Светлана Багдерина - День Медведя

• Название: День Медведя
• Автор: Светлана Багдерина
• Жанр: Юмористическая фантастика

Продолжение книги "Срочно требуется царь", Вторая книга "День Медведя"

---

– Нельзя, – скрепя сердце ответила она. Гвардеец пожал плечами и покорился. Пока. Рассуждать больше было не о чем.

Друзья переглянулись, посмотрели в окно, и одновременно пришли к одному и тому же выводу: что время позднее, что всё, что их полусонные усталые головы способны были придумать, они уже придумали, и что не лучше ли будет использовать оставшиеся до завтра скудные ночные часы по прямому назначению.

– Спокойной ночи, – пожелали они друг другу, прикрывая ладонями раздираемые зевками рты и тихонько, на цыпочках, направились к выходу.

– А куда ты этого Жулана-то на ночь дел, Макар? – спохватилась вдруг Находка.

– Жулана?!

– Какого Жулана?!

– Где Жулан?!

– Как где? – опешила октябришна под неожиданным напором такого бурного потока изумления и настороженности. – Ты ж, Макар, сказал, что принесли его?.. Или я чего не то услышала?

– Принес…– недоуменно начал было Макар, и вдруг лицо его просветлело в неожиданном понимании. – Да ты перепутала, Находочка! Его же Сорокопутом звали!

– Так ведь, какая разница, Сорокопут или Жулан, – не уступила ученица убыр. – Всем известно, что это такая птичка есть – сорокопут-жулан. Стало быть, что Сорокопут, что Жулан – одно и то же!

– И что это за птичка?.. – полюбопытствовала Серафима уже на бегу к будке охранника при воротах, отданную до утра в распоряжение чародея.

– Обыкновенная… – пожала невидимыми в темноте плечами Находка, резво перескакивая со ступеньки на ступеньку. – Певчая… Но ест мышек… ящерок… насекомость крупную… А еще запасы делает… что сейчас есть не хочет… на сучки накалывает…

– Птичка – что надо… – усмехнулась царевна и прибавила ходу.

Не то, чтобы она слишком торопилась убедиться в почти верной догадке октябришны, а просто надеялась проделать это по-быстрому и успеть добраться до кровати до того времени, когда надо будет уже вставать.

Хоть и программа-максимум на сегодняшнюю ночь была Сенькой выполнена, спалось ей плохо, чтобы не сказать, что не спалось совсем.

Иван тихо посапывал, повернувшись к ней спиной и прижавшись впалой щекой к свернутой в виде подушки шторе – бесконечному источнику самого разнообразного постельного белья в управе, а ей после изобилия дневных событий было не до сна.

Незачем было и в будку бежать как оглашенной, сердито подумала она после первых двух часов, незаметно пролетевших в бесплодных попытках уснуть. Два раза чуть не грохнулась на обледеневшем булыжнике, как дура, и один раз – без «чуть не». Стоило оно того…

Вторые два часа, проведенные в верчении вокруг собственной оси и закончившиеся бесславным сталкиванием так ничего и не почувствовавшего супруга на пол, также особой плодоносностью похвастать не могли.

Ее сон, похоже, сегодня то ли взял отгул, то ли ошибся адресом. Зато вопросы неугомонно лезли в голову со всех сторон, было их отчего-то гораздо больше, чем ответов, и размножались, они, казалось, в геометрической прогрессии.

Зачем Сорокопут, Жулан, или как там его еще, отвел Ивана, не претендующего на костейский трон, в Проклятую деревню? Он же не мог не знать, что оттуда никто не возвращался уже пятьдесят лет?

Может, поскольку договаривался он со Спирей, он подумал, что Спиря и пойдет? А когда выяснилось, что пойдет не он, постеснялся отказаться? С одной стороны, скромность и обязательность украшают человека… Но, с другой, всё становится еще непонятней.

Зачем ему сначала стараться погубить Спиридона, затем спасать его, а потом снова убивать?

А если сам лично он против Спири ничего не имел, а его действительно науськивал кто-то из претендентов?

То бишь, получается, что этот разжигатель хотел сначала убить Спиридона, потом передумал, а сегодня передумал еще раз? А отчего?

Что-то после первой попытки изменилось, а потом изменилось еще раз, в другую сторону? Что?

И все ли покушения были организованы этим Сорокопутанным Жуланом? В смысле, его хозяином? Или желавших видеть Спирю в гробу и белых лаптях было несколько? Кто? А кто у нас там вообще есть?.. Жермон… Карбуран… Брендель… Кабанан… Нет, еще кто-то… Еще раз… Жермон… Карбаран… Кабуран… Бредель… Брендель… И… и… и кто-то еще… Спать… Спать… Спать… Проклятый колдун… Проклятый его хозяин…

Проклятая человеческая натура, когда нельзя просто сказать «я очень хочу быть царем, а вон тот мужик очень не хочет, хоть и имеет право, а значит, ну его, путь живет» и успокоиться… Я становлюсь похожей на Ваньшу… Ваньша… Разбудить его на полу, или пусть там досыпает? Он с тулупом упал? Ему не холодно? Не жестко? Ну, значит, путь дальше спит…Мне бы его проблемы… Спать… Спать… Спать… Спать? Ха!..

