Стефени Майер - Полуночное солнце

• Название: Полуночное солнце
• Автор: Стефени Майер
• Жанр: Ужасы и Мистика

Disclaimer: The Twilight Saga books and their characters are the property of S. Meyer. This is just an amateur translation. No infringement is intended, and no money is being made from this story.

Пятая, неоконченная книга серии «Сумерки», в которой история встречи Эдварда и Беллы рассказывается от лица Эдварда.

---

— Прости, — пробормотал я сквозь стиснутые зубы. Не зная, куда спрятать глаза, я схватил микроскоп и уставился в окуляр. Она была права.

— Профаза, — подтвердил я.

Я всё ещё чувствовал себя слишком неловко, чтобы взглянуть на неё. Дыша как можно тише сквозь сжатые зубы и стараясь не обращать внимания на жгучую жажду, я сосредоточился на простой задаче: записать результат опыта в соответствующей графе и затем заменить первый срез на следующий.

О чём она сейчас думает? Что она почувствовала, когда я коснулся её руки? Наощупь моя кожа была отвратительно холодна. Неудивительно, что девушка притихла.

Я взглянул на срез.

— Анафаза, — сказал я себе и заполнил вторую графу.

— Можно мне? — спросила она.

Я посмотрел на неё и с удивлением увидел, что она в нетерпении ждёт, протянув руку к микроскопу. Да она, похоже, совсем меня и не боялась!

В глазах её светилась надежда. Неужели надеется, что я ошибся? Пожалуйста, пусть убедится сама — и я, снисходительно улыбнувшись, придвинул микроскоп к ней.

Она глянула в объектив — и сникла, её губы разочарованно поджались.

— Третий срез? — попросила она, не отрываясь от объектива и протянув руку. Я осторожно опустил следующий препарат на её ладонь, внимательно следя, чтобы на этот раз не коснуться её кожи. От девушки исходил жар, как от раскалённой нагревательной лампы. Я даже почувствовал, что моё холодное тело слегка нагрелось.

Она удостоила срез лишь короткого взгляда и небрежно бросила: "Интерфаза". Мне показалось, что небрежность её тона была слека наигранной. Она пододвинула микроскоп ко мне, но не стала ничего писать — ждала меня. Я проверил — она опять оказалась права.

Так мы и закончили работу — иногда перебрасываясь одним-двумя словами и упорно избегая встречаться взглядами. Пока что мы были единственными — остальные всё ещё корпели над препаратами и микроскопами. Майк Ньютон никак не мог толком сосредоточиться: выполняя работу, он старался не выпускать из виду и нас с Беллой.

"И какого чёрта он вернулся, сидел бы там, куда уезжал!" — думал Майк, бросая на меня угрюмые взгляды. Хмм, интересно... Я и не подозревал, что парень испытывает ко мне какие-то нехорошие чувства. Это что-то новенькое. Причем совсем свежее — совпало с приходом к нам новой ученицы. Что ещё интереснее: к своему удивлению, я обнаружил, что отвечаю Майку "любовью на любовь".

Я снова взглянул на девушку, поражённый тем, как она, несмотря на свою обычную, непритязательную внешность, умудрилась поставить мою жизнь с ног на голову.

Нет, в общем-то, я понимал Майка. Она была очень мила... но не в обычном смысле этого слова. Её лицо было было интересно, а это куда больше, чем просто красиво. Не совсем гармоничное — узкий подбородок немного не соответствовал широким скулам. Белая кожа резко контрастировала с тёмными волосами. А ещё эти глаза, исполненные молчаливых тайн...

И вдруг эти глаза принялись сверлить мои собственные.

Я ответил тем же, пытаясь разгадать хотя бы какую-нибудь, хоть самую маленькую из её тайн.

— Ты надел контактные линзы? — внезапно спросила она.

Что за странный вопрос.

— Нет. — Идея по улучшению моего зрения позабавила меня.

— О, — пробормотала она. — Мне показалось, что глаза у тебя какие-то не такие, как раньше.

Меня пробрал озноб: я понял, что был не единственным, кто сегодня предпринимал попытки разгадать чужие тайны.

Я неопределённо пожал вдруг одеревеневшими плечами и невидящим взором уставился перед собой, на совершающего обход учителя.

Конечно, мои глаза были не такими, как раньше! С того времени, как она последний раз смотрела в них, они изменились. Готовясь к сегодняшнему испытанию на прочность, я все выходные охотился и, стараясь утолить жажду, насыщался свыше всех мыслимых пределов. Впрочем, сколько бы крови животных я ни выпил, неотразимый аромат, разливавшийся в воздухе вокруг этой девушки, по-прежнему едва не сводил меня с ума. В тот раз мои глаза были черны от жажды. Теперь же, когда я был переполнен кровью, они приобрели тёплый, золотисто-янтарный цвет.

Если бы я вовремя сообразил, что она имела в виду своим вопросом, я бы просто ответил "да". Поздравляю, мистер Каллен, со вторым промахом за одни полчаса.

