Иван Шевцов - Бородинское поле

• Название: Бородинское поле
• Автор: Иван Шевцов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1981

В романе воспроизводятся события битвы под Москвой осенью 1941 года. Автор прослеживает историческую связь героических подвигов советских людей на Бородинском поле с подвигами русского народа в Отечественной войне 1812 года. Во второй книге много внимания уделено разоблачению происков империалистических разведок, вопросам повышения бдительности. Битва идей, которая происходит в современном мире, - подчеркивает главный герой книги Глеб Макаров, - это своего рода Бородинское поле.

---

- Вот удивительно, - начала она и взглядом, таившим в себе какое-то открытие, обвела всех присутствующих, - у нас в больнице заведующая отделением, Дина Семеновна, говорила вот точь-в-точь, как и вы, Леонид Викторович. Я никак не могу понять, отчего такая неприязнь к арабам и симпатия к агрессору?

- Ради бога, увольте, Александра Васильевна, - все так же стремительно отозвался Брусничкин. - Я не симпатизирую израильтянам. Совсем нет.

- А Дина Семеновна симпатизирует демонстративно да еще пытается навязать свои симпатии другим, - сердито сказала Александра Васильевна.

Брусничкин решил, что нужно уводить разговор в другую сторону, чтобы избежать неприятного оборота, и сказал, обращаясь к Святославу с учтивым безразличием в голосе:

- Но что именно тебя больше всего поразило в этой воине? Французские "миражи"? Или оперативное искусство Моше Даяна?

- Ни то и ни другое, - ответил Святослав. - Вероломство, цинизм и жестокость. Именно это меня больше всего поразило. Как израильтяне расправляются с арабами, с палестинцами! Это что-то жуткое. Бульдозерами срывают дома местных жителей - арабов со всем их скарбом, землю конфискуют, а самих арабов изгоняют в соседние страны. А тех, кто противится, сажают в тюрьмы, творят жестокие пытки, применяют такие изощренные методы мучений, как в свое время это делали гитлеровцы. Вот рассказ рядового араба Абдель Карима. Он шел в гости к брату. Его схватили и обвинили в принадлежности к федаинам. Он отрицал это обвинение. Тогда его пытали. Подвешивали за кисти рук. Потом клали ничком на цементный пол, и один палач становился на его ноги, а другой выламывал руки. Потом в его наручники вставляли палку и прекращали поступление крови в кисти. Но это было только начало. Цивилизованные изверги Ее могли не использовать в пытках электричество. Абдель Карим потом вспоминал: "Когда включили ток, мне казалось, что у меня ломаются кости".

- Какой ужас! - сказала Александра Васильевна. - И это называется - люди. Да какие ж они люди?!

- О-о! - продолжал Святослав. - Они считают себя божьими избранниками, двигателями прогресса и совестью человечества.

- Избави бог человечество от такой совести, - снова с содроганием в голосе произнесла Александра Васильевна.

- Для них не существует никаких нравственных норм, никакой морали. Как и нацисты, они освобождают себя от всякой морали, когда дело касается других народов, - продолжал Святослав, все больше накаляясь. - Между прочим, они бульдозером срыли и здание штаб-квартиры группы наблюдателей ООН. Напав одновременно на Египет, Сирию и Иорданию, израильтяне по радио цинично оповестили мир, что войну начали, мол, арабы, что якобы египетские танки проникли на территорию Израиля, а на экранах локаторов появились пятна, которые можно было принять за египетские самолеты. Все это была грубая и циничная ложь. В Совете Безопасности представитель США Артур Гольдберг пытался оправдать израильскую агрессию. Израиль нагло бросил вызов ООН, игнорировав решение Совета Безопасности о прекращении огня.

- Ты говоришь: жестокость, вероломство, цинизм, - вдруг молвил молчавший все это время Глеб Трофимович, - наглый вызов ООН и мировому общественному мнению. Нечто подобное уже было в истории - гитлеризм. Хотя появление его в новом, более зловещем варианте, казалось бы, немыслимо. Но невольно возникает вопрос: откуда у израильтян такая самоуверенная наглость, чувство безнаказанности?

- Да это понятно - за спиной Израиля стоят США, - сказал Думчев.

- Все это так, - продолжал Глеб Трофимович свою мысль, - но, поддерживая агрессивный курс Израиля, Соединенные Штаты действуют себе в ущерб. Я читал у небезызвестного Болдуина, что "еврейское политическое влияние отвлекло Соединенные Штаты от собственных жизненных интересов, которые совпадают с интересами арабских стран". Оставим на совести Болдуина "совпадение интересов". Но действительно США зависят от арабской нефти. Непонятно поведение правящих кругов США - во имя чего они жертвуют собственными интересами?