* * *

На следующее утро дворцовая площадь без десяти минут одиннадцать была тиха и молчалива, словно, вопреки новоявленному, но очень хорошо и быстро укоренившемуся обычаю ни одна живая душа в городе не проснулась сегодня в пять и не пришла занимать самые престижные места поближе к помосту.

После несчастного случая со здоровяком Жермоном сомневаться в случайности этого несчастья никому не приходило в голову.

После скоропостижного отъезда воинственного Карбурана по городу прокатилось удивление, перемежаемое смешками по поводу нежданной удачи оставшемуся лидеру.

Но внезапное помешательство и падение с десятиметровой высоты осмотрительного рассудочного Дрягвы почти моментально вызвало к бурной жизни совсем иные мысли, чувства и предположения. Один раз – случайность. Второй раз – везение. Третий – закономерность. В пользу кого?

Правильный ответ получал не позднее, чем с третьей попытки даже самый заторможенный подданный страны Костей, и это рождало… страх? Неприязнь? Подозрение? Отторжение? Ненависть? Пожалуй.

Но всё это, вместе взятое, как ни крути, сводилось к одному пугающему, леденящему душу, еще кровоточащему слову «колдовство».

Если была магическая клятва, и никто ее не мог нарушить, кроме одного, то что это означало?..

Слухи, поползшие после вчерашнего покушения на предполагаемого брата покойного Нафтанаила Медведя, успокоения в умонастроения горожан тоже отнюдь не вносили. И в расположение духа членов жюри, если уж на то пошло.

И вот, в утро завершения последнего испытания, превратившегося в пустую формальность, народ стоял, ждал и безмолвствовал.

– А если он не вернется к одиннадцати? – обуреваемый дурными предчувствиями – одно другого дурнее, целый дурдом, а не настроение – выглядывал то в одну неподвижно замершую хмурым людом улицу, то в другую Иванушка.

– Провозгласим Спирю чудесным образом ожившим правителем Мечеславом Каким-то там, и вся недолга, – криво усмехнулась в ответ Сенька и вздохнула. – А вообще, не выдавай желаемое за действительное, милый муж. Никуда он не…

– ЕДЕТ!!! – донесся истеричный выкрик со стороны Иноземной, и в мгновение вся многотысячная толпа подхватила его, как один человек:

– Едет, едет, едет!!!..

Оцепление поднатужилось, поднапружилось, и продавило в массе верноподданных коридор шириной в метр: на большее не хватило ни личного состава, ни сил, ни, в первую очередь, желания.

Захочет, так и в форточку пролезет, кисло прокомментировал пришествие нового царя Захар.

Рысью вылетел на середину Дворцовой площади конный отряд охотников под предводительством Бренделя и дружно остановился перед помостом, эффектно подняв скакунов на дыбы.

Под ногами лошадей вились и скулили от переполнявших их нечеловеческих эмоций псы.

– Без семи минут одиннадцать. Я прибыл, – с непроницаемым лицом доложил граф, достал из седельной сумки и размашисто швырнул к подножью помоста зайца. – А вот и моя добыча.

– Остальное, я полагаю, ваша светлость, едет с обозом? – с таким же непроницаемым лицом уточнил Иван[111].

– Вы переоцениваете мои скромные способности в умерщвлении невинных зверюшек, ваше высочество, – потупил очи и издевательски покривил губы граф. – Всё, что мы добыли – перед вами.

Сотни грудей выдохнули враз свое изумление, разочарование, возмущение, обиду и еще Бог сколько и каких чувств, но Брендель, казалось, был слеп и глух ко всему, происходящему за его спиной.

– А где же наш … без пяти минут монарх? – глянул он сначала на наручные песочные часы, потом на помост, затем в прилегающие улицы – одну за другой.

– Вы имеете в виду господина барона Дрягву? – сухо уточнил царевич.

– Его самого, – согласно кивнул граф. – Его величество барона. Дрягву Великолепного. Силезеня Певчего. Или как там его прозовут в веках восхищенные потомки.

– Его превосходительство не придет, – Иван с усилием сглотнул сухим горлом и, несмотря на то, что больше всего на свете ему сейчас хотелось закричать на бесстрастного, как вамаяссьская стена, графа, или наброситься на него с кулаками, или убежать отсюда, из этого города, этой страны, куда глаза глядят, и забыть всё, как постыдный, нелепый, кошмарный сон, он продолжил ровным бесцветным голосом: