Стивен Эриксон - Память льда

• Название: Память льда
• Автор: Стивен Эриксон
• Жанр: Фэнтези

Малазанская книга павших — 3. Продолжение эпопеи Стивена Эриксона. Русскоязычный читатель до сих пор знаком лишь с двумя романами из всемирно популярной серии, насчитывающей уже девять томов. Мы представляем вашему вниманию любительский перевод третьего романа. Конечно же, для понимания событий и знакомства с персонажами лучше ознакомиться с первыми произведениями серии — «Сады Луны» и «Врата Мертвого Дома». Не в первый раз за долгую историю мир Малазана сотрясает вселенская война. Древние Боги возвращаются из забвения, требуя у нынешних владык своей доли власти. Им бросает вызов злокозненный пришелец из иной реальности, известный как Увечный Бог. На земле бывшие враги — Малазанская империя и силы обороны Генабакиса — объединяются против зверски уничтожающих город за городом паннионских захватчиков. Но, похоже, Паннионом тайно правят нелюди… Грядущая битва обещает превратиться в бойню. На чью сторону встанут собирающиеся на загадочный Призыв живые мертвецы племени Т» лан Имассов? Вас ожидает раскрытие многих загадочных событий первых романов серии, более близкое знакомство с основными расами, в особенности ведущих между собой бесконечную войну Имассов и Джагутов. Да и характеры основных героев становятся гораздо более рельефными и живыми. Увы, не всем суждено дожить до эпилога…

---

Он оглянулся через плечо на сегуле. Эти двое, казалось, не более расположены беседовать между собой, как и с иноземцами. Сильные, молчаливые типы. Я таких ненавижу. Раньше терпел. Сейчас ненавижу!

Итак… вот он я, посреди ничего, и единственный здравомыслящий друг — вымерший волк. Он снова поглядел на Баалджагг. — Где твоя семья, зверюга? — тихо сказал он, встретив тихий взгляд бронзовых глаз.

Ответ пришел внезапным взрывом красок под веком выбитого глаза — красок, сформировавших образ. Родичи преследовали трех мускусных быков… и охотники и жертвы завязли в грязи, обреченные на гибель. Он видел мир с очень низкой точки, и он двигался, кружился. Мозг Тука заполнил скулеж. Безответная, отчаянная любовь. Паника, заполнившая холодный воздух.

Испуг щенка.

Бегство. Блуждание по песчаным отмелям и низинам, через умирающее море.

Голод.

Потом — вставшая на пути фигура. Закутанная в грубую шерсть, покрытая капюшоном. Рука — до пальцев замотанная кожаными полосками — коснулась головы. Тепло. Приветливо. Ощутимое сочувствие, единственное касание скошенного лба. Тук понял: касание Старшего Бога. И голос. Ты последняя, последняя из рода, и в тебе будет нужда. В свое время… Итак, я обещаю, что приведу тебе… потерянный дух. Оторванный от плоти. Конечно же, подходящий. Потому мои поиски могут затянуться. Терпение, малышка… и однажды — этот дар…

Щенок закрыл глаза, провалившись во внезапный сон — и больше не чувствовал себя одиноким. Вечность нежных снов, согретых любовью и радостью, дар, становившийся горьким только в часы пробуждения. Годы, столетия, тысячелетия ожидания… одинокого.

Баалджагг, несравненная среди ай своих снов, водящая стаи, мать бесчисленных детей в разных землях. Всегда в избытке добычи, никаких тощих лет. Иногда — прямоходящие фигуры, на горизонте, но никогда не близко. Родственники, гости изо всех стран. Лесные агкоры, белые бендалы, желтые ай'тог с дальнего юга… смысл их имен стерся в бессмертной памяти Баалджагг… вечный шепот тех ай, что присоединялись к Т'лан Имассам, тогда, там, во времена Собрания… к другому бессмертному роду…

Бдительный взор одинокой Баалджагг видел столько всего, что не измерить. Наконец пришел и ее дар, изодранная, лишенная плоти душа. Они соединились и почти стали едины. И в этом — новый слой боли и потери. Теперь зверь искал чего-то. Чего-то вроде… исправления…

Что ты спрашиваешь у меня, волчица? Нет, не у меня. Ты не у меня спрашиваешь, да? Ты просишь у моего спутника, бессмертного воина. Оноса Т'оолана. Его ты ожидала, разделив компанию с Леди Зависть. А Гарат? Ах, другая тайна… в другой раз…

Тук моргнул, голова дернулась с разрывом связи. Баалджагг спала рядом. Пораженный, дрожащий, он огляделся в наступившем сумраке.

В дюжине шагов стоял Тоол. С левого плеча свешивалась связка зайцев.

О, сбереги нас Беру. Видишь? Я внутри мягкий. Слишком мягкий для этого мира, его бесчисленных эпох, бесконечных трагедий. — Чего? — спросил Тук скрипучим голосом. — Чего этот волк ждет от тебя, Т'лан Имасс?

Воин склонил голову набок. — Окончания одиночества, смертный.

— Ты… ты дал ответ?

Тоол отвернулся, уронил зайцев на землю. Голос его поразил разведчика какой- то горькой безысходностью. — Я ничего не могу для нее сделать.

Куда-то пропал холодный, безжизненный тон. Впервые Тук различил нечто под мертвым, мумифицированным лицом. — Я никогда раньше не слышал боли в твоем голосе, Тоол. Я не думал…

— Ты ошибся, — сказал Т'лан Имасс прежним равнодушным тоном. — Ты закончил оперять стрелы, Тук Младший?

— Да, как ты показал. Они готовы — двенадцать самых уродливых стрел, какие я когда-либо имел. Спасибо, Тоол. Это нелепо, но я горд ими владеть.

— Они хорошо послужат тебе.