- Во имя Израиля, - ответил Святослав. - А собственно, что собой представляют эти "правящие круги"? Сионистское лобби в законодательных органах, в правительстве. Сионистам принадлежат средства массовой информации, банки. Да и весь военно-промышленный комплекс базируется на сионистском капитале. А он, этот комплекс, и есть фактический хозяин США. Для сионистов же Израиль и его интересы превыше всего. А потом, нужно иметь в виду и то обстоятельство, что, как писал американец В. Перли, "географическое положение Израиля делает его составной частью ближневосточной базы, направленной против СССР".

- Только ли против СССР? - сказал Думчев.

- Я цитирую слова Перли. На самом деле это база и против Арабского Востока, и против пробуждающейся Африки. Израилю все сходит с рук. Он вершит чудовищные злодеяния, а мир в общем-то молчит. Но стоит где-то посадить за решетку явного уголовника-сиониста, как весь мир содрогается от шума и гвалта сионистской машины, ловко обрабатывающей общественное мнение. Вот и во время "шестидневной войны" сионисты во всем мире развили бурную деятельность. В Иерусалим спешно пожаловал сам Ротшильд и пообещал Израилю крупную помощь. Кстати, папа, я привез любопытную книгу, изданную в США. Автор - немецкий историк. Был прикомандирован к штабу фон Бока. Под Москвой попал к нам в плен. После войны поселился в Америке. Называется книга довольно трафаретно: "Уроки истории"…

В прихожей раздался звонок.

- Это Коля, - обрадованно догадалась Александра Васильевна и пошла открыть дверь.

4

Коля Фролов - он носил фамилию своего погибшего отца - юлой вкатился в квартиру. Невысокого роста, круглолицый, подвижной и крепко сколоченный, он всем своим видом являл сгусток энергии и нерастраченных сил. Одетый в полосатую тенниску и темно-коричневую на молнии куртку, коротко постриженный, он выглядел юношей. А ведь ему в этом году исполнялось сорок. И сразу первый вопрос, вполголоса, матери:

- Приехал? - Имелся в виду Святослав.

Александра Васильевна кивнула и в свою очередь спросила:

- С работы?

- Прямо со стройплощадки. Голоден…

- Проходи.

Он вошел в комнату, сверкая озорными глазами, и, остановившись у двери, сказал заранее приготовленную фразу:

- Здравия желаю, товарищи генералы и офицеры.

Увидав Брусничкина, смутился. А Думчев подсказал:

- Генералы, офицеры и доктора наук. Не узнаешь?

- Леонид Викторович? Вас трудно узнать.

Брусничкин поднялся, обнял и расцеловал Колю. Оценивающе осмотрел его с ног до головы, сказал:

- Так и тебя не узнал бы. Выкладывай: чем занимаешься? Каковы успехи, чего достиг?

- Рабочий класс, - уклончиво ответил Коля и сел к столу. Рюмку водки выпил лихо. Ел с аппетитом, жадно, торопливо.

- Ты не ответил Леониду Викторовичу: чего достиг? - сказал Думчев. Голос у него с хрипотцой, как у заядлых курильщиков, а глаза улыбчивые, с искорками.

- Тринадцатого этажа, - ответил Коля.

- Это в каком смысле? - не понял Брусничкин.

- В буквальном… - Коля налил себе водки и, кивнув Леониду Викторовичу, в одиночку выпил. Пояснил, заглатывая помидор: - Строим дом, сегодня вышли на тринадцатый этаж.

Брусничкин благожелательно усмехнулся.

- План даешь? - спросил Святослав с веселой улыбкой. Явная торопливость Коли его забавляла. Коля все делал быстро.

- План дать нетрудно. Если б не мешали всякие гниды.

- Коля, за столом - такие слова, - упрекнула Александра Васильевна, подавив невольную улыбку.

- А иначе не назовешь. Гортехнадзор за строительными кранами повадился. Придет инспектор, бутылку коньяка не поставишь - опломбирует кран. Останавливается работа. Вот вам и план. Люди зарплату не получают. А он всегда найдет, к чему придраться: тут у тебя не закрашено, тут не закреплено. Я говорю: закреплено. А он мне свое: что, говорит, я хуже тебя понимаю, закреплено или не закреплено? Я ему говорю: вы дайте указание механику. А он: "Что я, учитель? Нет уж!" И баста. Я к начальнику стройки, к директору гортехнадзора на инспектора жаловаться. Тот меня обругал. Говорит, я верю своему инспектору и не собираюсь проверять каждый кран. Для этого у меня подчиненные есть, это их обязанность, зарплату за это получают.

- Да, невероятно, но факт, - равнодушно сказал Брусничкин. Он всегда в компаниях старался брать в свои руки инициативу разговора, "быть на виду". Монолог Коли поэтому его утомил. - Мне Ариадна рассказывала - это моя жена, она архитектор, - что у них со стройки каток украли. Каток, которым асфальт приглаживают. Представляете?

- Ариадна - редкое имя, - произнесла Александра Васильевна. А Брусничкин тут же объяснил:

- По-гречески означает "строго хранящая супружескую верность".

- Ничего себе имя - обязывает! - насмешливо сказал Думчев, а Брусничкин похвастался: