СТИВЕН АМБРОЗ - Эйзенхауэр. Солдат и Президент

• Название: Эйзенхауэр. Солдат и Президент
• Автор: СТИВЕН АМБРОЗ
• Жанр: Биографии и Мемуары

Аннотация издательства: Эта книга была признана в США лучшей из всех написанных об Эйзенхауэре. Опираясь на обширные источники, высокий уровень научных знаний. С. Амброз предложил наиболее полное и объективное описание жизни солдата, ставшего президентом. Автор подробно рассказывает о молодых годах Эйзенхауэра, о его почти незаметной на первых порах карьере в армии, о его блестящем руководстве союзными силами в качестве верховного главнокомандующего во время второй мировой войны, о том, с какими трудностями приходилось сталкиваться этому человеку на пути от генерала и президента Колумбийского университета до Президента США.

---

Как профессиональный военный он был обязан избегать комментариев на внутренние темы, что для него было привычно, хранить молчание по таким вопросам, как бюджетный дефицит, благосостояние людей, правительственное регулирование промышленности и сельского хозяйства или же расовые взаимоотношения. В то, во что он верил, он верил сильно, но взгляды его концентрировались в середине политического спектра. У него была склонность весьма эмоционально поддерживать те ценности, которые разделялись большинством, а такие ценности часто являются общими местами.

"Я свято верю в американскую форму демократии, — писал он в письме одному из своих старейших друзей Сведу Хазлетту, — в систему, которая уважает и защищает права индивидуума, наделяет его достоинством, вытекающим из факта его создания по образу и подобию высшего существа, и которая покоится на убеждении, что подобный тип демократии может действовать только на основе свободного предпринимательства" *61. Для циников все это звучало возвышенным трепом, и они были уверены, что имеют дело с обычным лицемерием. Но именно так Эйзенхауэр и выражался в частных посланиях к своим друзьям.

Когда Эйзенхауэр говорил или писал на международные темы, тут он стоял на более твердой почве и взгляды его были побогаче содержанием. Как уже отмечалось, он был твердым сторонником плана Маршалла еще до его объявления и остался им в дальнейшем. Сенатор Тафт этот план не поддерживал. Тафт говорил, что не стоит щедро "одаривать" Европу американскими деньгами. Как и большинство других республиканцев, Тафт считал, что европейцы слишком уж далеко зашли по пути к социализму и что они используют деньги плана Маршалла для национализации основных отраслей промышленности, включая и принадлежащие американцам заводы. Эйзенхауэр же подчеркивал объединительный характер плана, который требовал от европейцев совместных усилий, чтобы преодолеть разруху. В письме к Джеймсу Форрестолу в январе 1949 года он утверждал, что "возможный экономический союз" западноевропейских государств является необходимым условием успеха. Он добавляет, что "какое-то политическое согласие между европейскими странами должно быть достигнуто еще до того, как они будут готовы установить экономические отношения... Возможным практическим подходом к этому могло бы явиться создание Совместного комитета начальников штабов для изучения общих оборонительных проблем". Он писал, что "эти проблемы не моего ума дело, и мои идеи, возможно, безумны", но он знал, что для создания общего рынка предстоит преодолеть "громадные политические препятствия", и смотреть на это надо совершенно трезво *62. Эйзенхауэр считал, что необходимо начинать с какой-то формы оборонительного союза — на самом деле он предлагал то, что в будущем станет НАТО. Трумэн, естественно, согласился. В этой сфере Эйзенхауэр был намного ближе к позиции Президента, чем к позиции сенатора Тафта.

То же самое можно было сказать и о развитии его взглядов на Советский Союз. К осени 1947 года его отношение к Советам было практически таким же, как у Трумэна и других твердых сторонников холодной войны. Подавление русскими свобод в Восточной Европе, за которые Эйзенхауэр сражался во время войны, готовящаяся агрессия русских в Греции, Турции и Иране, их непреклонность в Германии и в ООН — все это усиливало холодную войну и заставляло Эйзенхауэра оставить надежду на дружеское сотрудничество с бывшими союзниками и готовиться к неизбежному конфликту между США и СССР.

"Россия вполне определенно пытается насадить коммунизм во всем мире", — писал он в своем дневнике в 1947 году. "Она провоцирует голод, беспокойство, анархию, считая, что они являются питательной почвой для распространения ее проклятой философии". Он чувствовал, что "мы находимся в преддверии битвы двух систем до уничтожения противника". Чтобы выиграть эту битву, США должны противодействовать экспансии русских как в виде прямой агрессии, так и в виде инфильтрации. Эйзенхауэр шел дальше политики сдерживания Трумэна и хотел "со временем отвоевать те районы, которые уже захвачены Россией", имея в виду, разумеется, oсвoбoждeниe восточноевропейских сателлитов. Кроме того, Америка должна была помочь восстановить Западную Европу с помощью плана Маршалла, поскольку без экономической стабилизации народы Западной Европы "обязательно станут добычей коммунизма, а если эту заразу не остановить, мы останемся изолированной демократией в мире, который контролирует враг". В своем дневнике он выразил эту мысль еще резче: "Для сохранения американской демократии единство более необходимо, чем даже в операции «Овер-лорд»" *63.

