Марина Соколова - Афиканский роман

• Название: Афиканский роман
• Автор: Марина Соколова
• Жанр: Современные любовные романы

«Когда Лариса выросла, она узнала, что это было ощущение любви. С первым ощущением любви она рассталась у дедушки в деревне, со вторым – в детском саду, с третьим – в школьном дворе… Сколько их было – томительных предчувствий, но – ни одной настоящей любви.»

---

"Здесь, в Москве, это совсем другие люди", – подумала Лариса, стирая в памяти устаревшие черты. "А ты сама? Посмотри на себя со стороны… если, конечно, сможешь", – уличил девушку внутренний цензор. "Я – совсем другое дело", – задрала подбородок уникальная особа.

"Ларочка, я здесь", – пересилил толпу неподражаемый мамин голос. Соскучившаяся дочь распознала голос – и через мгновение заключила в объятия неповторимые мамины плечи. Она уткнулась носом в мохеровую кофточку, пряча обильные слёзы, брызнувшие из переполненных глаз.

"Что с тобой, деточка?" – разволновалась мама, напуганная необычным поведением дочери. "Дома всё расскажу", – проговорила в кофточку безутешная девушка. Мама, конечно, справилась – утешила ранимое чадо и иссушила ручьи горючих слёз. После чего родственные души, доверив чемоданы носильщику и таксисту, помчались на другой конец города – домой, в свою добротную двухкомнатную квартиру.

"Отдохни с дороги, деточка", – участливо сказала мама. "Я не устала, – отказалась Лариса. – Лучше я поем и всё тебе расскажу". "Пойду соберу на стол, – захлопотала мама. – Я приготовила твои любимые пельмени и купила – знаешь, что? – обсыпные эклеры". "Ты накрывай, а я начну разговор", – проявила решимость Лариса, вальяжно развалясь в обширном кресле – поближе к притягательной кухне. "Ты, главное, не волнуйся, – сказала встревоженная мама. – Всё плохое уже позади". "Почему люди так меняются за границей?" – спросила девушка у всезнающего близкого человека. "Люди – разные. Наверное, не все меняются, – заметила мама. – Но в принципе ты права. Думаю, сказывается эффект "железного занавеса". "И что же делать?" – доверчиво спросила дочь. "Вероятно, ломать никому не нужный «занавес». Но это, к сожалению, не в наших силах". "Ты чего – нибудь боишься в жизни?" – задала главный вопрос Лариса. "Боюсь тебя потерять", – не раздумывая, ответила любящая мама. Потом задумалась на минуту и добавила – глаза в глаза: "А ещё я боюсь высоты и страшных, лохматых собак… По – моему, больше ничего не боюсь… потому что страх превращает человека в раба". "Как ты думаешь, надо презирать религиозных людей?" "Смотря каких. Тех, кто кривит душой и подражает моде, я презираю; тем, кто глубоко заблуждается, сочувствую; а тех, кто насаждает религию, я ненавижу". "А как ты относишься к запретной любви?" " Ты же знаешь: я к любой любви отношусь очень хорошо, а к любовным интрижкам – очень плохо". "Не укладывается в голове: алжирцы называют нас «интервентами». "Что же делать, если они правы? Мы совершили большую ошибку. Как бы она не оказалась роковой". "Я не понимаю. Объясни, пожалуйста". "Не всё сразу. Сначала поешь", – наконец улыбнулась лучшая мама на свете.

Но её непостижимая дочь опять поступила по – своему и сладко заснула, свернувшись калачиком в любимом с детства вместительном кресле. Мама покрыла её пледом и за компанию прикорнула рядом на диван – кровати. Спящая девушка протянула к ней руки, но… нащупала шелковистые волосы Нуридина. "Que faites – vous là – bas?"[153] – отпрянула от призрака Лариса. «Je ne suis pas un fantôme, je suis un homme – ton protecteur»,[154] – самоотверженно произнёс стажёр. «Tu es arrivé à Moscou?»[155] – не поверила переводчица собственным ушам. «J’arrive. Crois – moi et attends – moi»,[156] – воззвал к возлюбленной Нуридин.

"Ты долго собираешься дрыхнуть? Будильник тебя не разбудит. Я за него", – вякнул сварливый внутренний голос. Лариса приоткрыла глаза и по алжирской привычке обратила взор внутрь себя. "Никак не пойму: уже утро?" – потянулась заспанная девушка. "Уже день, – укорил соню внутренний голос. – Точнее: два часа с половиной. Если поторопишься, успеешь получить трудовую книжку". "Поверю на слово", – согласилась Лариса, сделала «велосипед» и внимательно осмотрелась. В квартире господствовала чистота. На блестящем журнальном столике лежала короткая записка: "Деточка, отдыхай или занимайся делами – на твоё усмотрение. Я отлучусь ненадолго". Девушка со смаком прочла благоуханное послание, быстро восстановила помятую во сне красоту – и, постукивая об асфальт деревянными сабо, заспешила в Центр профтехобучения молодёжи.