Я уже два года ходил в эту школу, почти ежедневно общался с людьми, но никто из них до сих пор не замечал изменений в цвете моих глаз; она оказалась первой. Обычно все восхищаются нашей красотой, но немедленно опускают глаза, как только встречаются с нами взглядом. Люди стараются не вникать в детали нашей внешности в инстинктивной попытке отгородиться от того пугающего, что исходит от нас. Они одеваются в незнание, как в защитную броню. И лишь одна она смогла смотреть в мои глаза без трепета.

Ну почему именно эта девушка замечает так много?

Мистер Бэннер подошёл к нашему столу. Он принёс с собой порыв свежего воздуха, который я с благодарностью вдохнул, пока он ещё не успел смешаться с её ароматом.

— Итак, Эдвард, — сказал он, просмотрев наши ответы, — тебе не кажется, что Изабелле тоже было бы неплохо дать поработать с микроскопом?

— Белле, — невольно поправил я его. — Вообще-то она определила три фазы из пяти.

Мистер Бэннер скептически взглянул на мою партнёршу:

— Вы уже делали эту лабораторную?

Я с весёлым предвкушением наблюдал за этой сценой. Белла немного смущённо улыбнулась:

— Не на луковом корне.

— На сиговой бластуле? — догадался мистер Бэннер.

— Да.

Вот я и дождался: он изумился. Сегодняшнюю лабораторную он взял из курса для учащихся с повышенным уровнем подготовки. Он задумчиво покивал девушке:

— Вы учились по повышенной программе в Финиксе?

— Да.

Значит, у неё был интеллект выше среднечеловеческого. Почему-то это меня не удивило.

— Хорошо, — поджал губы мистер Бэннер, — я думаю, это полезно для всех, что вы оказались партнёрами по лабораторной. — Он пошёл дальше, бормоча себе под нос: "Другим придётся поработать своми мозгами самостоятельно, чтобы чему-то научиться". Сомневаюсь, что девушка могла его услышать.

Она вернулась к своему прежнему занятию — старательному выведению каракулей в тетради.

Итак, за полчаса — два промаха. Просто великолепно. Не имея понятия о том, что моя соседка думает обо мне — как сильно боится, как много подозревает? — я, однако, понимал, что мне необходимо, по крайней мере, удвоить усилия, чтобы она составила себе лучшее мнение обо мне. Хорошо бы как-то затушевать её воспоминания о нашей прошлой бурной встрече.

— Снег — отвратная штука, не правда ли? — сказал я, подражая болтовне других учеников, на все лады уже обсудивших утренние погодную неожиданность. Погода — скучная, банальная, но зато безопасная тема для беседы.

Она посмотрела на меня с явным сомнением в глазах — не совсем обычная реакция на мои очень обычные слова.

— Я бы не сказала, — снова удивила она меня.

Я попытался направить беседу по наезженной колее. Она приехала из более солнечных, тёплых мест; её кожа, хоть и бледная, всё же носила отпечаток некоего золотого сияния. Вряд ли ей нравится холод. Моё ледяное прикосновение уж точно не пришлось ей по вкусу...

— Ты не любишь холода, — сказал я наугад.

— И сырости, — согласилась она.

— Тебе, наверное, нелегко живется в Форксе? — "Может, тебе и не следовало сюда приезжать, — хотел я добавить. — Возвращалась бы ты лучше туда, где тебе было так хорошо!"

Однако... Больше я не был уверен, что хочу этого. Теперь воспоминание об аромате её крови будет со мной всегда. Где гарантия, что я не последую за нею? К тому же, если она уедет, нерешённая загадка её молчаливого разума будет терзать меня столько времени, сколько мне отпущено, то есть вечно.

— Ты даже не можешь себе представить, — прошептала она, скользнув по мне горестным взглядом. Её ответы были совсем не такими, каких я ожидал. И это влекло за собой новые вопросы.

— Ну и зачем тогда ты приехала? — вознегодовал я, но тотчас же понял, что мой тон был обвиняющим, что не совсем нормально для лёгкой беседы. Вопрос прозвучал и грубо, и навязчиво.

— Это... сложно объяснить.

Она опустила свои большие глаза и умолкла, а я чуть не взорвался от любопытства, которое жгло меня так же, как жажда — глотку. Кстати, я обнаружил, что дышать стало чуть-чуть легче, наверно, я понемногу привыкал к своим мẏкам.

— Думаю, что смогу понять, — настаивал я, рассчитывая, что вежливость заставит её отвечать, тогда как сам я презрел все правила этикета, задавая свои неделикатные вопросы.

Она по-прежнему не поднимала глаз и долго не отвечала. Я постепенно терял терпение. Мне хотелось взять её за подбородок и запрокинуть ей голову так, чтобы я мог читать в её глазах. Но вновь коснуться её кожи будет уже не просто глупо, а опасно.