Аркадий Львов - Двор. Книга 1

• Название: Двор. Книга 1
• Автор: Аркадий Львов
• Издательство: Захаров
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-8159-0271-3

Довоенная Одесса…

Редко можно встретить такое точное описание столкновений простого советского человека — не интеллектуала, не аристократа, не буржуа и не инакомыслящего — со скрытым террором и повседневным страхом. Бывшие партизаны и бывшие мелкие торговцы, евреи и православные, оппортунисты и «крикуны», герои и приспособленцы, стукачи и партаппаратчики перемешаны друг с другом в этом закрытом мирке и являют собой в миниатюре символ всей страны. Они вредят другим и себе, они обнимаются, целуются и много плачут; они подтверждают расхожее мнение, что советское общество состояло из людей, которые его вполне достойны, и что существует своеобразное соглашение между человеком, сформированным коммунистической системой, и самой системой.

---

— А предложение у тебя есть, или ты просто сообщил, что твой папа при царе Горохе перешел из синагоги в кирку, и на этом конец? — удивилась мадам Малая.

Нет, сказал доктор Ланда, у него есть конкретное предложение: пусть в красном уголке повесят список литературы, чтобы каждый, когда ему понадобится, мог переписать.

— Товарищ председатель, — обратился Иона Овсеич, — разрешите справку: такой список уже есть и завтра будет висеть.

— Ланда, — сказала мадам Малая, — садись на место: ты опоздал — такой список уже есть, и завтра он будет висеть.

После доктора Ланды слова попросили одновременно два человека: Ефим Граник и Степан Хомицкий, Граник на полсекунды раньше. Однако мадам Малая прямо заявила ему, что он уже и так наговорил больше, чем надо, и теперь будет только отнимать золотое время у людей. Ефим возмутился, и по предложению товарища Дегтяря вопрос, как диктует демократический централизм, поставили на голосование. Послышались отдельные смешки, однако большинство было за то, чтобы предоставить слово. Ефим уже встал и направился к трибуне, но на полдороге Клава Ивановна задержала его: она объявила результаты голосования недействительными на том основании, что люди проявили несерьезность, во время процедуры смеялись, и надо переголосовать.

Второе голосование дало прямо противоположный результат: большинство, которое только что было за Граника, теперь решительно сказало нет. Граник опять возмутился, заявил, что будет жаловаться куда надо на зажим, а сейчас покидает зал, и пусть кто-нибудь попробует остановить. Угроза эта была лишняя, никто не удерживал его, но у выхода он сам вдруг повернул обратно, стал боком к президиуму и застыл неподвижно, как в карауле. Люди, которые сидели сзади, закричали, пусть сядет, потому что сам он не свечка и папа его не стекольщик, но Ефим полностью выдержал положенное время — минуту. Затем он заявил во всеуслышание, что только личное уважение к Степе Хомицкому заставило его вернуться, и он требует, чтобы занесли в протокол собрания.

— Ладно, — сказала мадам Малая, — напиши особое мнение и не забудь повесить на гвоздик. А сейчас слово имеет товарищ Хомицкий.

Степан сразу предупредил, что выступать не умеет и по тому не будет заходить с далека, а надо сразу брать быка за рога. Тут доктор Ланда говорил, что до революции на Пересыпи не было водопровода. Правильно, на Пересыпи не было, а в центре города, где жили богатые, был. А теперь в центре живем мы, до Дерибасовской пять минут ходу. Так что из этого? Правильно пользуемся водопроводом и канализацией? Неправильно. Сегодня утром, уже было светло, Оля Чеперуха вылила помои с костями прямо в очко, а рядом есть решетка. Решетка для чего? Чтобы задержать кусок, если сильно крупный и вода не размешивает, а она льет прямо в очко.

— Оля Чеперуха, встань, — приказала Клава Ивановна, — он правду говорит или выдумывает?

Оля опустила голову, все смотрели на нее, те, что сидели впереди, обернулись и оставались в таком положении, пока мадам Малая не велела Оле сесть на место.

— Что же получается? — продолжал Степа. — Получается, что мы сами себе на голову делаем. У Чеперухи переделанная квартира, на ихней половине гальюна нет, во дворе надо пользоваться, а она льет в очко. Дальше. Два дня назад у Иосифа Котляра забился канал, а он на третьем этаже живет, так что на одной ноге придется вниз бегать. Прихожу, открываю ревизию, проволоку в трубу — не поверите, бумаг как в конторе. Ну, тут дело простительное: человек только полгода как из Николаева перебрался — там у них во дворе золотарь с бочкой приезжал. Но, с другой стороны, я лично предупреждал по-хорошему еще летом, а он месяц кидает, два кидает и думает, так всю жизнь можно будет кидать без последствий. А оно помаленьку накопляется, накопляется и, раз, вылезло наружу.

— Котляр, — обратилась Клава Ивановна, — он предупреждал тебя летом или не предупреждал?