В тесном предбаннике научно – методического учреждения девушка слилась с группой томящихся ожиданием молодых людей. Когда глаза привыкли к полумраку, она начала различать неповторимые алжирские кожанки, облюбованные советскими работниками. Лариса наугад выбрала натуральную кожу, до пояса прикрытую натуральными волосами. Поработав локтями, она вплотную приблизилась к длинным волосам и, вытянув лебединую шею, попыталась заглянуть через плечо. Каково же было её удивление, когда в обернувшейся кожанке Лариса узнала… Власовку. "Почём нынче парики?" – поинтересовалась въедливая девушка. "Но – но, это мои собственные", – отвела напраслину Власовка. "Когда же они успели вырасти?" – ошарашенно спросила Лариса. "Т а м всё быстро растёт, – напомнила собеседница. – Собирают несколько урожаев в год". "А где пальтишко отхватила?" – пристала, как банный лист, Лариса. "Как – где? В Оране, конечно. Ты не знаешь? Мы с Ирой попали в Оран". "Хорошо устроились", – похвалила соперниц провинциальная переводчица. "Да как сказать… Замучили проработками. А в принципе ничего – забавно". "Знакомая картина, – с пониманием откликнулась Лариса. – Наши все на месте?" "А как же! Узнаешь по кожанкам". "Тебе в пальто не жарко?" – задала детский вопрос Лариса. "Красота требует жертв", – посмеялась над собой столичная модница.

Покинув Власовку, Лариса опять задвигала руками, прокладывая дорогу к родной алжирской кожанке. "Сим – сим, откройся", – с восточным акцентом пропела девушка и… встретилась взглядом со Светой из Куйбышева. "Сколько лет, сколько зим, – присвистнула москвичка. – Давно хотела спросить: почему ты прекратила переписку?" "Была вынуждена. Зоя Львовна выведала мой адрес и стала изводить пикантными подробностями вашей совместной жизни. Я решила не отвечать ни ей, ни тебе. Так спокойнее". "Может быть. И что же это за пикантные подробности?" "Стоит ли вспоминать? По – моему, я поступила правильно". "Бог нас рассудит", – с придыханием ответила Лариса и, потеряв интерес ко всем кожанкам, вместе взятым, заняла длинную полуживую очередь. Впрочем, через двадцать быстротечных минут хвост рассосался, и девушка с характерной самонадеянностью вошла в кабинет. "Ну что – понравилось в Алжире?" – задал дежурный вопрос прилизанный чиновничек, протягивая Ларисе аккуратно завёрнутую трудовую книжку. "Не очень", – ответила девушка, не вдаваясь в подробности. Чиновничек высоко поднял брови: "Ка – а – ак? Не понравилось за границей? А зарплата?" Вместо ответа девушка фыркнула, выхватила из скрюченных пальцев ценный документ и, неуважительно сунув его в карман, отправилась домой – к маме.

Дома всеми фибрами души она почувствовала покой и волю. Мама, поджав ноги, полулежала в излюбленном кресле и увлечённо всматривалась в экран «Электрона». Лариса примостилась поблизости – и тут же «заболела» волейболом. "Что это мы смотрим?" – отрывисто спросила азартная девушка. "Смотрим Олимпиаду, – подхватила фразу классическая мама. – Олимпийские игры, деточка. Ты разве забыла?" "Ах, да. То – то я гляжу: на улице наших мало, а иностранцев – много". "Ну, могло быть гораздо больше. Многие спортсмены не приехали". "Это ещё почему?" "Бойкотируют Олимпиаду… из – за Афганистана". "Расскажи, пожалуйста, поподробнее". "Ты же раньше не интересовалась политикой". "После Алжира заинтересовалась". "Тогда надо начинать издалека. Это долгий разговор. А пока запомни главное: мы – великая страна". "Так мы – интервенты или не интервенты?" "И да, и нет. В глазах мирового сообщества – к несчастью, да".

"А на самом деле?" "На самом деле мы пошли навстречу афганскому руководству". "Так это хорошо или плохо?" "Я считаю, что это – большая ошибка".

Лариса совсем запуталась в политических хитросплетениях и живо заработала языком, нанизывая прямые вопросы. Вереницу вопросов прервал телефонный звонок. Лариса автоматически сняла трубку и без проблем узнала писклявый голос сокурсницы Изабеллы, для избранных – Изы или Белки. "Ну, как съездила?" – послышался писк на другом конце телефонного провода. "По – разному. Потом расскажу", – от души пообещала Лариса. "Для этого и для многого другого я приглашаю тебя в Ялту", – безапелляционно пропищала Изабелла. "Хорошо, поехали", – Лариса и не думала сопротивляться. "Выезд послезавтра. Билеты уже на руках. Даю один день на сборы", – пискнула напоследок Изабелла.

"Что – то я не припомню, чтобы Иза куда – нибудь тебя звала", – покачала головой мама. "Лиха беда начать. После Алжира я стала гранд – дамой", – похвасталась Лариса.

"В Ялте видали персон поважнее", – не упустил случай внутренний голос.

17

За покупками девушка проторённой дорогой двинулась в центр Москвы. Там было на удивление малолюдно – и на улицах, и в магазинах. По приезде в Союз Лариса впервые гуляла по столице. Кроме пустынной улицы Горького, что – то ещё поражало воображение. Ах, да! Парни и мужчины, которые всё же иногда попадались на её пути, не обращали на писаную красавицу никакого внимания. Это было даже несколько обидно. «Тут тебе не Алжир. Ты что – одна такая?» – подковырнул девушку внутренний голос. На зло Ларисе впереди шла яркая крашеная блондинка в американской джинсовке, красиво облегающей длинные ноги. "А у меня алжирский велюр, – убедительно ответила Лариса. – Что – то я такого ни у кого не вижу… Ну, ладно – сбегаю за чеками и порыскаю по «Берёзкам». Встречный парень, наконец, направил на секс – бомбу прицельный взгляд, но… в нём не было сексуальной заинтересованности. «Какие – то они… бесчувственные, – пробрало амбициозную девушку. – Нет, это не Сиди – Аиш и даже не Рио – де – Жанейро».