Хотя Эйзенхауэр полностью изменил свое отношение к России, он тем не менее не поддался истерии, которая охватила страну в начале холодной войны, и не считал русских суперменами. Когда Битл Смит, американский посол в Советском Союзе, написал из Москвы, что, если Америка будет тверда, "нам нечего бояться", Эйзенхауэр согласился с ним самым искренним образом. "Это печальная ошибка, — сказал он, — хотя бы на секунду забыть о мощи и силе нашей великой республики" *64.

14 октября 1947 года Эйзенхауэру исполнилось пятьдесят семь лет. Вскоре он оставит Пентагон (Трумэн обещал ему, что начальником штаба он будет не более двух лет). Он отверг для себя политическую карьеру. Как пятизвездный генерал он оставался на службе пожизненно, что приносило ему пятнадцать тысяч долларов в год. Но у него не было сбережений, собственности, акций или облигаций.

Чем он будет заниматься? Где будет жить? Всю свою сознательную жизнь он не должен был отвечать на эти главные жизненные вопросы — ответы за него всегда давала армия.

Предложений поступало много, даже слишком. Крупные корпорации приглашали его в качестве президента или председателя совета. Они предлагали "фантастические суммы", говорил Эйзенхауэр своему тестю, но "я ни при каких обстоятельствах не займу положения, в котором меня могли бы обвинить в "продаже имени" для рекламы той или иной корпорации" *65. Поэтому он считал, что лучше всего было бы занять пост президента какого-нибудь небольшого колледжа. После нескольких лет подобной работы он планировал совсем отойти от активной деятельности. Они с Мейми хотели поселиться в Сан-Антонио и проводить лето в северном Висконсине. Он знал небольшой коттедж на берегу озера, который им подошел бы. Эйзенхауэр попросил друзей поискать для него ферму в окрестностях Сан-Антонио. Он в конце концов нашел ферму по своему вкусу, но вынужден был отказаться от покупки ее из-за высокой цены. Никогда ранее не имея дела с ипотекой, он ежился от одной мысли о том, что ему предстоят постоянные выплаты в течение последующих двенадцати лет.

2 апреля 1946 года Эйзенхауэр выступил в музее искусств Метрополитен, а затем остановился в отеле "Уолдорф-Астория" как гость Тома Уотсона. Уотсон был членом комитета попечителей Колумбийского университета и подбирал кандидата на пост президента. Уотсон предложил этот пост Эйзенхауэру. Мгновенная реакция Эйзенхауэра была такова: Колумбийский университет ошибся в Эйзенхауэрах — им нужен Милтон Эйзенхауэр, который имеет большой опыт в вопросах образования. Нет, ответил Уотсон, Колумбийский университет хочет генерала. Эйзенхауэр сказал, что в ближайшие два года он будет занят другими вещами и поэтому не может рассматривать в настоящее время предложение Уотсона всерьез.

Спустя тринадцать месяцев Уотсон снова заехал к Эйзенхауэру. "К моему сожалению", писал Эйзенхауэр Милтону, Уотсон снова предложил пост в Колумбийском университете, подчеркивая "важность общественной службы, которую я могу исполнить на этом месте", и рисуя "самые розовые перспективы в том, что касается удобств, финансирования, вознаграждения и тому подобного". Эйзенхауэр повторил, что университету нужен Милтон; Уотсон повторил, что Колумбийский университет хочет генерала, и просил не затягивать ответ. Эйзенхауэр не любил, когда на него давили, и говорил Милтону, что, раз они хотят быстрого ответа, он ответит "нет" *66.

Уотсон уговаривал его принять предложение, которое остановило бы все спекуляции на будущей политической карьере генерала. Эта мысль очень нравилась Эйзенхауэру. Здесь необходимо заметить, что расхожее мнение о том, что Уотсон и другие состоятельные республиканцы из совета попечителей Колумбийского университета хотели заполучить Эйзенхауэра, чтобы готовить его к президентству, не имеет под собой никаких оснований. В ноябре 1947 года Уотсон "наставлял" Эйзенхауэра "не иметь ничего общего с политикой", кроме того, Уотсон и большинство колумбийских попечителей поддерживали Дьюи и ожидали его победы на выборах 1948 и 1952 годов *67.

Эйзенхауэр, принявший в своей жизни множество важнейших решений, это решение принимал очень болезненно. "Это было почти первое решение в жизни, которое было связано только со мной", — говорил он Смиту. И, принимая его, он "вынужден был бороться со всеми своими инстинктами" *68.