Олифант Олифант - Собаки!

• Название: Собаки!
• Автор: Олифант Олифант
• Жанр: Юмористическая проза

Забавная классификация пород собак.

«…я бы никогда не подумала, что на полсотне страниц можно столько нанести околесицы. Это выше человеческих сил! — Так ли уж выше! — я, польщённый, разбавил и выпил. — Если хотите, я нанесу ещё больше! Ещё выше нанесу!..»

«Москва — Петушки» В. Ерофеев.

Источник: http://zhurnal.lib.ru/editors/o/olifant_o/pios.shtml

---

На вопросы современников, что же подтолкнуло его к открытию Закона Всемирного Тяготения, сэр Иссаак Ньютон всегда односложно отвечал — Яблоко…

Малютка Исаак родился семимесячным в небольшой деревушке Вульсторп, вблизи городка Грэнтэм. Отец умер ещё до его появления на свет, а мать, снова вышедшая замуж, жила в Лондоне, так что мальчик воспитывался на крохотной ферме у своего деда. Исаак рос болезненным и слабым ребёнком, да ещё и отлично учился в школе, чем не мог ни снискать презрение и ненависть одноклассников. Частенько он возвращался из школы весь в синяках, и запирался в мастерской вместе со свои любимцем — вальдхаундом Декартом. Там он смастерил удивительно точные водяные часы и миниатюрную мельницу, в колесе которой весело бегал Декарт. Исаак научился делать воздушных змеев, хлопушки, парусники, но, увы, любви среди одноклассников не снискал. Так что единственными его друзьями так и оставались дедушка и пёс.

Как-то осенью, Ньютону тогда уже исполнилось 11 лет, дед пришёл из сада и расстроено посетовал, что с одной из его яблонь исчезли все яблоки. Мало того, ветви дерева оказались так изломаны, что, видимо, его придётся спилить. А через несколько дней история повторилась с другим деревом. Рассерженный дедушка две ночи прокараулил злоумышленников, но воры так и не появлялись, и тогда, несмотря на все протесты Исаака, в сад отправился сторожить Декарт. Наутро маленький Ньютон нашёл искалеченного пёсика под очередной сломанной яблоней. Вальхунд был жестоко избит, а одна из лап висела без движения. Когда Исаак внёс раненого Декарта в дом, дед отшатнулся, увидев, как изменилось лицо внука.

— Да пусть пропадут пропадом, эти чёртовы яблони, мальчик мой, — вскричал он. — Ни одно из них не стоит того.

— Да, дедушка. — Ньютон холодно посмотрел на него. — Займитесь Декартом.

С этими словами Исаак ушёл в мастерскую, раскрыл тетрадь и погрузился в расчёты. Ночью он зажёг тигель и долго плавил что-то, отмеряя и взвешивая слитки свинца. Днём он несколько часов поспал, пообедал, приласкал беднягу Декарта и вновь заперся. Когда стемнело, он выволок на крыльцо тяжёлую корзину, взял лестницу и скрылся в саду. Крадучись, проследовав за ним, дед увидел, как Ньютон аккуратно развешивает на последней уцелевшей яблоне какие то круглые шары, под весом которых прогибаются ветви. Ночь прошла спокойно, а на рассвете мальчик разбудил деда.

— Нам надо сходить в сад, — сказал он. — Пока деревня не проснулась. Возьмём лопаты.

У последней яблони в предрассветной мгле виднелись несколько холмиков и когда они подошли ближе, то лопата выпала из рук старика. Трое соседских мальчишек с разбитыми головами, словно мокрые тряпичные куклы валялись в осенней траве. Ньютон же тем временем, словно ищейка кружился под деревом, всматриваясь в следы.

— Дьявол, — разочаровано вздохнул он. — Где-то я ошибся. Один всё же ушёл.

Дед заворожено смотрел на внука, боясь вымолвить хоть слово.

— Похороним их здесь, — казалось, Ньютону опять не терпелось засесть за расчёты. — Где-то я промахнулся…

Четвёртый мальчишка нашёлся довольно быстро. Свинцовое яблоко вскользь ударило его по затылку, и он остался жив. Правда, не мог говорить, а сидел посреди улицы, раскачиваясь и пуская слюни…

На вопросы современников, что же подтолкнуло его к открытию Закона Всемирного Тяготения, сэр Иссаак Ньютон всегда односложно отвечал — Яблоко…

22. ЛАПЛАНДСКИЙ ШПИЦ

Ночью Малютку Шпица разбудил странный звук. Осторожно выбравшись из-под маминого бока, он на цыпочках подошёл к окну. Незнакомый и неприятный звук шёл откуда-то издалека, из бесконечной ледяной пустыни, залитой мёртвенным светом луны. Было похоже, что некто, скрытый мерцающей холодной мглой, остервенело бил несколькими молотками мёрзлую землю. Малютка Шпиц пригляделся, и заметил у самого горизонта тёмную точку. Стук нарастал, и точка стремительно увеличивалась в размерах. Когда она немного выросла, то стали видны два жутковатых зелёных огонька. Малютка Шпиц растерялся. Может быть, это был Железный Волк, о котором ему рассказывала бабушка? Он посмотрел на спящую маму, наверное, надо было её разбудить. Странное существо, тем временем, росло и росло, пока Шпиц не догадался, что это огромные сани, запряжённые гигантскими оленями. В санях восседал некто, чьи глаза так испугали его. Малютка на мгновение зажмурился от страха, а когда снова взглянул в окно, то увидел, как сани, проносятся совсем рядом с их домом. В свете луны были отчётливо видны обезумевшие оленьи морды в хлопьях пены и, словно бы, окаменевший старик в кроваво-красных одеждах. Лицо его, залепленное снегом и наполовину скрытое развивающейся белой бородой, было одновременно безумно и неподвижно. Глаза его ещё раз изумрудно блеснули, когда сани, сворачивая, чуть накренились и призрак исчез.

