Мартин Бубер - Хасидские предания

• Название: Хасидские предания
• Автор: Мартин Бубер
• Жанр: Религиоведение

---

Когда учитель Иакова Ицхака уже умер, а сам он стал равви в Люблине, к нему однажды приехал равви Залке. Когда он вошел в комнату к цадику, тот пожал его руку и сказал: «Равви Залке, жизнь моя, я воистину люблю тебя. Это потому, что во время первого сошествия моей души на землю ты был моим отцом. Но когда я вспоминаю, что ты сделал в Лиженске, то больше уже не чувствую к тебе столь же полной любви».

СИЛА ВИДЕНИЯ

Хасидим рассказывают.

Когда создавалась душа Ясновидца из Люблина, ее наделили способностью видеть мир из конца в конец. Но так как она увидела много зла, то попросила, чтобы у нее забрали это свойство назад. Поэтому силу ее видения ограничили четырьмя верстами.

В юности Ясновидец, кроме времени молитвы и учения, семь лет не открывал глаз, чтобы не видеть непотребного. Поэтому стали его глаза слабыми и близорукими.

Когда он смотрел на человека или читал его записку, то видел его душу вплоть до ее пребывания в Адаме, знал, от кого – Каина или Авеля – она произошла, сколько испытала перевоплощений и что делала во время каждого из них, сколько грешила, сколько раскаивалась, какую заповедь преступила, в какой устояла.

Когда он приехал к равви Мордехаю из Несхижа, они говорили об этой его способности. Люблинский равви сказал: «Я вижу все, что человек делал и делает. Это уменьшает мою любовь к Израилю. Поэтому я постоянно молю Бога, чтобы у меня забрали способность ясновидения».

Несхижский равви произнес в ответ: «О решенном на Небесах Гемара говорит: «Бог дает, но назад не забирает».

СЛЕПОТА

Рассказывают.

Вечерняя молитва в Люблине даже в субботу сильно задерживалась. Перед молитвой равви каждый раз уединялся в своей комнате и никому не разрешал входить туда. Однажды к нему проник один хасид, чтобы посмотреть, что там у равви происходит. Сначала он увидел, что равви сидит за столом перед раскрытой книгой. Затем он увидел, что из соседней комнаты пробивается сильный свет, и упал без сознания. Когда хасид пришел в себя, равви уже вышел из комнаты. Хасид тоже вышел оттуда, как только полностью оправился от обморока. Войдя в синагогу, он ничего не увидел, но услышал, что читают вечернюю молитву, и с ужасом понял, что хотя горят все огни, он ничего не видит. Хасид обратился за помощью к равви, и тот отослал его в соседний город к одному человеку, известному своими чудесными исцелениями. Целитель спросил хасида, при каких обстоятельствах тот ослеп, и хасид ему все рассказал. «Тебя нельзя исцелить, – сказал чудотворец. – Ты видел изначальный свет, свет дней творения, даровавший первым людям способность видеть мир из конца в конец и сокрытый после их грехопадения; он открывается только в Торе истинным цадиким. А кто незаконно увидит его – глаза того человека навсегда слепнут».

ПЕЙЗАЖ

Когда равви Иаков Ицхак гостил в доме равви Баруха, внука Баал Шема, то гордый и скрытный хозяин, однажды сказавший о себе, что он является руководителем всех цадиким, взял его с собой, когда накануне субботы поехал принять ритуальную баню. По дороге равви Барух дал выход своей творческой силе, всегда столь поражавшей окружавших его людей, и стал менять пейзаж в соответствии со своими мыслями. Когда они вылезали из коляски, он спросил: «Что видел в дороге Ясновидец?» Равви Ицхак ответил: «Поля Святой Земли».

Когда они шли по холму между дорогой и рекой, Барух спросил: «Что обоняет теперь Ясновидец?» Тот ответил: «Воздух Храмовой Горы».

Когда они погрузились в речной поток*[252], внук Баал Шем Това спросил: «Что ощущает Ясновидец?» И равви Иаков Ицхак ответил: «Целительный райский поток».

СИЛА ДЕСЯТИ ХАСИДИМ

Один молодой человек, тайком уйдя от жены и ее родителей, решил провести субботу у Люблинского равви. Когда он прибыл к нему в дом, равви взглянул на него и велел тотчас ехать обратно, чтобы успеть домой к субботе. Юноша умолял его, но безуспешно, и пришлось ему отправиться обратно. По пути он заночевал на постоялом дворе, но не мог заснуть. Там же остановились несколько хасидим, ехавших к Люблинскому равви. Услышав, как юноша ворочается и вздыхает, они спросили, что с ним случилось, и он рассказал. Тотчас принесли водки, налили и выпили за здоровье друг друга. И каждый пожал юноше руку. Потом сказали: «Не уезжай домой, а пойдем–ка с нами в Люблин, и ни о чем не беспокойся». До утра они сидели и пили, потом помолились, выпили еще друг за друга и за юношу и затем отправились в Люблин.