Да, подтвердил Котляр, Степа действительно предупреждал его, но он подумал, что если месяц не забивается, два не забивается, так почему на третий месяц обязательно должно забиться.

— Дворничка здесь? — спросила мадам Малая. — Встань, Настя, чтобы я могла тебя видеть. Степан, составишь акт, подпишешь вдвоем с Настей, и пусть за прочистку платят Котляр с Чеперухой, в следующий раз хорошо запомнят. А если повторится еще, поставим вопрос по-другому и в другом месте.

Товарищ Дегтярь попросил слова и объявил, что имеет предложение по данному вопросу, а именно: акта не составлять, поскольку и Чеперуха, и Котляр признали свою ошибку, а ограничиться предупреждением и посмотреть, как они будут держать свое обещание. Клава Ивановна ответила на это, что товарищ Дегтярь показывает здесь лишний либерализм, однако по результатам голосования предложение получило абсолютное большинство, пришлось покориться, а от себя лично председатель добавила несколько слов:

— Повторяю, такие вопросы надо решать в административном порядке, а демократический централизм не для этого. Продолжай, Хомицкий.

— Наряду с канализацией, — сказал Степа, — не хотят соблюдать правила и с дворовым краном. На третий этаж вода часто не доходит, надо носить ведра снизу, а она ставит ведро и крутит кран, чтобы побыстрее, а кран больше не крутится. Одна просто силой берет, а другая еще кирпичом или железкой ударит. У нас, в бригаде Григория Ивановича Котовского, ставили, где надо, часового — так, может, и нам у дворового крана поставить часового?

Люди засмеялись, и сам оратор засмеялся: все хорошо понимали, что этот наболевший вопрос надо решать, конечно, без часового, собственными силами.

— Довожу до вашего сведения, — объявила Клава Ивановна, — об этом уже был неоднократно разговор в домоправлении. Если будет так продолжаться дальше, мы составим график дежурства жильцов у главного крана, а виновных будем штрафовать. Как ты смотришь, товарищ Дегтярь?

Иона Овсеич поддержал мадам Малую целиком и полностью, а насчет выступления товарища Хомицкого позволил себе небольшую критику по существу: если в случае с канализацией оратор конкретно называл виновных, то в случае с краном так и неизвестно, кто именно. Получается, как будто все одинаково виноваты, а отсюда напрашивается вывод, что во дворе живут одни пакостники. Но делать такой вывод было бы в корне неправильно как с юридической, так и с политической точки зрения. Далее. К месту ли было поднимать эту тему сегодня, когда мы собрались, чтобы обсудить новую Конституцию СССР, или можно было отложить до другого случая? Конечно, вполне можно было отложить, не говоря уже о том, что каждый вопрос, большой или маленький, надо ставить по-государственному, а не копаться в…

Иона Овсеич употребил сокращенно слово, которое было в данном случае очень кстати, люди зааплодировали, Иосиф Котляр сложил ладони рупором и закричал:

— Давай, Дегтярь, давай!

Иона Овсеич поднял руку, ибо аплодисменты без того забрали много времени, и сказал, что выступление товарища Хомицкого в целом заслуживает все-таки положительной оценки как в силу своей принципиальности, так и настоящей заинтересованности в жизни всего нашего двора, который сделал уже много хорошего, но может еще больше. И не только может, а покажет на деле.

Последние слова вызвали новые аплодисменты и гул одобрения, Клава Ивановна тоже хлопала, но предупредила, что эти слова еще надо оправдать, а то товарищу Дегтярю придется забрать их назад. Степан, поскольку его перебили, продолжал стоять возле трибуны, мадам Малая сказала, пусть сядет на место, он свое время исчерпал, но Степан заявил, что его время ушло на других, а теперь он хочет ответить на обвинение, которое бросил ему Дегтярь. Нет, сказала мадам Малая, получится уже новое выступление, однако в перепалку вмешался сам товарищ Дегтярь и потребовал от председателя, чтобы соблюдала демократический централизм и предоставила слово, ибо так можно далеко скатиться. Нет, заартачилась Клава Ивановна, в таком случае поставим на голосование, но со всех сторон раздались возгласы в поддержку товарища Дегтяря.

— Так, — сказал Степан, — поехали дальше. Тут нам говорили, что все вопросы надо ставить по-государственному. А что значит: по-государственному? За весь СССР сразу или за всю Одессу? Государство, как паровоз: ты ему все части поставь на место, а одно колесо не поставь — в дупу он тебе поедет!

— Хомицкий, — сделала замечание Клава Ивановна, — ты не на Привозе.

— Не на Привозе, — ответил Степан, — там на другие слова мода. А что паровоз без колеса не поедет, это факт. Давайте проверку сделаем: позакрываем во дворе все клозеты, все краны — что тогда будет? В другой двор пойдешь? А я и в другом дворе и во всем городе закрою — куда ты пойдешь? В другой город поедешь? А я и в другом городе закрою. Везде закрою!

— Браво! — закричал Граник. — Браво!