— Надеюсь, ты прав. — Тук с ворчанием поднялся. — Давай готовить.

— Это работа Сену.

Тук воззрился на Имасса: — Не твоя? Они же сегуле, Тоол, а не слуги. Пока нет Леди Зависти, я считаю их полноправными компаньонами и горжусь их соседством. — Он оглянулся на двух южных воинов, уставившихся на него. — Даже если они не говорят со мной.

Он взял у Т'лан Имасса зайцев и сложил перед костром. — Скажи мне, Тоол, — заговорил он, разделывая первую тушку, — когда ты охотился… были следы других путешественников? Или мы совсем одни на равнине Ламатаф?

— Я не встретил следов присутствия торговцев или иных людей, Тук Младший. Стада бхедринов, антилопы, волки, шакалы, лисы, зайцы и изредка равнинные медведи. Птицы, хищные и трупоеды. Разные змеи и ящерицы…

— Чудное собрание, — буркнул Тук. — Тогда почему же, когда только я ни гляжу вокруг, вижу лишь пустоту? Ни стад, ни даже птиц.

— Равнина велика, — объяснил Тоол. — Кроме того, есть эффект садка Телланн, окружающего меня — хотя сейчас он очень слаб. Кто-то вытянул мою жизненную силу почти до истощения. Но об этом не спрашивай. Тем не менее мои силы обескураживают зверей. Звери стремятся избежать угрозы, если получается. Но все же нас выследила стая ай'тогов — желтых волков. Но они боязливы. Хотя любопытство может победить.

Взгляд Тука снова нашел Баалджагг. — Старые воспоминания.

— Память времен льда. — Каверны орбит Имасса буравили лицо малазанина. — По этим и предыдущим словам я понял, что случилось нечто — сплетение душ — между тобой и ай. Как?

— Я не знаю про сплетение душ, — ответил Тук, не отрывая глаз от спящего зверя. — Я получил… видение. Думаю, мы обменялись воспоминаниями. Как? Не знаю. Тоол, в ней эмоции, способные вселить отчаяние в любого. — Он снова начал скрести освежеванное животное.

— Каждый дар имеет острые грани.

Тук скривился, выдирая из зайца кишки. — Грани. Я так и подозревал. Я начинаю верить в истинность легенд — потерявший один глаз получает дар видений.

— Как ты потерял глаз, Тук Младший?

— Раскаленный осколок Отродья Луны — смертельный ливень в разгар осады Крепи.

— Камень.

Тук кивнул. — Камень. — Он запнулся и посмотрел на собеседника.

— Обелиск, — сказал Тоол. — Известный в старинной Колоде Оплотов как Менгир. Смертный, тронутый камнем — Чен'ре аваль лич'файле — вот отметина на лбу. Я даю тебе новое имя. Арал Файле.

— Я не просил меня переименовывать, Тоол.

— Имен не просят, смертный. Имена заслуживают.

— Звучит. Как у Сжигателей Мостов.

— Древняя традиция, Арал Файле.

Дыханье Худа. Чудно. — Только вот не вижу, что я от этого получил…

— Ты был послан в садок Хаоса, смертный. Ты выжил — само по себе невероятное событие — и двигался к Дыре в медленном вихре. А затем портал Морна, вместо того чтобы поглотить, выбрасывает тебя наружу. Камень забрал один из твоих глаз. И этот волк выбрал тебя для соединения душ. Баалджагг увидела в тебе редкостное достоинство, Арал Файле…

— Я все еще не желаю новых имен! Дыханье Худа! — Он пропотел под своими пропыленными доспехами. Отчаянно искал способ сменить тему, сместить нить разговора подальше от себя. — Что твое имя значит, к примеру? Онос Т'оолан — что это такое?

— Онос значит 'лишенный клана'. Т' — 'сломанный'. Оол — 'жилистый', ан — 'кремень'. Т'оолан — 'кремень с изъяном'.

Тук долго смотрел на Имасса. — Кремень с изъяном.

— Тут много уровней смысла.

— Уж я догадался.

— Из единого камня высекаются лезвия, и каждое находит себе применение. Если в сердце камня таятся жилы или узлы, форму лезвий нельзя предсказать. Каждый удар по камню отделяет бесполезные пластины — сломанные пополам, обломанные по краям. Бесполезные. Так было в породившей меня семье. Каждый с каким — то изломом.

— Тоол, я не вижу в тебе изъянов.

— В чистом кремне все кристаллы выровнены. Все обращены в одном направлении. Единство назначения. Работающий с таким камнем может быть уверен в результате. Я из клана Тарада. Но во мне больше нет уверенности в Тараде. На Собрании Логрос был избран вождем кланов, рожденных в Первой Империи. Он надеялся, что моя сестра — Гадающая по костям войдет в число его подданных. Но она отвергла ритуал, и оттого клан Логрос Имассов ослабел. Первая Империя пала. Двое моих братьев, Т'бер Тендара и Ханит-лаф, повели охотников на север и не вернулись. Они потерпели поражение. Да, я был избран Первым Мечом, но я оставил клан Логроса. Я странствую в одиночку, Арал Файле, и тем свершаю по понятиям моего народа величайшее преступление.

— Постой, — возразил ему Тук. — Ты же говорил, что спешишь на второе Собрание, то есть возвращаешься к своим…

Неупокоенный ничего не ответил. Его лицо обратилось на север.

Баалджагг встала, подобралась, прильнула к ноге Тука. Потом массивное животное село, вперив неподвижный взгляд в Т'лан Имасса.

По жилам Тука пробежал внезапный холод. Дыханье Худа, во что же мы влезаем? Он оглянулся на Сену и Туруле. Похоже, они следили за ним. Голодны, да? Вижу ваше подавленное нетерпение. Если хотите, я…