Там они сразу пошли к равви и поприветствовали его. Заметив молодого человека, цадик долго смотрел на него и молчал. Потом спросил: «Где ты был? Что случилось?» Когда юноша рассказал. Ясновидец произнес: «Тебе суждено было умереть в эту субботу, но участь твоя изменена. Что не под силу никакому цадику, то под силу десяти хасидим».

КРОВАТЬ

Известно, что, когда Люблинский равви гостил в чужом доме и ложился не в свою постель, ему не спалось. Однажды, когда равви Иоссел из Остилы услышал, что цадик скоро приедет в его город, он позвал столяра, человека весьма благочестивого, и велел ему изготовить кровать из лучшей древесины. Столяр сходил в ритуальную баню и целиком сосредоточился на работе. Кровать получилась отменной. Когда же Люблинский равви по просьбе равви Иоссела остановился в его доме, хозяин отвел его в спальню, где стояла кровать, покрытая мягкими перинами и теплыми одеялами. Но вскоре равви Иоссел с чувством горечи заметил, что цадик вздыхает на постели, ворочается и не может уснуть. Он смутился и решился предложить равви свою кровать. Люблинский равви лег на новое место, закрыл глаза и уснул. На следующий день равви Иоссел осмелился спросить цадика, что плохого нашел он в кровати, сделанной богобоязненным столяром с таким мастерством и усердием. Цадик сказал: «Человек он хороший, и работа его превосходна. Но делал он ее в Девять дней*[253] скорби по разрушенному Храму, а так как он благочестив, то непрестанно оплакивал Храм, и скорбь эта пропитала и его изделие. Поэтому всякий, кто лежит на ней, терзается и не может уснуть».

ТРУБКА

Рассказывал некий цадик: «В молодости довелось мне однажды быть на свадьбе, где также присутствовал и Люблинский равви. Среди гостей там было более двухсот цадиким, а сколько хасидим – невозможно сосчитать! Для равви сняли огромный дом с большим залом, однако он все время проводил в маленькой комнатенке. Однажды в большом зале собралось множество хасидим, и я в их числе. Когда равви вошел, он сел за небольшой столик и сидел там какое–то время в молчании. Затем он поднялся, посмотрел вокруг и заметил меня, стоявшего у дальней стены. «Пусть этот юноша, – сказал он, указывая на меня, – раскурит для меня трубку». Я протиснулся сквозь толпу, взял из рук цадика трубку, пошел на кухню, достал из очага уголь, раскурил трубку, принес ее обратно и передал равви в руки. В этот момент я ощутил, что чувства покидают меня. В следующий момент равви начал говорить и сказал несколько слов, адресованных мне, и сразу мои чувства вернулись в тело. Именно тогда я получил от равви дар отстраняться от всего телесного. С тех пор я могу покидать свое тело, когда захочу».

ОЧИЩЕНИЕ ДУШ

Говорил равви Нафтали из Ропшиц: «Свидетельствую о моем учителе, равви Ицикеле из Люблина: когда приходил к нему хасид первый раз, он вынимал из него душу, очищал ее от всякой ржавчины и всякого налета и возвращал обратно такой, какой она была в час рождения».

СБРАСЫВАНИЕ ГРЕХОВ

Равви Нафтали однажды опоздал пойти со своим учителем, равви из Люблина, на реку, чтобы совершить обряд сбрасывания грехов*[254]. Ясновидец с людьми уже возвращался домой, когда им попался Нафтали, торопившийся к реке. «Куда ты так бежишь? – спросил его один из сопровождавших цадика. – Разве не видишь, равви уже идет домой. Какая теперь разница, придешь ты на реку позже или раньше?»

Нафтали ответил: «Я тороплюсь подобрать хоть немного тех грехов, что равви сбросил в воду, чтобы сберечь их в сокровищнице моего сердца».

ПРОСВЕТЛЕНИЕ

Сказал как–то Люблинский равви: «Странно! Приходят ко мне люди унылые, а уходят – просветленные, хотя сам я, – он хотел сказать «погружен в печаль», но, подумав, сказал: мрачен и не даю света».

УБЕЖИЩЕ

Один из учеников Люблинского равви рассказывал: «У моего учителя, равви из Люблина, были не только великие ученики, известные всему миру, но и четыре сотни таких, которых называли «деревенщинами», но которые (каждый из них) обладали духом святости».

Его спросили: «Если существовала столь святая община и святой Ясновидец был в ней словно царь, то почему не была предпринята попытка приблизить час спасения?»

Ученик Люблинского равви ответил: «Великое делается незаметно».

Его снова спросили: «А чем же занималась эта община, когда собиралась вместе?»

Ученик Ясновидца сказал: «Когда мы были вместе с нашим святым равви, то чувствовали себя словно в укромном убежище. Мы не испытывали никакой нужды, не ощущали ни мук изгнания, ни мрака, покрывшего Израиль. Если бы мы их почувствовали, то сотрясли бы все миры и заставили бы Небеса приблизить час спасения».