Александр Харитановский - Человек с Железным оленем

• Название: Человек с Железным оленем
• Автор: Александр Харитановский
• Жанр: Путешествия и география

---

Рядом состязались в борьбе. Силачи выходили и, раздевшись до пояса, с обнаженными головами кружились на снегу.

– Эх, вспомнить молодость что ли! – не выдержал Глеб и вышел на победителя.

…В 1915 году на стенах псковского цирка появилась афиша:

«Едет КЕНТАЛЬ!
Кто продержится полчаса – премия
СТО РУБЛЕЙ!»

Травины пошли в цирк семьей. Кенталь начал с цепи. Рвал ее, как льняной шнурок, и разбрасывал звенья в публику. Два таких сувенира поймал и Глеб.

Потом силач улегся на арене. На грудь ему положили щит. Цирк ахнул, когда на этот щит стал въезжать ломовой извозчик. На телеге лежали три бочки, полные кваса. Глеб сам помогал грузить их со склада… Кенталь выдержал.

Наконец, наступило самое интересное – борьба за приз.

Борец остался в одном трико. Тело красное. Ростом невелик, но что в плечах, что в высоту.

– Так кто же? – член жюри показал для запала сторублевку – приз.

– А что, попробуем! – сказал кто-то позади Глеба.

В проходе показался рыжебородый мужчина. Сошел на арену.

– Пабут! – объявили во всеуслышание фамилию добровольца. Началась борьба. Прошло восемнадцать минут. Ничья. Затем вторая схватка. Пабут все время в партере. Кенталь попытался сделать прием «мельницу». Это оказалось неосторожно: соперник изловчился и махом уложил борца на лопатки.

Публика орала от патриотического восхищения. А Пабут оделся, деловито взял сторублевку и пошел на свое место. Тут же все узнали, что он работал слесарем на металлическом заводе.

После этого зрелища и Глебу захотелось испробовать свою силу. Он вступил в спортивный клуб «Вийс». Создали его местные борцы Иванов и Горичев. Они и тренировали Глеба…

…Травин и рослый эскимос топтались уже минут десять. От голых спин шел пар, волосы намокли от пота и свисали сосульками. Наконец, оба свалились в снег. Знатоки разошлись в мнении о победителе – решили, что ничья.

Праздник продолжался до позднего вечера, вернее, до ночи, пока все не утомились. Переходили с берега в яранги, а потом снова на воздух. – Какой живучестью, каким характером надо было обладать народам, оказавшимся по каким-то историческим причинам на побережье Ледовитого океана, чтобы выжить, – говорила Ася Абрамова. – И не только выжить, но и закалить здоровье, создать свою небольшую, но своеобразную культуру. У нас в исполкоме сейчас собирают экспонаты для первой чукотской выставки. Один чукча принес фрегат, вырезанный из моржового клыка. Паруса, канаты, все мельчайшие детали – только из кости. Удивительная одаренность!

– И при всем том темнота, суеверие, грязь, – заметил Подкорытов

. – Первый год особенно трудно было учительствовать, – продолжала Абрамова. – Я работала в кочевой школе. Что бы ни случилось: заболел кто, олень ли подох – виноваты школа и, конечно, учительница. И по всем домашним делам пришлось самой брать уроки.

– Ее даже сватали, – рассмеялся Подкорытов. – Она, говорили хозяева, совсем как наша: черная и все умеет. Возможно, и вышла бы замуж, да Аристов подвернулся…

– Хватит тебе! – запротестовала девушка.

На ночь остались в Наукане. По предложению учителя все разместились в школе.

Утром Глеб заметил на полу приткнутую к стене большую медную доску. На ней надпись. Пригляделся к затейливой письменной вязи и прочитал вслух:

«ПАМЯТИ ДЕЖНЕВА
Крест сей воздвигнут во присутствии Приамурского Генерал
Губернатора Генерала Унтербергер командою военного
транспорта «Шилка» под руководством командира капитана
2 ранга Пелль и офицеров судна
1 сентября 1910 года
Мореплаватели приглашаются поддерживать этот памятник»

Подобная же надпись выбита ниже на английском языке.

– Так что же, товарищи мореплаватели, не поддерживаете памятник? – спросил Глеб. – Доска в школе, а памятника вообще не видно.

– Старики завалили, еще давно, – ответил учитель. – Китов, говорят, пугает. А доску я забрал, чтобы совсем не потерялась.

– Пойдемте посмотрим, – предложил Глеб.

Учитель повел уэленцев к прибрежной возвышенности. Тут на склоне, возле выхода коренных гранитов, полулежал на боку массивный деревянный крест длиною метров двенадцать…

Пожилые науканцы еще хорошо помнили, как в конце августа 1910 года к мысу Дежнева подошло большое судно. Охотник эскимос Напасак сразу же направился туда на своей байдаре. Вернувшись, сказал, что таньги просят помочь перевезти на берег деревянные столбы.

