мощности, а уровень безопасности Соединенных Штатов был ниже, чем в 1953 году. Эйзенхауэр остро переживал этот результат, но изменить ничего не мог.