— Это Санта Клаус, — мама стояла рядом, положив лапы на подоконник.

— А куда он едет? — испуганно спросил Малютка Шпиц.

— Далеко на Юг, к человеческим детям.

— А к нам он не ворвётся? — задрожал Шпиц.

— Не бойся, — засмеялась мама. — Если и попробует, то я его прогоню. Идём спать, малыш…

23. ЯПОНСКИЙ АКИТА

Практически любое наказание за преступление направлено на отчуждение провинившегося из общества. К тюремному заключению человечество пришло через изгнание из племени, побои, ослепление, клеймление, вырывание ноздрей, каторги и прочее. Тюрьма — ужасное наказание, но вполне соответствует уровню сегодняшнего развития общества. В период становления цивилизации было достаточно сложно и затратно содержать преступивших закон. А вот несмываемая метка позволяла исключить преступника из сферы торговли, бизнеса и пр. и не обязывало честных граждан содержать провинившегося за свой счёт. Однако появлялось две проблемы.

Первая — судебная ошибка. Как прикажете поступить с человеком, которому выжгли на лбу слово «ВОР», а оказалось, что он невиновен? Как исправить ошибку? Доклеймить «НЕ»? Типа, «НЕ ВОР»? Про ослеплённых и отрубленные руки я и не говорю…

Вторая — срок действия наказания. Раскаивайся, начинай жить заново, но отрубленная рука не вырастет.

Клеймо, которое исчезнет по истечению срока наказания или может быть снято в случае судебной ошибки (амнистии) — вот что снимало бы все проблемы. Разумеется, это решение было найдено на Востоке. В III–II веках до нашей эры (!) Японцами была выведена порода собак Акита. Преступивший закон, обязан был появляться на людях только в сопровождении этой псины. Ущерб, нанесённый обществу, оценивался в Акитах. Учитывая, что срок жизни этой собаки 10 лет, то приговоры звучали следующим образом —; Акиты, Акита, 2 Акиты и т. д. Разумеется, собака должна была всегда быть сыта, ухожена и вымыта. За грязную шерсть или худобу легко можно было схлопотать ещё 1/3 Акиты. Таким образом к смываемой метке преступника добавлялась трудотерапия и забота о животных.

Начиная с конца XIX века потребность в Акитах отпала, но и сегодня мало кто отваживается завести у себя дома эту собаку. Разве что панки или нигилисты.

24. АЙНСКАЯ СОБАКА

Две тысячи лет назад айны жили себе припеваючи на острове Сахалин. Климат, конечно, не ахти какой, но и люди они были закалённые. Намажутся тюленьим жиром, попрыгают в лодки и мчат наперегонки бить Морского Зверя. Орут, хохочут, лупят Морского Зверя вёслами по толстым, блестящим бокам, а тот, ухмыляясь в усы, знай себе, переворачивается. А когда все устанут, Зверь нырнёт в пучину и наловит айнам крабов, да трепангов. Те вернутся домой и, ну пировать.

Но, однажды, кто-то из заезжих торговцев поведал, что на юге есть чудесная страна Япония, где зимы теплее, на деревьях растут плоды, а в полях колосится (или, что он там делает?) рис. Айнам собраться, только подпоясаться. Покидали в лодки жён, детей, собак и погребли. Через пару дней высадились на берегу острова Хоккайдо. Стоят себе, волосатые, в несвежих одеждах из шкур, переминаются с ноги на ногу. А навстречу им самураи в доспехах, гейши с намелёнными лицами, ниндзя с мечами, рикши, буддийские монахи. И все в шелках, да жемчугах. Растерялись айны, поняли, что зря они, наверное, со свиным-то рылом…

— Извиняемся, — говорят. — Мы тут, вроде как, ваши соседи. Вот, типа, погостить прибыли.

— Однако, — воротят носы японцы. — У нас, любезные, «бронзовый» век на дворе. Государственность, налоги, земледелие, новые технологии, феодализм не за горами. Что вы тут делать-то будете?

— А можно мы поживём немного, да, хоть тут, на бережку. Рыбку половим, поучимся у вас уму-разуму. И мы же не с пустыми руками прибыли, порядки знаем. Вот, собачек в подарок привезли.

Смотрят японцы, а собаки-то у гостей отменные. Мохнатые, сильные, глаза весело блестят.

— Что ж, — говорят, — собачек возьмём, а вы, живите, пока не надоест. Какой, кстати, породы пёсики?