Мигом к пароходу отправилось несколько больших байдар. Моряки стали спускать с палубы в воду длинные, хорошо выструганные брусья. Эскимосы буксировали их к мысу.

Брусья были частями креста, который команда транспорта «Шилка» решила поставить казаку Семену Дежневу. Транспорт совершал патрульный поход вдоль всего северо-восточного побережья России до Чукотки. Мысль о памятнике возникла в пути.

– Два с половиной столетия прошло, как Дежнев обогнул Чукотский нос, – говорили моряки. – А его имя на карте – мыс Дежнева – появилось всего лишь двенадцать лет назад…

– Даже могила неизвестна, хоть умер в Москве…

Корабль задержался в Императорской гавани (ныне Советская) . Погрузили на борт два десятка стволов лиственницы и сразу же взялись за их обработку. Во время стоянки в Петропавловске-Камчатском крест был окончательно достроен. Его оставалось только собрать. Но это оказалось сложным: монумент из сырой древесины получился очень тяжел. Чтобы перенести один лишь столб, потребовалось сорок человек!..

Науканцы, увидев, что русские собираются восстановить крест, сбежались на берег. Среди них и Напасак и старик-силач Коол, с сыном которого вчера боролся Травин. Старый Коол сказал, что он сам тащил сюда, к памятнику, связку железного троса.

– Из русских никто не мог поднять, – похвалился он. – Семь пудов, говорили.

– Тут еще каменные ступени были, – вспомнили другие.

– Таньги «ура» кричали, всем науканцам давали подарки, – сказал Напасак. – Велели крест беречь…

– Его уже однажды поднимали, – включился в беседу русский старожил. – В 1913 году. Заходили корабли «Вайгач» и «Таймыр» – плыли из Владивостока на север.

«Вайгач»? – И Глеб вспомнил начальника Карской экспедиции Евгенова. – Он ведь как раз тогда на «Вайгаче» служил. «Опять наши пути сошлись, Николай Иванович…»

Эскимосы и уэленские гости деятельно работали. Когда все было готово, одни по команде Глеба ухватились за железные оттяжки, другие подперли ствол, и крест под известное «я раз – взяли!» начал выравниваться, пока не встал в гнезде вертикально, темный, местами растрескавшийся, но все еще крепкий.

Оттерли до блеска и прибили у самого основания медную доску с надписью, на макушке перед подъемом укрепили свинцовый шар.

Надо сообщить о памятнике в Петропавловск Новограбленову, – заметил Подкорытов на обратном пути.

– И вы знаете Прокопия Трифоновича? – удивился Глеб.

– Как же. Мы члены окружного краеведческого общества. Чукотка-то входит в Камчатский округ. Недавно по его просьбе отправили в Петропавловский музей гербарий, чучела птиц, костяные изделия, – принялась перечислять Ася.

Глеб поселился у Подкорытова. Председатель Северного туземного районного исполнительного комитета народов чукчей – так торжественно назывался этот советский орган – занимал в исполкоме крохотную комнатку. В ней стояли стол, сколоченный из ящиков, и еще один ящик, заменявший стул. На стене портрет Ленина и прибита красная звезда…

Травин зашел на радиостанцию и попросил передать радиограмму в Петропавловск. Начальник вместо ответа показал на мачту. Там на клотике болтался обрывок антенны.

– Я немного разбираюсь в радиопроводке, – заметил Травин, оценивая взглядом высоту раскачивавшейся на ветру деревянной мачты. – Если не возражаете, попробую починить.

– Учтите, другие уже пробовали, – заметил связист, подавая монтерский широкий пояс.

Трудности начались, когда Глеб поднялся на середину мачты. С северной стороны она оказалась обледенелой, а с южной – мокрой и скользкой. Наконец, коснулся клотика. Радист увековечил это, так сказать, достижение на фотопленку.

В Петропавловск полетела радиограмма: «Путешествие вокруг СССР закончено. Глеб Травин».

Последний рейс «Чукотки»

В середине августа к Уэленской косе подплыло с запада несколько байдар. На берег вышло два десятка русских. Впереди шел высокий светловолосый мужчина в морской фуражке. Воротник кожаного полупальто поднят, руки засунуты глубоко в карманы.

Глеб, который вместе с другими жителями поселка выбежал навстречу, удивленно остановился. В высоком человеке он узнал капитана шхуны «Чукотка», на которой когда-то плыл из Усть-Камчатска в Петропавловск.

Две недели назад на рейде Уэлена останавливался пароход «Лейтенант Шмидт», следовавший с пароходом «Колыма» в Якутию. Глеб побывал на нем и слыхал разговор, что и «Чукотка» сейчас идет в Чаунскую губу, а затем направится еще на остров Врангеля. И вот столь неожиданно капитан шхуны здесь.